содержательный отчет о ее деятельности: «XXV заседаний Комиссии по изучению искусства книги при Государственном издательстве. 1922–1923—1924». Впрочем, через некоторое время в связи с реорганизацией Госиздата Комиссия была закрыта.
Активнейшим деятелем всех этих комиссий, редактором журнала «Гравюра и книга» (1924–1925), инициатором многих интересных начинаний в области изучения и пропаганды искусства книги был в эти и последующие годы проф. А. А. Сидоров, о котором в дальнейшем мы будем говорить подробно. Сейчас мы отметим его очень значительные и для начала 20-х годов и вообще для истории русского искусствоведения работы, публиковавшиеся главным образом в журнале «Печать и революция»: «Искусство книги» (1921; отд. изд. — 1922), «Очерки по истории русской иллюстрации» (1922), «Русская графика в годы революции» (1922; отд. изд. — 1923). Особенно большое значение для истории русского книговедения и для развития русского библиофильства имело двухтомное издание под редакцией В. Я. Адарюкова и А. А. Сидорова «Книга в России» (1924–1925). В первом томе этого труда А. А. Сидоров поместил теоретическое введение «Книга как объект изучения и художественные элементы книги», во втором — «Искусство русской книги XIX–XX веков». Наконец, укажем, обзорную, в то же время очень принципиальную статью А. А. Сидорова «Графика и искусство книги за 10 лет», также помещенную в журнале «Печать и революция» (1927).
В несколько ином — более историко-повествовательном — плане писал плодовитый и несомненно богато одаренный ленинградский искусствовед Э. Ф. Голлербах, автор «Истории гравюры и литографии в России», «Портретной живописи в России. XVIII век», «Современных русских граверов», статьи «Книжная графика» (в сборнике «Графическое искусство в СССР. 1917—X—1927») и др. У него не было специальных печатных работ по теории искусства книги; подготовленное им исследование по теории книжно- графического стиля, о котором он упоминает в статье «Книжная графика», так в свет и не вышло. Однако во всех своих трудах по искусству книги Э. Ф. Голлербах неизменно говорит о «канонах книжной графики», «канонах искусства книги». В отдельных его высказываниях на эту тему можно отчетливо заметить влияние упоминавшейся выше работы П. П. Вейнера «Художественный облик книги».
Все эти теоретические и историко-обзорные работы А. А. Сидорова, Э. Ф. Голлербаха и ряда других советских искусствоведов способствовали развитию и усложнению русского библиофильства, все больше отходившего от старинного коллекционирования «редкостей». Прекрасно иллюстрированные работы А. А. Сидорова и Э. Ф. Голлербаха, упомянутые выставки современного искусства книги и графики, устраивавшиеся в Москве, Ленинграде, Казани и других городах, сборник «Графическое искусство в СССР. 1917—X—1927» и многое другое являлись не только заметными вехами в истории искусства советской книги, но и были своеобразными практическими руководствами для библиофилов, собиравших советские художественные издания, и теоретическими пособиями по изучению художественной книги любого периода.
Одновременно с выходом в свет двухтомной «Книги в России» Госиздат выпустил труд, хотя и специальный, но по включенному в него материалу имевший значение для истории библиофильства. Речь идет о «пособии для работников книжной торговли» — «Книжная торговля» под редакцией М. В. Муратова и Н. Н. Накорякова (1925). Помещенные здесь статьи А. М. Ловягина «История книжной торговли в Западной Европе и Америке», Г. И. Поршнева «История книжной торговли в России», особенно П. П. Шибанова «Антикварная книжная торговля в России» и библиографический труд Н. Н. Орлова «Указатель русской литературы о книжной торговле» были — и до сих пор остаются — ценными источниками разнообразных практических сведений для советских библиофилов.
Здесь мы естественно подошли к другому существенному разделу в истории русского библиофильства 20-х годов, к вопросу об источниках пополнения книжных собраний тогдашних библиофилов, — иными словами, к вопросу о книжной торговле этого периода.
И тот же двоякий процесс, который мы наблюдали в области книгоиздательства, — допущение частного капитала, с одной стороны, и развитие государственного, социалистического, с другой, — характерен и для сферы книгораспространения, в первую очередь — книжной торговли. Приходится повторить также, что правильное представление об источниках, из которых пополнялись библиофильские собрания в 20-е годы, можно получить только тогда, когда будут избегнуты крайности, — мнение, будто только у книжников-частников находились ценные, редкие книги, с одной стороны, и будто новые книги можно было доставать только в магазинах Госиздата. Для истории русского библиофильства 20-е годы в области книжной торговли важны не столько тем, какие книги прошли через букинистические и антикварные лавки, как менялись вкусы покупателей и, в связи с этим, книжные цены, сколько тем, что за эти годы окрепла и развилась книготорговая система Госиздата, в том числе и торговля старой книгой, что многие из книжников-частников, отказавшись от ведения собственных предприятий, перешли на работу в государственную торговую сеть, — словом, тем, что в 20-е годы знаменитый экономический и политический вопрос: «Кто кого?» был окончательно решен в пользу социализма.
К сожалению, в распоряжении исследователя очень мало материалов для создания пусть только предварительного, эскизного очерка истории книжно-антикварной торговли советского периода, подобного хотя бы упомянутой статье П. П. Шибанова «Антикварная книжная торговля в России». Сам П. П. Шибанов, крупнейший и культурнейший из русских антикваров, к большому нашему огорчению, не оставил работ по истории советской антикварной торговли, а из других книжников только ленинградцы Ф. Г. Шилов и П. Н. Мартынов написали работы, хотя и очень ценные, но построенные на местном, ленинградском материале. Таким образом, наше изложение истории книжной антикварной торговли в 20-е годы поневоле будет неполным.
Печатных сведений о торговле букинистической и антикварной книгой в Москве в 20-е годы почти не сохранилось, — по крайней мере, нам они неизвестны. В лучшем случае адресные книги издательств и книжных магазинов, выходившие в 1924–1928 гг., дают возможность установить количество, специфику и адреса московских букинистических и антикварных магазинов, но никаких характеристик их владельцев и описаний этих частных предприятий ни там, ни в других местах мы не нашли. Нет указаний на такие источники ни в тщательной библиографической работе Н. Орлова «Указатель русской литературы о книжной торговле», ни в замечательном «Словарном указателе по книговедению» А. В. Мезьер. Не нашли мы каталогов ни одного из московских антиквариатов и букинистических магазинов. По-видимому, их и не было. Даже собственная память не может нам помочь, так как в 20-е годы нам редко приходилось бывать в Москве, и мы помним только, что лучшие магазины, в которых можно было приобрести такие редкости, как «Библиографию русской периодической печати» Н. М. Лисовского и «Опыт краткой истории русской литературы» Н. И. Греча (1822), находились, как и до революции, на Моховой, против университета.
Это отсутствие материалов о московской книжной торговле в 20-е годы лишает нас возможности осветить данный вопрос в нужном виде и объеме. Мы думаем все же, что имеющиеся в нашем распоряжении более подробные сведения об антикварной и букинистической торговле в интересующий нас период в Ленинграде смогут в известной мере служить материалом для представления о том, как развивалась такая торговля в Москве. Мы видели, что в период военного коммунизма библиофильская жизнь Москвы и Петрограда мало чем отличалась. Надо полагать, что в целом книжная торговля Москвы в 20-е годы также едва ли отличалась от Ленинградской, и если и были отличия, то они не имели значительного характера. В Москве в начале 20-х годов букинисты были повсюду но, как вспоминал В. Г. Лидин, «в виде развалов где-нибудь в воротах (так, в Столешниковом переулке торговал известный букинист Михаил Иванович Пузырев, а на Большой Никитской, ныне улице Герцена, Матвей Иванович Шишков на тележке)». «Главная же их цитадель, — писал сотрудник „Вечерней Москвы“ М. Андр. в конце 1926 г., — Китайгородская стена, где густо осели они со своими палатками и книжным развалом. Здесь всего богаче выбор, и сюда прежде всего устремляются любители. Но есть они на Трубе и на Арбате. Рассыпались по городу под воротами — или у стены на полочке. Самый серьезный и богатый букинист — это, конечно, палаточник» (3).
Около того же времени литературовед и библиофил Н. С. Ашукин, хорошо знавший тогдашние источники для пополнения коллекций любителей, с полным основанием утверждал: «Теперь книжные редкости можно найти только в магазине антиквара, который знает настоящие цены. Рассказы о том, как в былые годы на Сухаревке или на Толкучке покупались за бесценок библиографические редкости, отходят в область преданий. На Книжном торгу у Китайгородской стены — просто старые и новые книги, а на „развале“ — книжный хлам. Любитель и здесь сумеет выудить редкость, но ведь вкусы у любителей разные. Один старичок-букинист убежденно говорил мне: — Нет такой книги, которую кто-нибудь да когда-нибудь
