В. Г. Лидин читал отрывки из своей — тогда еще не напечатанной — книги «Друзья мои — книги»; другие были посвящены «Букинистической Москве начала века», Н. П. Смирнову-Сокольскому и пр.
Клуб любителей книги при Центральном Доме работников искусств занял в библиофильском мире Москвы видное место и вызвал в 60-е годы ряд последователей, о чем будет сказано ниже.
Среди личных библиотек, особенно прославившихся в 50-е годы, следует выделить великолепное собрание народного артиста РСФСР Н. П. Смирнова-Сокольского, имя которого многократно упоминалось нами на предшествующих страницах. Впрочем, дать полную, исчерпывающую характеристику этой библиотеки мы не можем: только подробное описание ее в двух томах — «Моя библиотека» Н. П. Смирнова-Сокольского — позволяет в полной мере оценить ее общекультурное и специально- библиофильское значение. На основании личных впечатлений и печатных материалов мы охарактеризуем собрание Н. П. Смирнова-Сокольского.
Н. П. Смирнов-Сокольский (1898–1962) — один из крупнейших советских актеров эстрады, — еще с юношеских лет увлекся собиранием книг. Постепенно круг его библиофильских интересов становился более определившимся и строгим: Н. П. стал собирать книги только по истории русской культуры, литературы, общественной мысли. Свою библиотеку он формировал около 40 лет и — как он писал в статье «Твоя личная библиотека», — по принципу «цепной реакции», т. е. переходя от одной заинтересовавшей его книги к другим, по тем или иным причинам близким к первой. Так, в первый раз прочитав «Войну и мир» Толстого, Н. П. стал собирать книги о ее авторе и о войне 1812 г. Прочтение «Тихого Дона» Шолохова вызвало интерес Смирнова-Сокольского к советской литературе и, в частности, к произведениям о гражданской войне. «Когда еще в юности, — писал Н. П., — я „заболел“ Пушкиным, это вызвало свою „цепную реакцию“. Я прочел произведения Радищева, Новикова, Ломоносова, полюбил книги поэтов пушкинской и послепушкинской поры. Мое увлечение Пушкиным „подарило“ мне много замечательных книг. Среди них — прижизненные издания трудов самого поэта и моя счастливая находка — „Путешествие из Петербурга в Москву“ Александра Радищева в первом издании 1790 года — одна из самых редких и знаменитых русских книг»…«„Цепная реакция“, о которой я рассказываю, — продолжал Н. П., — по-моему, и есть система составления личной библиотеки. Конечно, не единственная и непременная, ибо дело это в конечном счете очень индивидуальное» (154).
В результате упорных, настойчивых и целенаправленных поисков, потребовавших больших затрат времени и денежных средств, библиотека Н. П. Смирнова-Сокольского стала собранием ценнейшего в истории русской печатной книги с петровских времен и до наших дней, — весь XVIII–XIX–XX в., альманахи, журналы, книги с автографами, редкие рукописи, альбомы, письма и т. д.
В многочисленных газетных статьях о собрании Н. П. Смирнова-Сокольского каждый автор по своему вкусу и разумению, по степени своих знаний или своего невежества называет те или иные поразившие его редкости этой замечательной библиотеки. Однако ни такие статьи, ни книги самого Н. П. Смирнова- Сокольского — «Рассказы о книгах», «Рассказы о прижизненных изданиях Пушкина», «Русские литературные альманахи и сборники XVIII–XIX вв.» — не дают полного представления об этом собрании в целом, не дают потому, что никакое простое перечисление замечательных, редких и редчайших книг какой-либо библиотеки не может воспроизвести ее моральной атмосферы, ее историко-культурного лица.
Всякий раз, когда я знакомлюсь de visu, лицом к лицу с какой-нибудь библиотекой, — будь это прославленное собрание Б. С. Боднарского, В. А, Десницкого, Н. К. Пиксанова, В. Г. Лидина, Н. П. Смирнова-Сокольского, А. И. Маркушевича, М. С. Лесмана или относительно небольшие библиотеки А. П. Каллиго, А. Д. Алексеева, Н. Д. Кочетковой и др., — меня больше, чем «цимелии» данных коллекций, интересует «дух», моральная атмосфера этих книжных собраний. У латышей есть хорошая пословица: «Книжный шкаф растет с человеком». Мне кажется, возможно сказать — и это будет не менее правильно: «Человек растет со своим книжным шкафом, со своими книжными поисками».
Библиотека Н. П. Смирнова-Сокольского — это не только замечательнейшее книжное собрание советского времени; это — выдающееся явление советской культуры.
Глава десятая
Библиофильство в 50—60-е годы (окончание)
Вопросы антикварной и букинистической торговли. — Новые объединения книголюбов. — Харьковский Клуб любителей книги. — Попытка кемеровских книголюбов. — Секция библиофилов при Ленинградском Дворце культуры им. С. М. Кирова. — Секция журналистов-книголюбов при Центральном Доме журналиста (Москва). — Клуб книголюбов при Центральном Доме литераторов (Москва). — Херсонский Клуб любителей книги. — Клуб любителей книги при Одесском Доме ученых. — Клубы любителей книги в Днепропетровске и Баку. — Отдельные личные библиотеки 50—60-х годов.
Настоящую главу нашей книги нам приходится назвать так же, как и предшествующую, по той причине, что строго разграничить историю советского книголюбия двух последних десятилетий еще очень трудно, настолько тесно они связаны. Кроме того, принятый нами порядок рассмотрения истории советского библиофильства в первую очередь по объединениям книголюбов и лишь во вторую по отдельным крупным собирателям заставляет нас излагать факты о деятельности таких библиофильских организаций, как Секция книги и графики ЛДУ, Секция книги МДУ и Клуб любителей книги при ЦДРИ полностью в одном месте, а не дробя их по десятилетиям.
Вместе с тем в течение 60-х годов количество объединений книголюбов в СССР возросло в таком объеме, что нам представляется целесообразным выделить рассмотрение соответствующих материалов в особую главу, тем более что и в отношении книгоснабжения библиофилов в истекающее десятилетие стали намечаться новые тенденции. Обнаруживаются некоторые особенности и в тематике работы новых объединений. Все это оправдывает выделение материалов 60-х годов в главу, являющуюся окончанием предыдущей и в то же время — самостоятельной.
Вопросы антикварной и букинистической торговли, основного источника роста собраний книголюбов, с такой остротой встававшие уже в 50-е годы, еще в большей степени продолжали волновать библиофилов и книготоргующие организации в истекающем десятилетии. В центральной, областной и специальной печати стали часто появляться статьи и индивидуальные и коллективные письма в редакции, настойчиво предлагавшие расширить сеть антикварных и букинистических магазинов, восстановить так называемые «развалы», уличные книжные ларьки и прием от населения книг на комиссию и т. д. Подымался также вопрос о необходимости руководящим органам книжной торговли дать указания подчиненной им сети антикварных и букинистических магазинов в отношении твердых цен на старые и редкие книги. В прессе выступают и руководители книготорга, директора и работники книжных магазинов, и писатели, ученые, рядовые книгособиратели. Особенно много интересных материалов такого рода находится в журнале «Советская книжная торговля», издающемся с 1949 г. (сейчас называется «Книжная торговля»). Но и в общей прессе встречаются статьи, обращающие на себя внимание. «Книголюбы, — пишет в статье „Друзья книги“ директор Ленкниги С. В. Капустин, — настойчиво и непрерывно ставят вопрос о расширении торговли букинистической книгой. И справедливо!» «В огромнейшем городе, — продолжает автор, — всего лишь шесть букинистических магазинов, причем три из них сравнительно небольшие». (62).
В секциях книги МДУ, книги и графики ЛДУ и библиофилов при Ленинградском Дворце культуры им. Кирова в последнее десятилетие устраивались выступления руководителей книготорга по вопросам антикварной и букинистической торговли. Однако трудно сказать, дали ли эти встречи какие-нибудь конкретные результаты, — в особенности для периферийных книголюбов, часто жалующихся на то, что в их местах совершенно нет букинистических магазинов и что «Книга — почтой» столичных и областных магазинов не удовлетворяет их потребностей.
В № 4 «Книжного обозрения» за 1968 г. напечатаны адреса книжных магазинов Москвы, Ленинграда и областных городов РСФСР, в № 5 — по национальным республикам, причем только магазинов,
