Когда официантка отошла, Пэт наклонилась через стол к Рэнди и прошептала:
— Поскольку ты уже знаешь, где я живу, нет смысла продолжать разговор здесь, где эта Мерилин Монро ловит каждое наше слово.
Рэнди кивнул.
Пэт сделала глоток кофе.
— И кофе здесь чем-то воняет. И эта чертова чашка такая грязная!
Рэнди взглянул на свою. Она была абсолютно чистой.
— Хорошо, пойдем к вам.
— Да, так будет лучше.
Официантка вернулась и положила на стол чек лицевой стороной вниз.
— Спасибо большое, — сказала она, — желаю вам успешного дня.
Она отошла. Пэт передала чек Рэнди.
Оплати. Я подожду у двери.
Рэнди встал, чтобы помочь ей, но она отмахнулась:
— Оплати лучше этот проклятый чек.
Все, кто был в ресторане, повернулись в их сторону. Рэнди направился к кассе. Он слышал жужжание коляски Пэт, когда она поехала вслед за ним.
Тереза Мазурски отодвинула от себя меню. Они не видели ее. Но она их видела... и все слышала. Она сделала глоток уже остывшего кофе. Эта женщина-калека жила напротив дома сына. Мэгги показывала ее Терезе. Она жалела беднягу, которая с трудом протискивалась через входную дверь, сидя в инвалидной коляске.
— Подогреть вам кофе, дорогая?
Тереза вздрогнула от неожиданности, когда к ней подошла официантка.
— Нет, спасибо. Я уже ухожу.
Рэнди с отвращением вдохнул спертый воздух, когда Пэт захлопнула за ним дверь. Маленькая комната была загромождена мебелью, которой могло хватить на три комнаты. Вокруг валялись газеты и журналы. Все пропиталось запахом сырости.
Пэт сбросила со стула груду журналов «Плейгел» и сказала Рэнди, что он может сесть, если хочет.
Рэнди сел на стул.
— Перед тем как говорить об информации, — сказала Пэт, — давай обсудим финансовую сторону дела.
— Минутку, — Рэнди поднял руку, — вы говорили, что у вас есть какие-то доказательства. Так вот, я хочу в этом убедиться. А уж потом поговорим о деньгах.
— Черт возьми, ты будешь платить или нет?
— Пока не знаю. Я заплачу, если вы убедите меня, что вам действительно что-то известно.
Рэнди закрыл лицо руками. Быть может, было бы лучше, если бы она ничего не знала.
— Ладно, давай рассуждать. Если я назову неверные инициалы, значит, зажигалка принадлежит кому-то другому, а не убийце.
Рэнди глубоко вздохнул и взглянул на нее.
— Правильно.
— Хорошо. Значит, за эту информацию я уже могу кое-что получить, хотя бы часть суммы.
Рэнди подумал, что заплатил бы сколько угодно, чтобы узнать имя этого подонка, но стал подсчитывать, сколько у него денег.
На счету у него было три тысячи пятьсот долларов, плюс двести пять в чековой книжке. Если он продаст машину, возможно, ему удастся получить еще около четырех с чем-то тысяч. Может, родители смогут дать ему пару тысяч, хотя в этом он не совсем уверен. Скорее всего, они откажут, если не будут знать, для чего ему понадобились деньги.
— Сколько вы хотите?
— Я об этом много думала, — сказала Пэт, уронив руки на колени, — и считаю, что пятнадцать тысяч долларов было бы по-честному. Да, пятнадцать тысяч было бы подходяще.
— У меня нет таких денег.
— Ну, тогда на этом наша беседа заканчивается, не так ли?
— Прошу вас, вы должны мне помочь...
— Я никому ничего не должна.
— Пожалуйста... — Рэнди чувствовал, что сейчас расплачется. Она должна сказать ему, должна! Разве у нее нет сердца? — Послушайте, если вы не скажете мне, кто это, я сразу пойду в полицию. То, что вы делаете, — противозаконно. Понятно?
Пэт рассмеялась.
— Давай иди. И поверь мне, друг любезный, я тоже могу кое-что рассказать полиции.
— Пожалуйста... — Рэнди умолял. — Я могу выплачивать вам частями. Я обещаю. Я живу сейчас у родителей. Я буду подписывать чек для вас каждую неделю.
— А где гарантия, что я получу чек после того, как ты узнаешь, кто убил твою жену? Пятнадцать тысяч — и никаких разговоров! Имей в виду, это условие остается в силе в течение недели. В понедельник уже двадцать тысяч.
Рэнди упал на колени и взял ее руку в свою.
— Ну пожалуйста, вы даже не представляете себе, как много это для меня значит. Пожалуйста, я умоляю вас, я дам вам сразу шесть тысяч долларов. Пожалуйста... Во имя всего святого... Скажите мне!
Пэт откинула голову назад и засмеялась. Смех больше походил на визг.
— Поднимись! Ты ведешь себя омерзительно! Ты хочешь сказать, что что-то представляешь собой в этом мире и можешь называться мужчиной? Мало того, что ты не смог защитить свою жену и ее убили, но ты даже не можешь выжать из себя несколько тысяч баксов, чтобы выяснить, кто это совершил. Убирайся отсюда к черту, пока не найдешь денег!
Рэнди не понял, что с ним произошло потом. Он схватил коляску за ручки и вытряхнул из нее Пэт. Потом жестоко ударил ее в живот один раз, второй, третий. Она застонала и закашлялась кровью. Затем он поднял ее и бросил в сторону ящика со стеклянными стенками, похожего на клетку для кроликов. Она упала на пол, на лице было множество мелких порезов. Кровь текла на ее светло-зеленую блузку. Рэнди сел ей на грудь и бил ее кулаками по лицу снова и снова, пока она не потеряла сознание.
Он поднялся.
О Боже, сказал он себе, я убил ее.
Однако через минуту он понял, что она жива. Он бил ее жестоко, — она заслуживает большего, подумал он, — но все же не настолько сильно, чтобы вышибить из нее дух.
Рэнди пошел в ванную и наполнил стакан холодной водой. Затем вернулся в комнату и плеснул ей воду в лицо. Она не очнулась. Тогда он пошел в кухню и порылся в ее холодильнике. Там на верхней полке стояла двухлитровая бутыль с виноградной газированной водой. Рэнди пощупал бутылку. Холодная. Он отвинтил пробку и вылил содержимое на лицо Пэт. У нее дрогнули ресницы.
Рэнди вернулся в кухню и в шкафчике нашел бутылку с уксусом. Потом отмотал кусок от большого рулона бумажного полотенца.
Пэт лежала на полу и смотрела на него.
— Скажешь?
— Паршивый ублюдок! Я ничего не скажу тебе за все деньги на свете. Сделка не состоится!
Рэнди смочил бумажное полотенце и прижал его сразу к нескольким кровоточащим порезам на ее лице. Она завопила.
— Хочешь еще? Как насчет шепотки соли? На шее у тебя здоровенная ссадина. — Он вновь поднес к ее лицу смоченное уксусом полотенце. Пэт с трудом подняла руку.
— Не надо... пожалуйста... — пробормотала она. — Я скажу тебе. Его зовут Джо Мак-Эри. Он живет
