Дождусь, назовет меня братом,— Палач Джугашвили в мольбе. Пройду пол-Европы солдатом, Россию оставив себе. Россию оставив себе. Хожу я по лезвию бритвы. Здесь кровь проливают рекой. Хранят меня Ваши молитвы. Мне рано еще на покой. Мне снятся любимые внуки. Мы счастливы будем, мадам! Вернусь я из этой разлуки И Вас никому не отдам. И Вас никому не отдам. Мадам! Уже падают листья В заброшенном нашем саду. Мадам! Ваше сердце так близко! Я сделаю шаг и Войду? * * * Запомни! Это их слеза Дождем тебе омоет щеку Следят за нами издалека С ночного неба Их глаза! Пыль на дороге — их тела, И мы По их шагаем спинам! И как обидно нестерпимы Им наши мелкие дела... * * * О! Русская земля! Опять ты сирота Крылами бьет беда в твои просторы, В душе Обида, Боль и Пустота, А в Памяти — Обман и Приговоры. Дни окаянные расстрелов без суда От Октября по тридцать пятый год Ведет тебя от бога в никуда Жестокий 'богоизбранный' народ. Безлюдели террором города: Ростов и Харьков, Ярославль, Крондштадт... И как закон — расстреливал всегда Наемный Лейбы Троцкого солдат. Истории лишали и святых Разрыли кладбища и осквернили храмы Устраивали в алтарях пустых Конюшни, туалеты, пилорамы... * * * Сегодня правят внуки палачей Манкурты — их рабы — безродные сатрапы. Чтецы чужих, бессмысленных речей. Послушать их — мы сами виноваты. Мы сами отказались от столицы, Культуры, академии наук..? И сами разучились мы трудиться Как при царе — не покладая рук?
