парня.
Когда она не заметила протянутой руки, он уронил ее. Но не оставил своих попыток.
— Джулия… — В голове Пола звучали и надежда, и ободрение. — Мы все еще друзья?
Она собрала свою одежду, простыни и, прижав их к груди как щит, наклонила голову.
— Мы друзья, — выдавила она.
Пол облегченно вздохнул и усмехнулся.
— Прекрасно!
Джулия проскользнула мимо него и устремилась в коридор, чувствуя на коже холодный пот и испытывая сильную тошноту. В конце коридора она обернулась.
— Но все уже не будет как прежде. Пол нахмурился.
— Почему? Ты ведь сказала…
— Я беременна, Пол. Я ношу твоего ребенка.
2
Джулия и не ожидала, что он придет в восторг. Ей, как никому другому, было известно отношение Пола к семейной жизни.
— Меня это не интересует, — резко сказал он, когда разговор как-то коснулся этой темы. — Я уже был женат. С меня довольно!
Тогда Джулия еще ничего не знала о его прошлом и уставилась на него, удивленная такой горячностью. Большинство мужчин, которых она знала, старались увильнуть от брачных уз, но это больше походило на игру, чем на яростную решимость, проявленную Полом.
— Значит, если встретишь ту, которая предназначена тебе судьбой, то просто дашь ей от ворот поворот? — съехидничала Джулия, надеясь, что Пол хоть на дюйм сдвинется со своей непоколебимой позиции.
— Я никогда не позволю отношениям зайти так далеко. Судьбой мне больше никто не предназначен.
Итак, ее предупредили. Но было поздно — она уже влюбилась в него.
Они познакомились три года назад, когда Джулия купила квартиру в доме, где жил Пол. Существовали бок о бок, разговаривали, вместе обедали в ресторанчиках, вместе смеялись, вместе развлекались. И вскоре она обнаружила в нем все, что хотела бы видеть в мужчине.
А он ни о чем не догадывался. Поскольку к тому времени, когда Джулия поняла, что влюбилась, она уже знала, что ему не нужны прочные отношения. Поэтому и не требовала больше, чем Пол мог ей дать. Три года она была тем, кого он хотел видеть в ней: его другом. Он звонил ей, чтобы предложить пару раз обежать вокруг парка, посмотреть новую постановку в «Ковент-Гардене», посидеть с кружкой пива в пабе по соседству, сходить в недавно открытый в Сохо ресторанчик или посетить выставку в Национальной галерее.
Джулия была единственным человеком, с которым он смотрел сверху на Лондон. Впрочем, как-то он предложил взять с собой в следующий раз Дага. Теперь этого уже никогда не случится…
Возможно, они также никогда не пойдут туда вдвоем — потому что Джулия видела глубокое потрясение, написанное на лице Пола. Как и мелькнувшую в его глазах неприязнь.
Какие бы надежды она ни питала на то, что, узнав о ее беременности, он по-иному взглянет на вещи, — все они сразу умерли. Но факт оставался фактом: через семь месяцев Джулия родит ребенка от Пола Кларка, хочет он этого или нет.
Она этого хотела. Несмотря на то что тем вечером, девять недель назад, когда Джулия спустилась в квартиру Пола, в ее планы вовсе не входило забеременеть.
Ею двигали любопытство… и тревога за Пола.
У него не было твердого рабочего графика. Его могли вызвать в любую минуту и отправить на неопределенное время в любую точку земного шара. Полу это было не в тягость.
— С какой стати я буду сидеть дома? — сказал он как-то, пожав плечами. — Мне нравится моя работа.
Джулия не знала, когда он вернется, до тех пор пока не раздавался стук в ее дверь и на пороге не появлялся Пол с обезоруживающей улыбкой.
— Не хочет ли леди съездить в Кенсингтон-гарденз?
Увидев тем вечером свет в его окнах, она очень удивилась, поскольку всего неделю назад он улетел в Индокитай. Пол никогда не возвращался так быстро. Джулия опасалась, не случилось ли чего-нибудь, поэтому спустилась вниз и постучала в его дверь. Когда Пол не ответил, она, воспользовавшись ключом, который он ей дал, вошла в квартиру.
— Пол! — позвала она. — Ты дома? Ответа не последовало. Споткнувшись в темноте о рюкзак, Джулия почувствовала внезапную радость, которую ощущала всегда, когда Пол возвращался домой. Она старалась не задумываться над своими чувствами, потому что не хотела разрушать их дружбу, требуя от Пола невозможного. Ей достаточно было того, что есть.
Миновав коридор, Джулия заметила, что дверь в спальню открыта и над кроватью горит ночник.
— Пол!
Она заглянула в комнату. Дверь, ведущая во внутренний садик, была открыта, и жалюзи, закрывающие окно, позвякивали под ночным ветерком.
Джулия улыбнулась, не сомневаясь, что найдет его любующимся звездным небом и попивающим пиво в относительной тишине полночного города. Они много раз сидели так вдвоем, болтая под луной обо всем на свете. Полу это нравилось. Он говорил, что это помогает расслабиться. Может, если Пол не очень устал, и на сей раз будет так же. Поэтому она без колебаний вышла в садик.
Пол сидел в шезлонге, откинув голову на спинку и закрыв глаза. Его щеки в лунном свете казались ввалившимися, губы были плотно сжаты. Руки безвольно лежали на подлокотниках. На столике стоял почти пустой бокал, на земле рядом с шезлонгом валялась бутылка виски.
Джулия удивленно подняла брови. Пол редко пил крепкие напитки. Он любил холодное пиво жарким днем, но этим и ограничивался.
— Пол!
Он не шевелился, и Джулия подумала, что Пол, возможно, спит. Но вот он вцепился пальцами в подлокотники и, открыв глаза, медленно повернул к ней голову.
В полутьме было трудно рассмотреть его лицо, но Джулия видела, как он двигается. Как старик.
— Пол… — Джулия опустилась рядом с ним на колени и взяла его руку. Та была ледяной. — В чем дело? Что-то случилось?
Он молча смотрел на нее. Затем сказал только одно слово:
— Дат.
Джулия сразу все поняла. Она несколько раз видела Дага Хортона и была очарована этим красивым черноволосым человеком, его неизменной веселостью, остроумием и непринужденной грацией. В нем не было ни мрачной серьезности Пола, ни его одержимости и решительности. Они казались полной противоположностью друг другу. Но при всех различиях были ближе, чем братья. Две половинки одного целого, думала Джулия, дополняющие друг друга.
Видя боль, исказившую лицо Пола, Джулия обхватила его плечи и крепко прижала к себе. И ни слова не говоря он тоже обнял ее. Пол, словно утопающий, вцепился в нее, уткнувшись лицом в шею. Слезы обожгли кожу Джулии, и она почувствовала, как дрожит его сильное тело.
Она не помнила, как долго прижимала его к себе, не помнила, как они поднялись и вошли в дом. Не помнила, когда их объятия из утешающих превратились в страстные, когда Полу отчаянно потребовалось то, что только она одна могла дать.
Из них двоих Джулия больше владела собой и могла бы удержать его. Хотя, если уж быть до конца честной, вряд ли бы сделала это, потому что уже любила его. Поэтому и не сказала «нет», когда Пол прижался к ней губами, когда его руки, приподняв ее рубашку, провели по обнаженному телу, когда он стащил с нее шорты и снял свои джинсы, когда, не размыкая объятий, они упали на постель и нашли утешение в обладании друг другом.
Она не хотела говорить «нет». Она хотела, чтобы произошло то, что произошло. Она хотела любви, взаимности. Она хотела Пола.
