утром. Нет, это не Карлос...
На минуту перед ним всплыл образ Карлоса: он явственно видел его, красивый мальчик с нежной как масло кожей и столь черными глазами и волосами, что даже на свету они не казались светлее; а от улыбки можно было просто растаять. Ричард заставил себя прогнать этот образ, потому что прошлым летом сын этой женщины побывал в его спальне.
— Эстер, Эстер, в чем дело? — спрашивал Ричард, хотя внутри у него что-то оборвалось, и по этому ощущению он понял, что уже знает ответ.
Эстер только рыдала, с трудом переводя дыхание. Ричард взял ее за руку и потянул в дом.
— Сюда, Эстер, входите. Не стойте на снегу.
Оба они не произнесли больше ни слова, пока Ричард вел ее в свой кабинет, снимал с нее пальто, шарф и перчатки, усаживал на стул.
— Сейчас я вернусь, ладно? — сказал Ричард и, посмотрев в покрасневшие глаза женщины, которые, казалось, ничего не выражали, увидел в них только горе. — Оставайтесь здесь, я приготовлю кофе.
В кухне Ричард никак не мог унять дрожь в руках. Чашка полетела на пол и разбилась вдребезги. Он обжегся горячей водой из крана.
— Пожалуйста, Отец, пожалуйста, пусть это будет не Карлос. Не допусти этого, — шептал он снова и снова, суетясь на кухне.
Когда он вернулся, Эстер справилась со слезами. Но слезы сменились полным оцепенением. Она уставилась в окно на падающий снег, и ее лицо не выражало ничего.
Ричард поставил кофе на стол рядом с женщиной, а сам сел на диван напротив.
— Пейте кофе, Эстер. Он поможет вам согреться, — сказал Ричард. — А потом мы поговорим.
Эстер долго смотрела в окно. Ричард тоже уставился на косо падающий снег. Они слушали тиканье часов на каминной полке — маятник двигался взад и вперед.
— Карлос мертв, — сказала наконец Эстер, и в тихой комнате слова эти прозвучали высокопарно.
Ричард подался вперед, ожидая, что она скажет еще что-нибудь. Ее лицо казалось хрупким, будто сделанным из фарфора, и готовым вот-вот разбиться вдребезги. Он встал и опустился перед ней на колени, держа ее руки в своих.
Она опустила голову.
— Они нашли тело в озере. Его закололи.
И снова комнату затопило молчание. И снова они слушали часы, и маятник без конца двигался, гоня время вперед. Ричард сжал ее руки и собирался что-то сказать, но Эстер заговорила снова. -
— Они отрезали руки моему мальчику, отец. Почему кто-то захотел сделать такое?
Голос ее был мертвым. Ричард чувствовал, что он и сам может потерять самообладание, стоя на коленях около нее.
Отрезали руки. Закололи? Бог мой, почему? Потому что такие люди, как ты, сбили его с пути. Голос не повиновался ему.
Эстер судорожно вздохнула и снова заплакала. Ричард поднялся с колен и обнял женщину, гладя ее спину медленными круговыми движениями.
— Так, так, — шептал он. — Вы должны все это выплакать.
Она долго не переставала плакать: пятнадцать, двадцать минут. Ричард то обнимал ее дрожащее тело, то передавал ей клинекс, давая излиться ее эмоциям.
Когда Эстер наконец успокоилась, она рассказала ему, что накануне вечером Карлос ушел из дому и долго не возвращался. К полуночи она поняла, что случилось что-то ужасное.
— Когда пришел полицейский, — сказала она, и ее нижняя губа задрожала, — я уже знала, отец, я знала. До того, как он заговорил.
— Как помочь вам, Эстер? Ясделаю все, все, что в моих силах, чтобы облегчить горе вам и вашей семье.
В памяти Ричарда возникали обрывки воспоминаний: прошлый август, некоторое время, совсем недолго, Карлос приходил к нему домой... ранними летними вечерами они изучали друг друга.
Никогда это не повторится. Никогда я больше не сделаю ничего подобного.
— Не знаю, отец, сейчас я ничего не знаю. Помогите мне принять решение.
Эстер взглянула на него и поняла: он очень далек от нее — человек, отдавший себя служению Богу.
— О отец, почему мой мальчик не мог быть таким, как вы?
Ричард закрыл глаза, чувствуя, как у него перехватывает дыхание.
— Эстер, давайте помолимся.
Умирающий солнечный свет пробивался сквозь мутное стекло. Ричард Гребб стоял на коленях на дубовой скамье, под ним была кожаная подушечка. Он склонил голову и громко, дрожащим голосом, произносил молитвы. Его душили отчаяние и угрызения совести.
Никто не услышит этого.
Никто, кроме Бога.
— Это моя вина, Отец. Я знаю это. Я долго не приходил к тебе, и теперь я хочу к тебе вернуться. Пожалуйста, позволь мне..
Простые слова падали в пространство. Давно Ричард Гребб не преклонял голову в серьезной молитве.
— Долгое время я был замкнут в своей болезни. Я знаю, ты можешь помочь, если я позволю тебе это сделать. Я хочу позволить тебе... — Он поднял лицо, чувствуя, как высыхают под лучами солнца слезы на его щеках. — Пожалуйста, Боже, пожалуйста, помоги мне. Я хочу быть праведным. Помоги мне найти червоточину, поразившую мир, это молитва о невинных, таких, как Карлос и Джимми. Господи, пожалуйста, дай мне силы бороться с этим злом и пресечь его. — Он снова склонил голову. — Не только с тем злом, что вокруг, но и с тем, что во мне самом. Аминь.
Глава 13
Шел снег. Но теперь это были уже не отдельные изящные снежинки, а тяжелая лавина, обрушившаяся на землю. Ее сносило сильным ветром, дувшим с озера. Транспорт двигался медленно, не двигался — полз. Улицы были практически пустыми. Видимость равна нулю.
Мирэнда, пьяная рыжеволосая уличная принцесса, нетвердо ступая, брела, преодолевая стихию, к «Чикен Армз». Она стремилась вернуться туда — согреться и рассказать о том, что случилось.
Рассказать им всем, чтобы они боялись и были настороже. Но это было так трудно! Снег и то, что она выпила рому сегодня вечером, затрудняло ее движение.
Одета она была по погоде: черные ботинки на шнурках, теплые гетры., длинная серая шерстяная юбка, черная фуфайка с изображением Кейта Хэринга из светящихся красок. Поверх всего этого на ней были надеты ярко-розовая парка и шляпа.
— Ой, мамочка, что происходит?
Мирэнда посмотрела вправо и увидела пожилого чернокожего мужчину с бутылкой «Тандерберд» в руке, который вынырнул из аллеи.
— Пойдем туда, лапочка. Мы там согреемся.
Он рассмеялся.
Мирэнда заторопилась, содрогнувшись и соображая, не был ли это ее прежний клиент. Она пробиралась по снегу, ощупью отыскивая путь. Ей хотелось избавиться от алкоголя в своем организме: из- за него она чувствовала головокружение, а ей так нужно, чтобы голова была ясной. На сей раз она и не собиралась улизнуть в кусты. Ей надо было подумать о своих друзьях.
Где Уор Зон? Где Крошка Ти? Эти мысли нагоняли панику. Сколько еще кварталов осталось?
Всего пару часов назад она была с этим парнем, с Эриком Истхэмом, одним из ее постоянных клиентов. Он жил там, на Истес... Молодой дошлый парень. Светло-каштановые волосы, синие глаза, горы мускулов. Последние шесть месяцев они напивались и трахались каждую пятницу. У него не всегда была возможность дать ей денег, но всегда имелась выпивка, да и, честно говоря, при его внешности он мог рассчитывать, что она изменит своим правилам насчет оплаты услуг. Но этим вечером, когда они уже
