Но тщетно его хвастовство,И, кроме свирепого лая,Не жди от него ничего.Не верит поэту девица —Ни просьбам, ни вздохам его,Но скоро она убедится,Что страшного нет ничего.Ей пo сердцу ласки поэта.Упрямец достиг своего,А что обещал ей за это?По правде сказать, ничего…Священник громит за невериеС амвона ее и его.Но попусту бьет артиллерия —Поправить нельзя ничего.Прощайте! У бурного моряЯ жду корабля своего.И, если погибну я вскоре,Что вам эта смерть? Ничего.Останусь готовым к услугамДо смертного дня моего —Коль есть у вас что-нибудь, — другом,И другом, коль нет ничего!
Две собаки
Где в память Койла-короляЗовется исстари земля,В безоблачный июньский день,Когда собакам лаять лень,Сошлись однажды в час досугаДва добрых пса, два верных друга.Один был Цезарь. Этот песВ усадьбе лорда службу нес.И шерсть и уши выдавали,Что был шотландцем он едва ли,А привезен издалека,Из мест, где ловится треска.Он отличался ростом, лаемОт всех собак, что мы встречаем.Ошейник именной, с замком,Прохожим говорил о том,Что Цезарь был весьма почтеннымИ просвещенным джентльменом.Он родовит был, словно лорд,Но — к черту спесь! — он не был гордИ целоваться лез со всякойЛохматой грязною собакой,Каких немало у шатровЦыган — бродячих мастеров.У кузниц, мельниц и лавчонок,Встречая шустрых собачонок,Вступал он с ними в разговор,Мочился с ними на забор.А пес другой был сельский колли,Веселый дома, шумный в поле,Товарищ пахаря и другИ самый преданный из слуг.Его хозяин — резвый малый,Чудак, рифмач, затейник шалый —Решил — кто знает, почему! —Присвоить колли своемуПрозванье «Лю?ат». Имя этоНосил какой-то пес, воспетыйВ одной из песен иль балладТак много лет тому назад.Был этот Люат всем по нраву.В лихом прыжке через канавуНе уступал любому псу.
