– Я чувствую, что за этими словами стоит еще что-то, чего вы не говорите.
– Энакин, Совет одобрил твое назначение исключительно потому, что тебе доверяет канцлер, - сказал Оби-Ван и снова замолчал.
– И что? - Намеки Энакина уже утомили. 'Ну хоть раз вы можете высказаться просто и прямо и объяснить мне, в чем дело?!'
– Послушай, Энакин, я на твоей стороне, - понуро продолжал Оби-Ван. - Я не хотел, чтобы ты оказался в этой ситуации.
– Да в какой же? - Ведь не может быть, чтобы он говорил о назначении в Совет! Оби-Ван его друг. Он знал, как сильно Энакин стремился занять место в Совете.
Оби-Ван резко остановился и развернулся к Энакину лицом. Он помолчал, словно подыскивая нужные слова. Затем он глубоко вздохнул.
– Совет хочет, чтобы ты докладывал обо всех делах канцлера. Они хотят знать, что тот замышляет.
Энакин ошарашенно уставился на Оби-Вана. Крошечная часть его сознания шепнула: 'Никогда, никогда больше не проси Оби-Вана высказываться прямо и недвусмысленно!' Однако он изо всех сил пытался переварить то, что только что сказал Оби-Ван.
– Они хотят, чтобы я шпионил за канцлером?!
Оби-Ван кивнул.
– Это же предательство!
– Идет, война, Энакин, - убитым голосом сказал Оби-Ван. - А Совет джедаев принес клятву следовать принципам Республики, даже если канцлер этого не делает.
'Что-то здесь совсем не так…'
– Почему же Совет не отдал мне этот приказ прямо на заседании? - резко спросил Энакин.
Оби-Ван понурился еще сильнее.
– Подобные приказы в открытую не отдают. Совет попросил меня передать его тебе с глазу на глаз.
'Они знали, знали, что просить о подобном нельзя!' У Энакина закружилась голова.
– Оби-Ван, канцлер хороший человек, - отчаянно заговорил он. - Он удостоил меня дружбы. Он интересовался моей жизнью с тех самых пор, как я здесь появился. - Уж Оби-Ван-то это поймет! 'Мы же на одной стороне! Почему больше никто этого не видит? А шпионить надо… за генералом Гривусом и сепаратистами, а не за хорошим человеком, который делает то же, что и мы!'
Но Оби-Ван покачал головой.
– Потому-то ты и должен нам помочь, Энакин. - Однако в лицо Энакину он смотреть не мог. - Мы клялись в верности Сенату, а не его главе… умудрившемуся остаться на этом месте значительно дольше, чем позволяют законы…
Энакин не верил своим ушам. 'Нельзя же винить канцлера за это!'
– Мастер, но ведь Сенат сам просил его остаться на месте!
– Энакин, где твое чутье? - настаивал Оби-Ван. - Кое-что здесь не сходится!
– Вы просите меня пойти против Кодекса джедаев, - горько заметил Энакин. - Против Республики. Против наставника… и друга. Вот что здесь не сходится. Почему вы просите меня об этом?
– Тебя просит Совет, - ответил Оби-Ван.
Энакин смотрел на своего друга и чувствовал, что ему становится нехорошо. 'Я ведь только вчера пообещал себе, что никогда больше не нарушу Кодекс, я обещал…' А сегодня Совет джедаев заявляет, будто Кодексом можно пренебречь если он мешает Совету добиться своего. Сам Оби-Ван просит его нарушить Кодекс!
– Я знаю, кому должен сохранять преданность, - повторил Энакин, чувствуя, как пусты эти слова, которые всего минуту назад казались ему исполненными смысла.
Оби-Ван решил, что это ответ, и с явным облегчением кивнул. Однако Энакин, следуя за своим бывшим учителем по коридору, сам не знал, насколько это можно считать ответом.
Глава 8
Когда Падме вернулась из Сената, солнце уже садилось. Внешне казалось, что Сенат безоговорочно и единодушно поддержал канцлера Палпатина, однако на самом деле напряжение было невероятное. Падме теперь дни напролет проводила в спорах о том, надо ли что-то делать канцлером, а если да, то что именно. Упорно крепнущая власть Палпатина все больше беспокоила и саму Падме.
Она долгие годы работала с Палпатином и привыкла ему доверять с тех самых пор, как была избрана королевой Набу, а затем стала представительницей Набу в Сенате. Именно она объявила вотум недоверия прежнему канцлеру Вэлоруму, дав Палпатину возможность занять его место. 'Пошла бы я на это, - думала теперь Падме, - если бы знала, как он распорядится полученными полномочиями?'
Ответа на этот вопрос у нее не было, но она была уверена, что пускать происходящее на самотек нельзя ни в коем случае. Она знала, что в кулуарах ведутся разговоры, граничащие с государственной изменой. Ведь канцлер Палпатин ничего незаконного не делал. Часто Падме невольно спрашивала себя, что бы сказали ее друзья-джедаи, если бы знали, чем она занимается. А больше всего ее занимало, что бы подумал Энакин.
Аэроспидер остановился на посадочной платформе, и Падме встряхнулась. 'На сегодня работать уже хватит'. Спину у нее ломило, ноги ныли, в просторных одеяниях, скрывавших беременность, было жарко и тяжело, а устала она так, что не могла уже о чем-либо думать. Она заслужила отдых. И не могла подавить в себе надежду, что Энакину снова удастся улизнуть из Храма джедаев. Каждый вечер он приходить не мог, она это знала, но его так долго не было…
Капитана Тайфо и двух служанок она отпустила, едва успев выйти из спидера.
– Я скоро вернусь, - сказала она им.
Си-Трипио немного помаячил рядом, но она отправила его проверить дроидовохранников.
Оставшись, наконец, в одиночестве, Падме с облегчением вздохнула и отправилась на веранду полюбоваться закатом. Прислонившись к перилам, она радовалась, что наконец-то не надо ломать себе голову над тем, как и что говорить и какой это вызовет отклик у какого-нибудь впечатлительного коллегисенатора.
Падме не знала, сколько там пробыла, но вдруг почувствовала, что на веранде она не одна. Она испуганно обернулась и обнаружила, что прямо у нее за спиной стоит Энакин.
– Ты меня напугал! - пожаловалась она, протягивая к нему руки.
– Как ты себя чувствуешь? - спросил Энакин, выпустив ее из объятий.
– Он там здорово пинается, - засмеялась Падме.
– Он? - удивился Энакин. - Почему ты думаешь, что это мальчик?
– Материнский инстинкт, - насмешливо ответила Падме. Даже если бы она обратилась к медицинскому дроиду то все равно не стала бы выяснять, кто у нее родится. Размышления о том, мальчик у нее или девочка, стали тайным удовольствием, которых у нее оставалось так мало все эти месяцы, пока Энакина с ней не было. Падме взяла руку мужа и приложила к животу, чтобы и он почувствовал, как крошечная невидимая пятка толкается в стену, окружающую ее владельца.
Энакин удивленно вскинулся.
– Ух ты, - сказал он и улыбнулся. - Сильно пинается! Наверняка это девочка!
Падме засмеялась, и Энакин к ней присоединился. 'Вот так и должно быть всегда', - думала она, прижимаясь к мужу. Но у нее были и другие добрые вести, чтобы продлить мгновения счастья.
– Я слышала о твоем назначении, Энакин, - сказала она. - Я так тобой горжусь!
К ее изумлению, он разом помрачнел.
– Меня приняли в Совет, - сердито сказал Энакин. - Но меня не признали мастером.
Хрупкое счастье испарилось.
– Потерпи, - пожала плечами Падме. - Со временем твои заслуги признают.
