– А что поделывает коммодор? – продолжил расспросы Кирк.
– Весь день совещается с Фарлом и своими командирами. – Маккой сделал пробный глоток, улыбнулся, затем повернулся к Нэнси и спросил:
– А как у вас на базе поставлено медицинское обслуживание? – Вопрос был задан просто так, из вежливости, однако Кирк не дал разговору свестись к обычному обмену любезностями.
– А есть какая-нибудь зацепка, чтобы узнать, о чем они там говорят? поинтересовался Кирк. Его поразило, что Маккой, похоже, совсем не понимает всей серьезности положения. А может, ему пришло в голову, что раз уж сам Спок не очень-то старается сделать хоть что-нибудь для своей защиты, то и им не стоит суетиться.
– Зацепка может оказаться у Ухуры, – предположил доктор и вопросительно посмотрел на Ромэйн и Нэнси.
– Все в порядке, – успокоил его Кирк, – мы все в одном челноке, я им рассказал.
– Ну так вот, Ухуре приказано оставаться на вахте, чтобы обеспечить связь. Она мне и сказала, что подобного не видела никогда, даже в то время, когда нам довелось побывать в ионовой буре. Словом, из-за сильных помех Вулф и Фарл отрезаны от командования Звездного Флота.
Собственно, лишиться связи с командованием мог бы любой корабль, Кирк это очень хорошо знал, и особых затруднений по этой причине возникнуть не могло. Но подобные помехи были обычным делом для пограничных районов космоса, а вовсе не для Квадрата Зеро – здесь такие проблемы со связью были просто невозможны. А значит, дело ухудшается с каждой минутой.
– Сколько времени нет связи? – спросил он.
– Насколько я знаю, целый день. – Очевидно, Маккой не понимал серьезности положения, потому что продолжал весело посматривать по сторонам и в особенности вниз, в центральный зал ресторана.
– Э-э, капитан Кирк, – несколько нерешительно подал голос Нэнси, сегодня, примерно в полдень, я был в студии новостей и смотрел интервью с одним из делегатов. Ведущий находился на Луне, передача шла «в прямом эфире» в реальном пространстве. Я уверен, что не было никаких технических затруднений.
– Вы полагаете, что помехи есть только на транскосмических частотах Звездного Флота? – спросил Кирк. – А гражданские частоты свободны, значит?
– Право, я никогда не думал, что можно избирательно глушить передачи Флота, тем более на командных частотах. – Нэнси явно быстрее Маккоя понял всю серьезность ситуации. – Но это то, что я видел.
Кирк знал, что главный администратор говорит правду. Избирательное глушение транскосмических частот было настолько технически сложным делом, что подобную возможность никто даже в расчет не принимал. В обычных, очень редких случаях, в этих спокойных секторах пространства либо нарушались все каналы связи, либо ни один. Однако разгадать эту загадку можно было, только находясь в командном отсеке крейсера, а пока следовало выяснить еще один вопрос.
– Мистер Нэнси, – спросил Кирк, – ваши «источники» не знают ничего об обстановке на других звездолетах, доставлявших лауреатов на Приму?
– Это было первое, что я попытался выяснить, когда узнал о событиях на «Энтерпрайзе». Правда, связь с другими кораблями тоже прервана, но точно знаю, других подобных примеров нет. Три звездолета летят с уменьшенными экипажами, но в нашем секторе это нормально. Многие в это время используют возможность сойти на берег или на землю, это уж как вам угодно называйте. Однако то, что сейчас происходит, случилось только на вашем корабле и на нашей базе.
– Ну, по крайней мере есть за что зацепиться, – решил Кирк. Считай половина проблемы решена, если сначала правильно определил, какую именно проблему следует решать. Он окликнул Маккоя:
– Есть предложение, доктор? Эй, док!
Маккой, словно очнувшись, повернулся к столу.
– А, Джим? Ты что-то сказал?
– Да мы тут все кое о чем говорили. Что ты еще можешь нам сказать такого, чего мы не знаем? – Кирк посмотрел вниз, куда перед этим было приковано внимание Маккоя. Увидев, что над платформой транспортации вновь появилось свечение, он поинтересовался:
– Уж не ответ ли на все наши вопросы собирается возникнуть там внизу?
Маккой загадочно улыбнулся.
– Ну это смотря, как на это посмотреть. Во всяком случае, это ответ на некоторые вопросы.
Вслед за этим поле транспортации начало густеть, и капитан узнал красную рубашку Скотта. Маккой замахал ему, инженер, махнув в ответ, направился к друзьям наверх. Кирк взглянул на Миру; она сидела, уставившись в свой бокал с вином и сжав его так, словно только эта хрупкая посудинка могла удержать ее на поверхности астероида Первым желанием Кирка было спросить у Маккоя, за каким чертом он организовал этот сюрприз в такой неуклюжей манере. А в том, что это именно он устроил, капитан не сомневался. Единственным что удержало Кирка от вопроса, было нежелание смущать Миру. За столом воцарилось неловкое молчание, во время которого снова возник служитель и накрыл пятый прибор.
Наконец Скотт поднялся на балкон, но вид у него при этом был такой взволнованный, что Кирку его даже жалко стало; он своего инженера еще никогда таким не видел. Мира, по-прежнему, не отрываясь, смотрела на дно своего бокала, словно ее притягивала какая-то сила. А когда наконец оглянулась, в ее взгляде читалось нечто такое, что должно было остановить Скотта еще на дальних подступах к столику. Однако он подошел, кивнул капитану и доктору, проигнорировал Салмана Нэнси и совершенно потерянно посмотрел на Ромэйн.
Молодая женщина стала медленно вставать из-за стола.
Заметив ее движение, Кирк откинулся назад и осуждающе посмотрел на Маккоя, но доктор все свое внимание обратил на Миру и Скотта.
– Привет, Мира, – наконец смог сказать звездолетчик, и Кирк посочувствовал инженеру. Бедняга, похоже, совершенно не представлял, как встретит его любимая женщина.
Ромэйн попыталась что-то сказать в ответ, но вместо этого только судорожно выдохнула, посмотрела вниз, затем на капитана «Энтерпрайза», снова на Скотта и, отодвинув свой стул, вышла из-за стола и сделала шаг вперед. Но это мог быть и шаг навстречу Скотту и шаг к выходу из ресторана, который тоже находился в том же направлении. Казалось, все вокруг в напряжении замерли.
Молодая женщина остановилась рядом с инженером двигательных установок «Энтерпрайза» и посмотрела на него долгим, внимательным взглядом. Глаза ее подозрительно заблестели в мягком освещении ресторана, и Кирк заметил, что его подчиненный находится примерно в таком же состоянии.
– Чтобы ты провалился, Скотти! – внезапно тихим голосом произнесла Ромэйн и вдруг, подняв руки, обняла его и поцеловала в губы.
Маккой качнулся вперед, улыбаясь во весь рот, – Ну, видели? – самодовольно спросил он и потянулся к своему бурбону.
Ухура была в бешенстве. Не просто раздражена из-за того, что находилась всего в нескольких сотнях километров от лучших языковых лабораторий Федерации и не могла до них добраться, а именно взбешена, так как ей приходилось по-прежнему дежурить на своем посту. Ее даже не так расстраивала необходимость выполнять приказы лейтенанта Абрананда, хотя, наверное, проще было бы подчиняться дрессированной обезьяне, и наплевать было, в общем-то, на три собственных ногтя, которые она сломала только что на панели коммуникационного поста, пытаясь наладить связь. Ухуру буквально бесила коммодор Вулф. Пусть бы она самоупорствовала у себя на Звездной Базе. Пусть давала бы там волю, своим отвратительным капризам и строго официально относилась к своим подчиненным.
Экипаж «Энтерпрайза» обладал достаточным терпением, чтобы вынести произвол десяти подобных коммодоров. Однако управлять подобным образом экипажем – невозможно.
Люди на крейсере требовали к себе уважения и не терпели деспотизма.
Кирк и другие офицеры принимали подобную аксиому без колебаний, тогда как Вулф, похоже, ничего этого не понимала. И последствия подобного непонимания не замедлили сказаться.
Загадочное исчезновение горячей воды в каюте коммодора было только первым залпом начавшейся войны. Ухура не сомневалась, что коммодор не сможет продержаться на борту «Энтерпрайза» слишком долго.
– Когда вы наконец закончите? – пролаял за плечом Ухуры лейтенант Абрананд. Вздрогнув от неожиданности, офицер по линиям связи чуть не саданула с ненавистью по блоку микросхем, который вот
