Неясные мысли клубились где-то в самой глубине сознания Утреннего Ветра. Он не подгонял их, не пытался вытянуть на поверхность. От света – он это чувствовал они мгновенно съежатся, погибнут. Они должны были набрать силу, созреть, и тогда, тогда… Может быть, он все-таки сумеет увидеть хоть какой-то свет, даже не свет, пусть лишь отблеск света в тупой тьме туннеля.
Мозг думал. Он никогда не бездействовал, никогда не отдыхал, никогда не впадал в небытие. Он был цивилизацией, а цивилизация не могла остановиться. В любое мгновение он точно знал, где находится любой из тысяч кирдов, что он делает, что будет делать. Их доклады постоянно принимались им, регистрировались, классифицировались, сортировались, отправлялись в постоянную память, если были важны, или хранились в оперативной, сравнивались, анализировались, препарировались. Приказы отдавались им нескончаемым потоком, ибо без его приказов не делалось ничего. Без его приказов кирды могли лишь впадать в небытие и терпеливо ждать, пока он призовет их к действию.
Но вся эта бесконечная карусель, все невидимое переплетение тысяч и тысяч нитей, которыми Мозг был связан с кирдами, занимали лишь малую часть его внимания. Основная мощь его интеллекта была направлена сейчас на то, чтобы понять плюсы и минусы первой реакции, результаты перенастройки кирдов.
Да, кирды изменились. Он чувствовал это в их докладах, в их движении, в их взаимодействии между собой.
И он не видел пока никаких преимуществ. Наоборот, меньше стало четкости, меньше стало логики в действиях кирдов, они медленно принимали решения, порой даже колебались, что никогда ранее не было им свойственно. Скорее всего, Крус ошибался. Долгое пребывание в Хранилище ослабило его разум, разрушило память. Они были жалкими, эти остатки вертов. Они были жалкими и тогда, когда создавали его, потому что нуждались в нем, а теперь то, что осталось от них, не заслуживало даже его внимания.
Да, похоже, что Крус ошибался. То, что он называл чувствами, ничего не давало кирдам. Скорее всего, их придется снова перенастраивать, вычищать из их мозгов этот нелепый страх. Но Мозг не торопился, он мог это сделать в любое время. Он никому не подчинялся, ни с кем не считался, ни перед кем не отчитывался, даже перед всей цивилизацией планеты, ибо он и был этой цивилизацией.
Страх ничего не дал кирдам. Почему? Может быть, потому, думал он, что страх их был абстрактным. Может быть, что-то конкретное должно вызывать у них первую реакцию. Чего боялись пришельцы? Небытия. Но что это могло дать кирдам? Они и без того избегали опасности, если только приказ не требовал обратного. Заставить их бояться дефов? Нелепость. Наоборот, страх сделает их беспомощными перед этими жалкими выродками.
И все же, все же… Мозг еще не понимал, но начинал смутно догадываться, что в страхе была все-таки скрыта некая сила, которая могла помочь его застывающей цивилизации.
Он думал, и его гигантская интеллектуальная мощь снова и снова перемалывала подобно жерновам всю информацию, которой он располагал. Он думал и думал, пока наконец в нем не появился крошечный центр кристаллизации. Это был обычно самый важный момент в его мыслительном процессе. Теперь нужно было время, чтобы первый проблеск новой мысли мог выкристаллизоваться и обрести четкость.
Их цивилизация, его цивилизация держалась только на нем. Кирды были его исполнительными органами. Быстрыми, послушными, но не более того.
Да, однажды он уже намеревался наделить их свободой воли, но свобода эта внесла бы лишь хаос. Может быть, хаос возник бы потому, что свобода воли не знает ограничений? Не исключено, что именно страх может быть тем руслом, которое направит большую свободу воли в нужном направлении. Да, страх должен быть ограничителем. Но он должен быть конкретным.
Теперь Мозг работал спокойно и быстро. Новая мысль созрела, приобрела форму, и теперь он рассматривал ее со всех сторон, и со всех сторон она казалась одинаково плодотворной. Кирды должны бояться ЕГО. А для этого они должны знать его. Нельзя бояться того, о существовании чего не имеешь ясного представления.
Это была на редкость интересная мысль. Она обладала неким магнитным свойством – притягивала к себе другие мысли. Вот и сейчас она тянула к себе весь ворох фактов, собранных им с момента, когда трое пришельцев оказались в круглом стенде.
Двести семьдесят четвертый, изучавший их, докладывал накануне о странной реакции двух пришельцев, когда он сжимал руку третьего. Третий подвергался угрозе, и его реакции были более или менее понятны: он пытался избежать опасности и для этого стремился воздействовать на источник опасности. Но почему два других пришельца бросились ему на помощь? Их же кирд не трогал. Мало того, они бросились на помощь, не зная, что сделает кирд. Не могли же они всерьез думать, что сумеют совладать с кирдом. Все- таки они разумные существа, раз они странствуют в космосе, управляют своим кораблем, обмениваются между собой информацией. Значит, в них запрограммировано стремление любой ценой защищать друг друга.
Упрощение. Он вызвал из оперативной памяти доклад Двести семьдесят четвертого об анализе памяти пришельцев и воссоздании некоторых образов, хранившихся в ней. Если пришельцы разумны (а это уже можно считать фактом), они должны были понимать, что образы, воссозданные машинами, – фантомы, не более того. Но реакции всех троих на их появление были бурны. Почему? Очевидно, образы эти обладают в их сознании высокой ценностью.
Все становилось на свои места. Кирды должны знать, что существует Мозг, который управляет ими, их Создатель. Он должен внушать им первую реакцию, то есть страх. Но один страх будет оказывать лишь тормозящее действие, нужно, чтобы в сознании кирдов он, Мозг, обладал очень высокой ценой. Чтобы кирды боялись его и стремились защитить любой ценой. Чтобы образ Мозга вызывал в них такие же реакции, какие воссозданные машинами в круглом стенде образы вызывали у пришельцев.
Это была сложная программа, Мозг понимал это. Он направлял цивилизацию в новое, неведомое русло. Да, конечно, была опасность, что новые программы окажутся неработоспособными, но нужно было пробовать.
Возможно, часть кирдов нужно было оставить в их обычном состоянии. Мало того, стоит убрать у них и страх, чтобы в случае неудачи было на кого положиться. Даже если перенастроенные кирды не смогут функционировать так, как он планирует, неперенастроенные всегда вернут их по его команде к обычному состоянию.
Он мгновенно спланировал все, что было связано с перенастройкой, и начал отдавать приказы. Он отдавал их стремительно, как выстрелы, и десятки и сотни кирдов, вызванных из временного небытия его волей, включали двигатели, покидали свои жилища и торопились переделывать мир.
4
