Ей растопили сердца лед Волшебники-цыгане, И уронила шелк она, Иглу и вышиванье. Она сбежала в сад — туда, Где звякали гитары, Цыгане встретили ее И в ход пустили чары. Она дала им добрый хлеб И пиво цвета меди, А Джонни Фаа получил Кольцо с руки миледи. «Пойдешь со мной, мой мед, мой свет, Под небо голубое? Клянусь ножом моим, твой лорд Не будет впредь с тобою!» «Снимите, слуги, шаль с меня И дайте плащ попроще, Я с Джонни Фаа ухожу В леса, поля и рощи!» Игрушки-туфли с ног сняла И с Джонни смуглокожим Она пошла в далекий путь Сквозь вереск, бездорожьем. «Я с Джонни обойду весь свет И вовсе не устану, Я одолею все моря, Они бродили день-деньской, Они прошли немало, Пока не стали на ночлег — Но как она устала! «Ах, ложе лорда моего Сияло белизною, А ныне я в траве лежу И ворон надо мною». «Попридержи язык, мой свет, Молчи — клянусь луною, Твой муженек, твой гордый лорд Не будет впредь с тобою!» Они бродили там и тут, И низко, и высоко, Пока не подошли к ручью, Заросшему осокой. «А ну, пригнись, мой мед, мой свет, Пригнись-ка, моя радость, Ты будешь лошадью моей, А я верхом усядусь!» «Я тут скакала, и мой муж Хвалил мою отвагу, И вот теперь тащу я вброд Безвестного бродягу…» …Лорд Кэссилис пришел домой, Спросил он о супруге. «Она с цыганами ушла»,— Так отвечали слуги. «Гнедой мой конь не слишком скор — Седлайте вороного. Клянусь не пить, не есть, пока Не буду с леди снова!» Скакал он там, скакал он тут На вороном проворном, Пока не встретил у ручья Жену с цыганом черным. «О, как на ложе пуховом Нам было сладко вместе!
