приходилось теперь обретаться четверке вчерашних «ВИП-туристов»! Ни на какие прогулки узников «тюрьмы среди джунглей» не выводили, а все имеющиеся «удобства» представляли собой небольшое пластиковое ведерко, источавшее ужасный запах, усугубленный тропической жарой. Единственную девушку отделяла от трех мужчин лишь коротенькая плетеная загородка высотой около метра, так что «уединение» для отправления естественных надобностей здесь было весьма условным.
Но нельзя было сказать, что пленники потеряли присутствие духа. Самым бодрым и неунывающим среди них выглядел Лев Литвинович. Как-то сразу получилось, что и в лесной тюрьме он оказался «старшим» – организовывал раздачу еды, которую опускали сверху в корзине на веревке, распределял время для сна – на служащих постелями циновках одновременно умещалось только трое из четверых узников – и следил за тем, чтобы их охранники – два мрачных типа в чалмах – вовремя вытаскивали наверх отхожее ведро.
Ни на одном из европейских языков эти двое бородачей, головы которых постоянно возвышались над загородкой, не разговаривали. Вообще, для сикхов, на которых наша четверка уже успела насмотреться за два дня в Индии, эти «лесные братья» выглядели, скажем так, весьма непрезентабельно.
– Сикхи всегда и везде подтянуты, в чистых и аккуратно намотанных тюрбанах. И всегда держатся с достоинством, все – от богатого предпринимателя до младшего помощника полицейского, – заметила Клавдия. – А эти двое выглядят как нищие бродяги! Два бомжа, сбежавшие в лес! Это точно!
– Наверное, это самый низший сорт сикхов, – предположил Лева. – Сикхи очень организованный народ и вот таких своих ублюдков просто никому не показывают. В большие города не пускают.
– Возможно, возможно! – согласился Коля Сивый. – Насколько я знаю, у каждого сикха всегда должны быть с собой три обязательных предмета: кинжал, браслет и расческа. Волос они никогда не стригут, но эти двое, похоже, никогда в жизни не расчесывали свои грязные патлы.
– Но есть же среди них еще и третий! – напомнила Клавдия.
Этот «третий» никогда не показывался пленникам на глаза. В той жуткой суматохе, когда был застрелен пилот, а их самих «захватили в плен», они даже не запомнили, сколько всего было нападавших. А здесь всем командовал человек, который тщательно скрывал от них свой облик. Те короткие переговоры, которые он вел с россиянами на плохом английском языке, он проводил, скрываясь за частоколом, говоря свои слова в мегафон, иногда по несколько раз повторяя что-то, что не сразу удавалось разобрать нашим пленникам. Да и среди узников, собственно, английским языком достаточно хорошо владел только Лев Литвинович.
С «бомжами в тюрбанах» этот полевой командир разговаривал на каком-то местном диалекте, коротко выплевывая отрывистые слова. И никогда не появлялся над частоколом, оставаясь невидимым для пленников.
– Непонятно, родной ли это язык хоть для кого-то из них? – сказал Миша Шавловский, разжевывая сухую галету, основной продукт питания для узников, и запивая ее водой из пластиковой бутылки.
– Ага. Какой-то лающий язык. Как три собаки гавкают! Особенно тот, «невидимый начальник». Как старый кобель лает на мелких шавок!
Мужчины захохотали над репликой блондинки. К сожалению, это был единственный раз за весь день, когда Клава сказала хоть что-нибудь веселое. Обычно она мрачно сидела за загородкой и не вступала в общие беседы. Постоянно шутил один Литвинович.
– Да, жаль, что с нами нет Раджа. Он бы нам помог с этим языком разобраться.
– Я думаю, что ему удалось убежать! – заявила Клавдия.
– А я думаю, что не удалось! Куда здесь убежишь? – ответил Лева.
– Ты что, Литвинович? Ты же сам вчера говорил: «Мы попытаемся отсюда сбежать»! А сегодня уже: «Куда тут убежишь»?
– Да нет! Я имел в виду, что ему некуда было убежать оттуда, из затерянного города! Если Раджу удалось тогда от бандитов скрыться, то ему больше ста километров по джунглям нужно было пройти, чтобы до людей добраться. А это, сами понимаете, почти невыполнимая задача. А здесь, кажется, недалеко деревня.
Действительно, до их ямы иногда долетали звуки, похожие на шум человеческой деятельности. Похоже, рядом действительно располагался какой-то поселок. Но, по-видимому, весьма малонаселенный.
– Ну вот, посидим здесь какое-то время, а потом всех нас прикончат. Как бесполезных существ, – снова начала свою «унылую песню» блондинка.
– Да сказал же этот главный, что они выкуп за нас ждут! Сами слышали: «Ваши деньги пойдут на нашу честную и справедливую борьбу!»
– Ага! Когда еще будет этот выкуп! Мы тут до этого передохнем все! От тропической лихорадки! Или просто… от поноса!
– Поноса, похоже, ни у кого из нас пока что нет, – с жизнерадостной улыбкой констатировал Лева. – Или мой нос и глаза меня обманывают?
– Ну ты пошляк! – хохотнула Клавочка. И тут же опять заныла: – А если пропадет наш выкуп? Или бандиты деньги возьмут, а нас… того! Уберут как лишних свидетелей?
– Ребята! Будем готовиться к побегу. Надсмотрщиков обычно только двое, мы не связаны… Попробуем убежать! – снизил голос Лева.
– Ты что, серьезно? – спросил Леву Терминатор. – А может, не стоит рисковать? Как они тогда… нашего пилота завалили! На месте прикончили!
– Так то пилот! Он же никто! А мы – живые деньги! – возразил Лева. – Даже если нас и поймают, то ничего плохого нам не сделают. Но если ты боишься, тогда я убегу отсюда сам.
– Да! Нужно, чтобы хотя бы один из нас отсюда сбежал! Он сможет добраться до властей и привести сюда полицию! – сказал Николай.
– Точно! Но сначала нужно все обдумать. Не будем торопиться. Кормят нас здесь не очень плохо, время у нас еще есть.
– Ага! Неплохо кормят! – снова заныла Клавочка. – У меня скоро эти их галеты начнут целиком из задницы вылетать!
Вообще-то друзья «принцессы гламура» давно уже знали, что она вполне может сказать при случае какую-нибудь грубость или пошлость – иногда это случалось даже в ее собственных телепередачах. Но совместное пребывание в лесной тюрьме показало, что именно один из четырех пленников отличается особенной любовью к «непечатным выражениям». И этим грубияном и матерщинником оказалась именно Клава.
– Да, внучка профессора, доктора юридических наук… Здесь я о тебе узнал много нового… Очень много! – мрачно проронил Коля Сивый. – Вот она какая, наша «новая элита»…
– Что? – заорала блондинка. – Заткни свое хлебало, ты! Гомик затраханный! Или сказать тебе еще что- нибудь «ласковое»?
– Ладно, ладно… Ребята… Вы чего? – попытался успокоить друзей по несчастью Лева. – Нам же держаться вместе надо! Мы же русские люди! Мы дружбой своею сильны!
Глава 11
Поволжье – один из больших регионов страны под названием Россия. Множество лет в добре и согласии здесь живут люди разных национальностей и верований: христиане и мусульмане, славяне (прежде всего русские), тюрки – татары и башкиры, а также угро-финны – мордвины, чуваши и другие малые народности. Крупнейшая река Европейской части России несет через этот край свои воды в Каспийское море, на берегах Волги раскинулось множество разных городов, поселков и деревень. Уже более ста лет известно придуманное именно здесь «Жигулевское» пиво, а почти сорок лет назад новый автозавод в городе Тольятти начал выпускать первые в России массовые легковушки под названиями «Жигули», «Лада» и «Нива». Здесь во много раз меньше богатых бездельников, жуликов и проходимцев, чем в разбалованной деньгами Москве, а народ в этих живописных местах живет по большей части простой и душевный, искренний и гостеприимный.
Никогда еще этот отдельный батальон специального назначения Воздушно-десантных войск не посещало столько известных и влиятельных людей одновременно. Даже полковники появлялись в этих краях не очень часто, а генералы и того реже. Тем более – генералы из Генерального штаба Российской армии. Вместе с генералом Семеновым сюда, в Нижнее Поволжье, сегодня занесло одного из высших руководителей «Газнефти» Литвиновича, а также – владельца сети московских продуктовых магазинов Шавловского. Удостоила своим посещением десантную часть и депутатка Госдумы (и даже член Совета
