воинов в типи Татанки Йотанки. Одевшись в праздничные одежды, мы с Боевым Опереньем отправились к типи хункпапа. Я выглядел весьма внушительно со своим ожерельем из когтей гризли, которого я когда-то победил в изнурительной схватке у подножия Биг-Хорнс.
Мы вошли в жилище Сидящего Быка, присев на шкуры слева от входа, где уже сидели Черная Луна, Четыре Медведя, Вороний Король, Дождь-В-Лицо, Крапчатый Орел и еще с дюжину не менее влиятельных лакота.
Напротив входа, за очагом, на месте почета-чатку один подле другого восседали Татанка Йотанка — Сидящий Бык и Ташунка Витко — Бешеный Конь. Слева от первого сидели двое незнакомых мне величественных индейцев с волевыми лицами. Я никогда их не видел, а поскольку наши народы объединились недавно, мне они не попались на глаза в эти дни.
— Кто они? — кивнув на них, спросил я у своего друга.
— Хункпапа, — прозвучал односложный ответ.
— Ясно, что не пауни или арикара, — буркнул я. — Их имя и положение?
— Рядом с Сидящим Быком — его старинный друг, Галл. Хункпапа его зовут Пизи, Человек, Выходящий на Середину.
Передо мной находился один из самых мужественных хункпапа. Его отвагу индейские отцы ставили в пример детям, а о его железном здоровье ходили легенды.
Зимой 65 — года Галл со своей общиной встал лагерем возле форта Бертольд, не подозревая, что его недруг Кровавый Нож, полуарикара-полухункпапа, задумал покончить с ним. Армейский скаут провел отряд солдат к типи Галла, и когда тот вышел наружу, его не только прострелили, но и пригвоздили к земле штыком. Неудовлетворенный Кровавый Нож приставил двустволку к голове вождя и спустил курок. В самый последний миг офицер отбил ногой стволы в сторону. Благодаря известной знахарке Галл потом выздоровел, однако люди считали, что главным гарантом исцеления вождя стало его несокрушимое здоровье.
— A тот, рядом с Галлом? — продолжил я расспросы.
— Прыгающий Бык, — ответил мой информатор. Большего мне и не нужно было знать. Еще кочуя с южными шайенами, я слышал об этом ассинибойне.
В одной из схваток с ассинибойнами, произошедшей севернее Миссури, хункпапа Быстрое Облако взял в плен тринадцатилетнего юнца. Он хотел было прикончить ею, но пленник бросился на шею Сидящему Быку, назвав вождя старшим братом. И Сидящий Бык, у которого не было братьев, сжалился над отважным мальчиком (то; до последней возможности не выпускал из рук лук со стрелами) и сделал его приемным братом. Прошли годы, и он под присмотром Татанки Йотанки вырос в прекрасного бойца. У него было несколько имен. Сначала хункпапа называли его Хохой, Бунтарем и Невозвращенцем (он остался с хункпапа навеки), потом он стал носить имя Много Убитых. В конце концов, ему было присвоено имя погибшего отца Сидящего Быка — Прыгающий Бык.
Теперь о, самом Сидящем Быке. В юности он был храбрейшим воином среди хункпапа. В бессчетных схватках один на один с кроу, ассинибойнами, кри, плоскоголовыми и другими враждебными индейцами он не проиграл ни разу. Он рано стал членом двух военных обществ, Лисят и Храбрых Сердец. В последнем обществе, являвшемся самым значительным и насчитывавшим около пятидесяти членов, он сделал быструю карьеру. Ему даровали звание носителя пояса, и по рангу он уступал лишь двум ведущим вождям общества. Первой обязанностью носителя пояса в битвах было забить колышком конец этого пояса в землю и не сходить с места перед лицом врага. Его мог освободить только член Храбрых Сердец.
Сидящий Бык легко управлялся с любым видом оружия и скоро настолько преуспел в военном деле, что враги боялись даже звука его имени. Воины хункпапа бросались в бой с кличем — «Татанка Йотанка тахокшила!»(«Мы парни Сидящего Быка!»), который неизменно вселял ужас в сердца враждебных индейцев.
В 57 — ом он стал военным вождем хункпапа. Его храбрость и твердость по отношению к бледнолицым снискали ему всеобщее уважение, и двенадцать лет спустя он был избран верховным вождем всех сражающихся лакота.
Это был первый случай за всю мою долгую жизнь в прериях, когда я оказался с ним лицом к лицу. Великий вождь свободных тетонов был среднего роста, но крепкого телосложения. Сразу привлекали внимание его широкий плотно стиснутый рот и пронзительные глаза мудреца. Они говорили о непоколебимой твердости, силе духа, также как красивый орлиный нос и выдвинутый вперед подбородок.
Насмотревшись на него, я перевел взгляд на Бешеного Коня, и в голову пришла мысль, что эти два выдающихся тетона и могут еще сплачивать вокруг себя смелых, решительных, беззаветно любящих родину людей.
У каждого из них была своя роль в общеплеменном ведении дел, но оба стремились к одному: отстоять родную землю, а если придется, то и умереть, сражаясь за нее. Если Ташунка Витко являлся признанным военным лидером тетонов, то Татанка Йотанка был самым уважаемым старейшиной среди них. Если первый был острием тетонского копья, то второй — его крепким древком, говоря языком самих индейцев. Сидящий Бык хранил традиции кочевого народа, Бешеный Конь дрался за них, не жалея себя.
Сейчас они сидели бок о бок, молодой воинственный оглала с печальными карими глазами и пожилой хункпапа с мудрым, в глубоких морщинах, лицом.
Когда последний из пришедших занял свое место, Бешеный Конь достал Трубку Мира, раскурил ее и пустил по кругу. Это была необычная трубка, и о ней я расскажу позднее. Присутствующие на совете бережно передавали ее по кругу, пока она не была выкурена. Бешеный Конь положил Трубку Мира в чехол, а Сидящий Бык сделал знак Луи Ришо.
— Мы приехали к свободным лакота, чтобы донести до них слово Великого Белого Отца, — заговорил тот. — Это слово должно быть услышано. Белый Отец шлет приглашение вождям посетить берега Белой Реки. Они должны вместе с индейцами из агентств побеседовать с избранными им людьми…
Ришо пробежал глазами по лицам вождей и продолжил:
— …Делегацию белых людей возглавляет сенатор Уильям Эллисон, от армии будет присутствовать генерал Терри…
— Хватит перечислений! — оборвал его Галл.
— О чем мы будем говорить с белыми? — спросил Сидящий Бык.
Все взгляды устремились на Жана Батиста Пурье, который прокашлялся, и поднял руку.
— Разговор пойдет о Черных Холмах, — сказал он быстро. — Белые собираются купить их у индейцев за большие деньги.
Таких новостей никто не ждал. Они были столь неожиданны, что в типи повисла глубокая тишина. Ее нарушил резкий голос Галла:
— Что?!.. Что ты сказал?..
Неистовый хункпапа, мне казалось, готов был растерзать метиса, но рука друга легла на его плечо и он, тяжело дыша, остался сидеть на месте.
— Ришо и Пурье тут ни при чем, — спокойно сказал Сидящий Бык. — Они только гонцы.
И здесь заговорили все сразу. Перебивая друг друга, индейцы хмурили брови, размахивали руками, сыпали проклятьями. Лишь Татанка Йотанка и Ташунка Витко, казалось, не испытывали никакого волнения. Оба хранили молчание, бросая иногда взгляды на разгоряченных соплеменников. Когда же шум начал стихать, Бешеный Конь, обменявшись репликами с Сидящим Быком, взял слово. Поначалу он говорил тихо, без всяких эмоций, но потом его голос набрал силу, в нем зазвучали жесткие, ледяные тона.
— Великий Белый Отец всегда твердит, что любит своих краснокожих детей, что готов помогать им, оберегать их и защищать. Так ли это на самом деле? Нет! Его слова остаются словами. Лакота устали слушать ложь. Где обещанное им продовольствие и боеприпасы на охоту? Кто жил в агентствах Красного Облака или Крапчатого Хвоста, тот знает, о чем я говорю. Чтобы не умереть от голода, краснокожие с луками и стрелами впустую покрывают огромные расстояния. А дичи нет. Ее давно распугали белые. Теперь Великий Белый Отец захотел купить Черные Холмы, в которых индеец и может еще прокормиться! Мало ему ранее отнятых у нас земель. Когда же бледнолицые скажут, что с них довольно?.. Ташунка Витко знает ответы. Его сердце полно печали. Он не поедет на переговоры. Он и его воины будут сражаться за Хи Сапа.
Большинство вождей поддержало Бешеного Коня, пообещав ему свою поддержку. Кое-кто советовал послать на переговоры наблюдателей.
