же ситуация сложилась с виллой в Испании. Мы просто не знали, что купить в первую очередь: дачу в Подмосковье или на побережье Средиземноморья?
Я, если честно, хотела что-нибудь поближе, чтобы можно было в любой момент сесть в машину и приехать. Захотелось – в Москву, расхотелось – за город.
Но наш новый агент по недвижимости, Виктор Николаевич, активно педалировал тему Средиземноморского побережья, причем педаль располагалась во Франции, в тихом местечке неподалеку от известного по фильмам с Луи де Фюнесом Сан-Тропе.
Да, не спорю, вилла, судя по видеоролику, прокрученному Виктором Николаевичем уже раз двадцать, была великолепна. Огромный участок с собственным пляжем, территория окружена высоченным кованым забором, сверху украшенным довольно острыми пиками. Забор почти полностью скрывался под вьющейся зеленью. Ухоженный трехэтажный шалашик площадью четыреста квадратных метров, два бассейна – взрослый и детский, великолепный сад – просто ожившая мечта! Эдем!
Майоров моментально загорелся, заискрился, запылал. Он уже видел загорелую Нику, плюхающуюся в бассейне, носившегося за мячиком Мая, нас в шезлонгах, солнечный ливень над морем. А я…
Не знаю почему, но вилла мне категорически не нравилась. От этой безмятежности веяло запредельным злом. Вместо голубой прозрачной воды в бассейне колыхалась вязкая муть. В самом доме, за чисто вымытыми окнами маячил черный силуэт. Нет, не человек в черном – черный человек.
Да, знаю, звучит глупо. Детская страшилка какая-то: в черном-пречерном городе, в черном-пречерном доме стоит черный-пречерный гроб. В том гробу лежит черный-пречерный человек, он неожиданно открывает глаза, хватает тебя за горло и говорит: «Отдай твое сердце!»
После этих слов, выкрикиваемых рассказчиком резко и громко, в девчоночьей палате нашего пионерского лагеря обычно начинался визг, кое-кто лез под кровать.
Тогда лично я под кровать не лезла, потому что была рассказчиком, а вот сейчас хотелось. Залезть, прикинуться старой забытой тапкой и никому не объяснять, чем же так плоха вилла.
Черный человек? Муть? Запредельное зло?
Бред. Лечиться мне надо было интенсивнее, а я наплевательски отнеслась к этой идее, пару раз сходила к врачу – и на этом все.
А надо было, видимо, в санаторий вместе с Лешкой съездить. В Швейцарию. Нет, я туда поехала, но, пока муж проходил очередной курс реабилитации, мы с Никой замечательно провели время в доме Салимов, с Таньским и ее ребятней. Дети очень подружились, разница в два года им совершенно не мешала. Наоборот, Ника верховодила в их компашке. Хали дома бывал редко – гостиничный бизнес отнимал много времени и сил, и мы с Таньским впервые за последние несколько лет наговорились всласть.
А надо было лечиться, а не трындеть. Сейчас бы ерундой не маялась.
Жаль, очень жаль, что наш прежний агент по недвижимости, обаятельный лысый колобок Изяслав Геннадьевич (что вы, Аннушка, у меня прекрасное имя, когда надо – Изя, когда надо – Слава), внезапно уволился и уехал из Москвы. Причем нам не сказал ни слова, просто исчез – и все. А ведь накануне он показал мне чудесный дом в Подмосковье, мы собирались съездить туда уже с Лешкой. И – здрасьте, приехали! Вернее, уехали.
В агентстве ничего вразумительного сказать не могли, они, похоже, и сами пребывали в некотором шоке, поскольку Изяслав Геннадьевич вел не только нас, но и еще несколько VIP-клиентов, причем вел весьма успешно, и поводов для увольнения у него не было.
В общем, с нами теперь работал приторно вежливый, всегда безупречно одетый и причесанный (прилизанный!) Виктор Николаевич. Мне лично он казался манекеном, хотелось потыкать его булавкой, но я, пусть и с трудом, пока сдерживалась. Но если он не отвяжется с этой дурацкой виллой – ткну. И не один раз.
Так и не заехав в пустую квартиру, где не было даже Катерины, решившей навестить родню на Украине, мы отправились к Левандовским.
Сергей Львович и Ирина Ильинична с удовольствием забрали наше семейство к себе на дачу, пока мы решали вопрос с собственной. Домина у них большой, благоустроенный, места хватало всем: и старшему поколению, и среднему – Артуру с Алиной, не говоря уж о самой младшей – внучке Инге. И на нашу семью пара комнат нашлась.
Май, наш пес, особенно радовался просторному, густо заросшему деревьями и кустами участку. Ирландскому волкодаву тесновато было в городе. Квартира, какой бы большой она ни была, никогда не сравнится с простором сада. Да и потом, разве в квартире метку оставишь безнаказанно?
Июнь выдался в Москве дождливым и прохладным, что явилось для Майорова дополнительным аргументом в пользу виллы на Лазурном Берегу.
– Нет, только не это! – заныл он, включая дворники на лобовом стекле. – Опять дождь!
– Он же теплый, летний. – Выдавать желаемое за действительное – занятие неблагодарное, поскольку желаемое упирается изо всех сил и противно верещит. А кому охота замуж по чужой воле? – Грибы скоро пойдут.
– Куда пойдут?
– Кто – в сковородку, кто – в банку с маринадом.
– Знаешь, зайцерыб, с такой погодой единственный вид грибов, который будет в изобилии, – плесневый. – Муж с отвращением посмотрел на затянутое застиранной грязно-серой тряпкой небо. – Все, хватит, надоело! Завтра же звоню Виктору Николаевичу, пусть готовит все бумаги, я покупаю виллу. Солнца хочу, моря, жары, в конце концов! Не хочу осенью ехать в гастрольный тур бледным и немощным, меня девочки любить не будут!
– Даже если ты поедешь загорелым мачо, они тебя все равно любить не будут. Вернее, ты их, – ласково промурлыкала я.
– Это с какой стати, интересно?
– Так нечем будет.
– Вот так даже, да? Исключительно из жадности готова сама лишиться радости, лишь бы не делиться ею с остальными. – Лешка тяжело вздохнул и покачал головой. – И мать ты никакая, у ребенка скоро перепонки между пальчиками от сырости вырастут, а ты продолжаешь тупо упираться.
– Почему это тупо? – решила обидеться я. – Блистая интеллектом. Это ты помешался на одной- единственной предложенной тебе вилле и не хочешь рассмотреть другие варианты. Да и вообще – зачем торопиться с покупкой? Давай поедем куда-нибудь в теплые края всей семьей, в какой-нибудь тихий отель, где нет наших соотечественников, Левандовских позовем, отдохнем всласть, а по осени, не спеша, займемся выбором недвижимости. Может, что подешевле и получше найдется.
– С ума сойти, – фыркнул злыдень и щелкнул меня легонько по носу, – хомка начала проявлять свойственную всем хомякам жадность. Скоро начнешь защечные мешки отращивать, чтобы деньгами, нет – золотом и брюликами их набивать. А если серьезно – я не могу понять твоей явной предвзятости в отношении этой виллы. Честно говоря, это выглядит обычным бабским капризом.
– Все, допрыгался, подаю на развод. – Я сложила руки на груди и сурово нахмурилась.
– Это с какого перепугу? – Ну вот, он еще и хохочет, а должен трепетать от страха.
– Во-первых, ты поднял на меня руку, а именно – ударил в нос, во-вторых, перешел к прямым оскорблениям, бабой назвал, вот.
– Зайцерыб, не уводи разговор в сторону. Давай закончим с виллой.
– Давай! – оживилась я.
– Не в том смысле. Если ты сможешь внятно объяснить, что именно тебя там не устраивает, я все отменю. Не сможешь – завтра даю отмашку риелтору.
– Да не знаю я, не знаю! – Упс, а голос с чего вдруг задрожал? Определенно лечиться надо. – Не нравится, и все! Я чувствую – это очень плохое место.
– Да нормальное. – Лешка улыбнулся и вытащил из бардачка какие-то бумаги. – Вот, Винс по своим каналам собрал информацию об этой вилле. Построена она совсем недавно, там целый жилой комплекс из нескольких вилл, место чистое, тихое, можно сказать, патриархальное. Виллы уже почти все раскуплены, причем солидными семейными людьми, никаких тебе мафиози и наркопритонов. И кладбища там под домами нет, и ничего, чем пугают в подобных случаях разные ужастики. Там даже никого не убили, представляешь? До зевоты скучное место. Теперь ты успокоишься?
