Откатившись от Шерил, Джордано взглянул на светящийся циферблат будильника. Почти пять. Вероятно, надо сказать Полу спасибо за то, что он дал им хоть немного времени.
– Кто это? – пробормотала Шерил и, пододвинувшись, заключила его в объятия. – Пол? Локсли?
– Кто же еще? – ответил Джордано.
Вставать не хотелось. Не хотелось, чтобы грубый внешний мир нарушал то, что сложилось между ним и Шерил. У них и так слишком мало времени…
– Можешь ты дать мне спокойно поспать хоть одну ночь! – рявкнул в трубку Джордано.
Последовала долгая пауза. Затем раздался дрожащий голос Изабеллы.
– Джордано? Шерил не с вами? Я… искала ее всюду. Не хотела беспокоить вас. Извините, но мне кажется, что у меня снова начинается. На этот раз, видно, совсем уж всерьез.
Глава десятая
На то, чтобы смущаться, времени не было. В спальне на втором этаже, которую Шерил занимала с тех пор, как Изабелла впервые попала в госпиталь, она торопливо оделась, а затем, махнув рукой на требующие расчески, безнадежно спутанные волосы, спустилась вниз, к скорчившейся в своей постели Изабелле.
– Они начинаются через каждые четыре минуты и очень сильные. – Голос ее дрожал, но паники заметно не было, Изабелла просто нервничала. – Доктор сказал, что чем чаще, тем лучше. Думаю, это достаточно часто…
– Вполне, – заверила ее Шерил, от души надеясь, что права.
Минуту спустя появился Джордано, одетый в чистые джинсы и голубую рубашку с открытым воротом, застегнутую не на все пуговицы. Все же он выглядел гораздо уверенней, чем, по мнению Шерил, чувствовал себя на самом деле. Однако ему тоже не помешало бы причесаться.
– Готовы? – спросил он Изабеллу.
Та кивнула на стоящий рядом с кроватью маленький чемоданчик.
– Все собрано. Я только… хотела бы повидаться с Луиджи.
– Вы его разбудите, – нахмурился Джордано.
Изабелла покачала головой.
– Я только посмотрю. – Придерживая живот, она прошла в комнату сына и, склонившись над ним, погладила по голове. Луиджи завозился, но не проснулся. Поцеловав его в щеку, Изабелла взглянула на стоящую у двери Шерил. – Теперь я совсем готова.
Шерил уступила ей дорогу. Джордано, относивший чемоданчик в машину, только что вернулся. Лицо его было хмурым, глаза беспокойными. Она знала, что именно его тревожит. Джордано только что понял, что кто-то из них должен отвезти Изабеллу в больницу и оставаться там до самых родов. А потом сообщить обо всем Бенито. А кому-то было необходимо остаться дома с Луиджи.
По логике вещей, будучи няней, в доме должна была остаться именно Шерил. Однако она няня не только Луиджи, но и Джордано. И должна сделать для своего подопечного все, что возможно. В данном случае – дать ему остаться с братом. По правде говоря, так будет лучше и для Луиджи.
Они были братьями. И нуждались друг в друге. Позднее, когда Луиджи проснется, они помогут друг другу справиться с ситуацией.
Шерил взяла холодную руку Джордано и пожала ее.
– Оставайся, – сказала она. – Поеду я.
В его глазах что-то сверкнуло, и, явно почувствовав облегчение, Джордано ответил на рукопожатие.
– Мы приедем позднее.
Глядя на них, Изабелла улыбнулась прежде, чем у нее начался очередной приступ схваток.
– Нам лучше поторопиться, – с трудом выговорила она.
– Девчонка? – с некоторым разочарованием переспросил Луиджи, когда спустя несколько часов Джордано сообщил ему новость.
Роды прошли нормально. Ребенок весил меньше нормы, но, по всей видимости, с ним было все в порядке.
– Мать и дочь чувствуют себя хорошо, – сказала Шерил по телефону. – Теперь у тебя есть сестра, Джордано.
Сестра. Которая, не сомневался Джордано, когда-нибудь превратится в элегантную, темноволосую девушку, сводящую всех мужчин с ума. Значит, ему придется быть бдительным, защищая ее от всяких повес и негодяев. От людей вроде него самого. Которые только берут и ничего не дают взамен.
Однако, возразил ему внутренний голос, этой ночью он ничего не взял у Шерил. Она сама отдала – а Джордано принял. Без сомнения, это было самым прекрасным подарком в его жизни. И он будет благодарен за него до конца жизни. Но не женится на ней. Не может рисковать.
– Девочки не так уж плохи, – сказал он и, заметив сомнение во взгляде Луиджи, потрепал брата по голове. – Вот увидишь.
Доев кашу, сваренную ему Джордано, мальчик нетерпеливо запрыгал по кухне.
– Когда мы поедем? Скоро?
– Скоро, – обещал Джордано. – Дай мне только убраться здесь.
Но ему понадобилось намного больше времени, чем он предполагал. Пришлось ответить на два телефонных звонка. Один был от Сьюзен и касался повседневных вопросов. Немного позднее позвонил обеспокоенный Пол. Джордано пришлось сделать несколько заметок и пообещать разобраться.
– Хорошо бы, – сказал Пол. – Когда ты, черт возьми, наконец вернешься? С тебя ведь сняли гипс?
– Да. Только… Я нужен здесь.
– Но здесь ты нужен не меньше, старик. Надеюсь, ты не позволишь своему отцу одолеть тебя.
– Не беспокойся. Это не имеет к нему никакого отношения.
– Ну как знаешь, – сказал Пол. И не надо было быть психологом, чтобы услышать в его тоне нотку скептицизма.
Положив трубку немного резче, чем следовало, Джордано повернулся к Луиджи.
– Все. Едем в больницу.
Она действительно была темноволосой. Около двух килограммов, красное сморщенное личико и самые длинные ресницы, которые он когда-либо видел.
– Она похожа на обезьяну, – с беспокойством прошептал Луиджи, стараясь, чтобы не слышала Изабелла.
– Когда подрастет, то не будет похожа, – заверил его Джордано.
– А я тоже был похож на обезьяну? – спросил мальчик.
– Маленьким я тебя не видел.
– Почему?
– Я был… далеко отсюда.
А если бы и не был, то все равно не горел бы желанием увидеть своего новорожденного единокровного братца. Но не сообщать же об этом Луиджи.
Тогда Джордано рассматривал его рождение скорее как очередное свидетельство безумия отца. Мало того, что старик женился на женщине, годящейся ему в дочери! Так он еще умудрился сделать ей ребенка! Узнав об этом, Джордано пришел в ярость.
Сейчас он не понимал, какие чувства испытывает по сходному поводу. Явно не ярость. Во время своего вынужденного пребывания в коттедже он не мог не заметить, что между отцом и Изабеллой существует глубокая привязанность. Как ни трудно ему было признать это, но они вели себя так, будто любят друг друга. Правда, только увидев побелевшее лицо Бенито, сходящего с самолета, он до конца поверил в их чувства.
А как насчет его матери? Если Бенито действительно способен на любовь, то почему он не любил мать? Разумеется, Джордано не спросил отца об этом.
Вид Бенито, утыканного трубками, произвел на него болезненное впечатление. У Джордано даже закружилась голова, и, несмотря на заверения медицинской сестры, что отец держится хорошо, он не смог долго оставаться в палате.
– Лучше, если я не пойду, – сказал Джордано Шерил на следующий день, когда она спросила его,
