— Двенадцать.
— Неужели тебе только двенадцать? Ты такая большая!
— Наоборот, говорят, что я слишком маленькая для своего возраста. А сколько тебе лет?
— На прошлой неделе исполнилось сто.
— Но ты совсем не кажешься старым!
— Глого больше тысячи лет.
— О, как это чудесно! Он, наверно, такой же древний, как эти деревья.
— Эти деревья выросли еще до того, как родился дедушка моего дедушки. Никто не знает, сколько им лет.
Элизабет снова поглядела на деревья. Так, значит, они и правда ужасно старые! Ее взгляд устремился к небу, скользя по коре гигантской колонны, которая становилась все краснее и краснее по мере того, как удалялась от земли и тянулась вверх, вверх, достигая чуть ли не крыши вселенной. Ветви деревьев, распластываясь и сплетаясь друг с другом, образовали нечто вроде купола. И был этот купол так высоко, что снизу трудно было понять, из какого материала он построен. Там, наверху, мерцали солнечные лучи, вспыхивая то красным, то зеленым, золотые, волшебные, зачарованные. Ее взгляд соскользнул вниз по стволу, к огромному основанию дерева. На том месте, где в него ударила молния, виднелся шрам — сильное утолщение коры, которое укрепило дерево, чтобы оно не погибло от увечья. За деревом был пень, из него поднимались молодые побеги. А дальше лежало упавшее дерево, которое было похоже на колонну, рухнувшую тысячу лет назад.
— Какой удивительный лес! — сказала Элизабет. — Я так рада, что приехала сюда. Скажи мне, пожалуйста, кто ты такой?
— Дедушка говорит, что мы — гномы.
— Я читала про гномов, только я не знала, что они есть на самом деле.
— Я есть на самом деле, — сказал гном.
— Должно быть, гномы очень добрый и воспитанный народ. А много вас тут?
— По-моему, нас тут только двое — Глого и я.
— О боже мой! А куда же девались остальные?
— Я не знаю. Они исчезали один за другим неизвестно куда. Глого говорит, это оттого, что люди вырубили леса.
— Какой ужас! Я никогда не думала об этом.
— Глого очень встревожен. Его многое тревожит, только он не говорит мне, что именно. Я так за него беспокоюсь! Я даже решил, что надо посоветоваться с большим человеком. Ты не могла бы дать мне совет?
— Конечно, только не забудь, что я еще маленькая, — предупредила Элизабет. — Я еще не во всем разбираюсь. Но то, что я сама понимаю, я тебе обязательно объясню.
— Ты можешь себе представить человека, который все время сидит мрачный, молчит и ничего не ест?
— Могу. Так было с моей тетей Женевьевой. К ней приводили столько докторов! Говорили, что это специалисты.
— И что же они определили?
— Они сказали — неврастения. А мама сказала: 'Это у нее 'мировая скорбь'.
— Я даже и не выговорю такое слово, — сказал гном.
— Взрослые всегда так. Выдумывают такие длинные слова, которые только пугают.
— И что же они прописали твоей тете?
— О, всякие разные рецепты, и грязевые ванны, и массаж. Они грели ее электричеством и давали таблетки. Только ничего не помогало. А потом они велели ей переменить обстановку. А мама сказала, что она им просто надоела.
— Ну и помогла ей перемена обстановки?
— Не знаю. Она сейчас в Европе. Посылает открытки.
— Интересно, помогла бы Глого перемена обстановки? Мы тут во всех окрестных лесах уже перебывали.
— Я думаю, за тысячу лет успеешь обойти все леса. Может быть, ему надо питаться как-нибудь по- другому? Кстати, что вы едите?
— Мы едим семена папоротника.
— А что пьете?
— Росу.
— Ой как интересно! Это, наверно, вкусно, только, должно быть, долго собирать семена и росу, а?
— У гномов много свободного времени.
— Возможно, Глого на самом деле перейти на другую пищу? А может быть, ему надо повидать свет?
— А как это сделать? — спросил гном с беспокойством.
Самозваный доктор задумался.
— Вот послушай, что я скажу тебе о моем дяде Родни. Мы едем в гости к нему и к его отцу, моему дедушке. Они живут в большом городе, он называется Сиэтл. Может, ты не знаешь, что такое город? Это такое место, где живет множество людей. Родни старше меня, но ненамного. Он учился в колледже и знает больше, чем я. И он добрый. И никогда не спилил ни одного дерева. Может, Глого захочет с ним познакомиться?
— Не знаю, — сказал гном. — Это будет нелегко устроить.
— Родни — я зову его так, без «дяди», чтобы он не казался сам себе чересчур старым. Он очень забавный. Он рассказывает столько забавных историй, что Глого было бы с ним весело. И к тому же у него есть деньги, а у меня нет.
— Что такое деньги?
— Гм-м, трудно объяснить. Ну, за это можно получать разные там вещи и вообще за все платить. Так принято у нас, у людей. Нужны деньги для того, чтобы показать Глого свет.
Гном задумался:
— А Родни приехал бы сюда познакомиться с Глого?
— Конечно. Он наверняка не знаком ни с одним гномом. Ему будет очень интересно.
— Знаешь что, лучше пока ничего не говорить Глого. А то он еще рассердится, может даже удрать в лес и там спрятаться так, что его не разыщешь. Постарайся привезти сюда Родни, и мы устроим, чтобы Глого встретился с ним случайно.
— Отлично! — воскликнула девочка.
— Как ты думаешь: когда он сможет приехать?
— Завтра мы рассчитываем добраться до Сиэтла. Я поговорю с Родни, и мы приедем через три дня. Если ровно через три дня нас здесь не будет, значит, его нет в городе, или он болен, или что-нибудь с ним случилось. Только ты не беспокойся.
— Ты точно вернешься?
— Конечно. Это все очень интересно. И поучительно. Это даже мама признала бы, если бы она только поверила мне. Но ей пока лучше не говорить. Она считает, что у меня слишком развито воображение. Она скажет, что я тебя выдумала, и только рассердится на меня.
Элизабет вдруг замолчала. Возможно, она подумала, что нехорошо маленькой девочке столько знать о своей маме.
И в этот самый миг лесную тишину нарушил гудок автомобиля.
— Наша машина гудит, — сказала Элизабет.
— Это такой домик, который быстро проносится мимо леса? А почему он едет?
— У него мотор. Родни тебе объяснит лучше меня. У него есть своя машина, на ней мы и приедем. Теперь мне надо идти, а то мама подумает, что я потерялась. Она меня зовет.
Издали были слышны голоса. Элизабет прижала пальцы к губам и подала ответный сигнал.
Человечек заткнул уши.
