таки до системы Центавра, тера'нганы были слишком утомлены войной, а сентаур'нганы совсем забыли, что это такое. К полному разочарованию клингонов, в этих условиях, конечно, первый контакт прошел вполне спокойно, и мир между двумя планетами оказался просто неизбежен.
За десятилетия, прошедшие с тех пор, как обе цивилизации обнаружили между собой столь подозрительное сходство, на обеих планетах возникли программы культурного и научного обмена. Блестящие изыскания Зейафрема Ко'ахрана в теории искривленного пространства были дополнены исследованиями в прославленном Массачусетском Технологическом Институте на Земле всего через семьдесят лет после первого контакта; благодаря совместным усилиям ученых двух цивилизаций, световой барьер рухнул.
Литературные произведения с легкостью переводились на язык соседей по космическому пространству, языки науки и искусства оказались еще более легкими для восприятия, и в итоге взаимопроникновение двух культур не вызвало никаких проблем. Оно было простым и приятным и не потребовало для объединения тех героических усилий, которые позже понадобились, когда объединившиеся цивилизации установили контакт с Вулканом.
Две культуры сближались все больше и больше. Общие цели быстро достигались, и ставились новые грандиозные задачи. Совместная колонизация второй пригодной для жизни планеты в системе Центавра прошла в обстановке доброй воли и с просто неправдоподобным отсутствием территориальных претензий. Психологи Клингона, изучавшие этот ненормальный феномен, считали, что он оказал огромное воздействие на формирование миролюбивой природы Федерации, после ее образования.
Когда связи тера'нганов и сентаур'нганов окрепли, и те и другие обратились к своему прошлому и вытащили из пыли забвения древнее наследие Ноб'ла и Маг'ниис, Свободные от военных расходов, объединившиеся в достижении высоких целей, две цивилизации достигли таких невообразимых успехов в науке, о которых никто и мечтать не мог в, те времена, когда Ноб'л и Маг'ниис учреждали свои, премии. Вручение этих наград превратилось в соревнование ученых и позволяло отпраздновать достижения науки и культуры двух различных миров.
После своего создания Совет Федерации охотно согласился руководить этим состязанием ученых, сделав его открытым для представителей всех отраслей науки. К тому времени межпланетные атлетические состязания практически не вызывали уже никакого интереса, и в них участвовали лишь те немногие, кто добровольно отказывался от других видов деятельности и всю свою жизнь посвящал поиску предела человеческих возможностей. В этой ситуации соревнования за право владеть призом Ноб'ла и Маг'ниис превратились в состязание умов, все сильнее утверждая идеалы, ради которых и была создана Федерация. Следуя другой древней традиции, церемонию вручения наград стали проводить раз в четыре стандартных года, и лауреаты этих премий, избираемые путем тайного голосования, становились наиболее почетными гражданами Федерации. В последнее время, следуя долгосрочным планам развития Федерации, общественность всех входивших в нее систем все чаще предлагала участвовать в этом соревновании даже клингонам.
Впрочем, никого не удивило, что клингоны не желали иметь ничего общего с премиями Ноб'ла и Маг'ниис. Сама идея этого состязания была им враждебна и вызывала отвращение. У клингонов были свои собственные соревнования для ученых, которые, на первый взгляд, были даже похожи на борьбу за награды в Федерации. Каждые десять лет на Клинжаи проводилось грандиозное празднество для тех, кто завоевал вожделенное Императорское Украшение «За научную помощь в уничтожении врагов».
Клингонам была вполне понятна идея награждения победителей. Чего они никогда не могли понять, так это – почему в соревнованиях людей проигравшим оставляли жизнь.
Глава 18
Спускаясь вниз по коридору, который вел к карцеру, Кирк широко улыбался. Следовавший за ним Маккой, напротив, хранил молчание, и на лице его застыло мрачное, озабоченное выражение.
– Вот увидишь, все будет в порядке, Боунз, – успокоил капитан своего друга, приостановившись и толкая локтем в бок. – Ты уж мне доверься.
Маккой округлил глаза:
– Напомни мне этот разговор, когда нас запрут на Тантале и мы будем лет двадцать играть в покер только друг с другом.
Они повернули за угол к тому коридору, в конце которого находилась гауптвахта. Как заранее выяснил Кирк с помощью корабельного компьютера, охрану здесь несли только два солдата из отряда коммодора Вулф. Все остальные, еще двадцать минут назад болтавшиеся здесь и расследовавшие обстоятельства бегства Спока, теперь уже были на Прима Мемори и искали Спока, имея приказ убить его на месте.
– А-а-а, сержант Гилмартин! – дружелюбно позвал Кирк. – Мы вернулись!
Напоминаю вам, снова мы пришли, руководствуясь пунктом двести двадцать седьмым всеобщего регулирующего Положения, параграфы В и С.
Гилмартин растерянно оглянулся на своего напарника, стоявшего у двери в карцер и настороженно смотревшего на подошедших. А Кирк в это время окинул взглядом прямоугольную мерцающую решетку защитного поля и слегка кивнул Ухуре, поднявшеися из-за стола при их появлении и подошедшей к открытой двери.
Гилмартин вновь повернулся к капитану и сказал:
– Прошу извинить меня, сэр, но я слышал, что доктор Маккой освобожден от должности.
С первого взгляда было ясно, что он нервничает, но собирается точно выполнить приказ, который получил.
– Он освобожден, как старший офицер медслужбы, – согласился Кирк, но как врач продолжает исполнять свои обязанности.
Посмотрев пристально в глаза солдату, капитан добавил:
– Теперь я защитник Ухуры, и на время содержания под стражей она должна подвергаться медицинскому обследованию. В Уложении содержится соответствующий пункт.
Гилмартин тяжело вздохнул:
– Я должен выяснить этот вопрос с коммодором, сэр.
– Не сомневаюсь, что это необходимо, сержант, – тут же охотно согласился Кирк и сделал приглашающий жест рукой в направлении панели интеркома.
Гилмартин шагнул вперед, однако по его лицу было видно, что в эту минуту ему меньше всего хотелось бы разговаривать с коммодором. Как только он миновал Кирка, тот поднял руку и помахал приветственно Ухуре, остановившись возле защитного поля, рядом со вторым охранником. Внезапно капитан резко опустил руку, схватил ничего не подозревавшего солдата за шею и, прежде чем часовой опомнился, толкнул его в защитное поле; раздался громкий треск, сержант Гилмартин мгновенно обернулся, но в следующую секунду Маккой прикоснулся к его шее коротким прутиком гипностимулятора.
Гилмартин еще успел взмахнуть рукой, стараясь оттолкнуть доктора, но было уже поздно через мгновение он спал.
Маккой бережно уложил солдата на пол, а Кирк подтащил к сержанту потерявшего сознание второго охранника и повернулся к Ухуре:
– Слушай меня внимательно, – сказал он. – В погоню за Споком на Прима Мемори отправилось множество солдат. У них приказ – убить его на месте. Он помолчал, давая ей возможность усвоить услышанное. – Всему личному составу «Энтерпрайза» приказано оставаться на корабле. Маккой, Скотт и я этому приказу не подчиняемся и собираемся отправиться вниз, чтобы найти Спока до того, как это сделают солдаты. Внизу нам помогут, но, что бы ни произошло, мы все равно оказываемся нарушителями приказа старшего по званию. Ты понимаешь, что это значит?
В глазах Ухуры Кирк не заметил и тени страха. Она серьезно посмотрела на него и спокойно ответила:
– Да, сэр!
– В самом лучшем случае мы спасем Споку жизнь, а затем будем доказывать, что все обвинения против него необоснованны. Если это удастся, то те, кто покинул корабль, конечно, получат серьезные взыскания и, возможно, даже будут разжалованы. Однако дело того стоит, так как я убежден, что коммодор либо неправильно понимает полученные приказы, либо вообще получила неверные команды. Не очень веское оправдание для нашего поступка, но другого нет.
