Франго всматривался вдаль, но ничего, кроме лугов, покрытых серебристой травой, видно не было, а горизонт со всех сторон заволакивала бледная серая дымка. Из тумана то слева, то справа от булыжной мостовой проступали чёрные ветви колючих кустов и останки каких-то строений из искрящегося камня, а в недалёких, но едва различимых зарослях то и дело мелькали зелёные огоньки. – Страшно здесь, как у Гинны под носом. А мы тут – словно на параде. Госпожа моя, прикажи хоть дозор вперёд выслать.
– Нет, – отозвалась Ута, слегка пришпорив серую кобылу. – Здесь нам надо держаться вместе. Я не хочу больше терять людей. Мы и так слишком многих потеряли…
– Значит, если погибать, то вместе?
– Значит.
Дорога, которая до сих пор была прямой, как древко копья, начала забирать вправо, огибая невысокий холм со срезанной вершиной, на которой возвышалась полуразрушенная дозорная башня.
– Воля ваша… – произнёс Франго после долгой паузы. – Только, я думаю, не надо наши жизни равнять. Воин для того и нужен, чтобы вовремя погибнуть за своего господина.
– А господин – для того, чтобы беречь тех, кто ему предан, – возразила Ута. Она почему-то была уверена – именно так ответил бы Робин ди Литт, её отец, который в своё время пожертвовал и собой и дружиной ради того, чтобы могли спастись люди Литта – мастеровые, землепашцы и даже челядь.
Вдруг ей показалось, что впереди возникло какое-то препятствие – как будто лоскут плотного клубящегося тумана лёг поперёк дороги.
– Не надо было забираться так далеко. Обошли бы по краю долины – глядишь, и проскочили бы… – Франго смотрел туда же, куда и Ута. – Мой прадед здесь пропал. Ушёл искать сокровища альвов и сгинул вместе с дюжиной молодцов и всем обозом. Никто никогда отсюда не возвращался.
– Значит, мы будем первыми, – решительно сказала она, чтобы закончить этот разговор. После стычки с мандрами командор уже не первый раз предлагал вернуться и пройти краем Серебряной долины, но ни разу не пытался настаивать на своём. Привычка подчиняться брала верх…
Каждый шаг в глубь долины добавлял страхов – то дорога под ногами начинала мелко дрожать, то какие-то бесформенные тени вставали на обочине, то чьи-то протяжные стоны доносились из-за окрестных холмов. Страхи страхами, а Ута старалась себе внушить одно: там, где зай-грифон, ей самой и тем, кто рядом, ничто не может угрожать, потому что ей благоволят Тронн, владыка времени и судьбы, Гинна, царица жизни и смерти, и Таккар, даритель радостей и скорбей. Может быть, боги и в самом деле способны на благодарность? Может быть…
– Ута. – Чья-то рука схватила один из поводьев её лошади. – Ута, прикажи людям остановиться. – Рядом, не выпуская узды, по обочине дороги широкими шагами шёл Трелли.
– Как ты смеешь?! – Она старалась быть сдержанной, но как можно стерпеть, если какой-то альв берёт на себя смелость указывать законной владетельнице Литта!
– Посмотри вперёд, Ута. Неужели ты не видишь? – На дне его изумрудных глаз затаилось беспокойство. – Дальше они не пропустят никого. Только меня, может быть…
Теперь с трудом, но можно было различить, что за препятствие возникло на дороге. Под полуразрушенной каменной аркой стоял всё тот же зай-грифон, склонив голову набок и печально свесив уши, а огромная пятнистая кошка ходила поперёк дороги взад-вперёд перед его озадаченной мордой.
– Может, обойти? – предложил командор без особой надежды, что его послушают. Впрочем, от тут же пожалел о сказанном: один из лучников, идущих в первых рядах, не дожидаясь команды, шагнул в сторону от дороги и сразу же по пояс провалился в заросли серебристой травы. Он едва не ушёл с головой в зыбкую почву, но кто-то поспешил протянуть ему ножны своего меча.
– Оставайтесь здесь и ждите, – распорядилась Ута, соскальзывая с лошади.
– Куда? – спросил её Франго, рассеяно и невпопад.
– Ждите меня здесь, – повторила Ута. – И не вздумайте идти за мной – погубите и меня, и себя.
Она мельком глянула на своё отражение в начищенном до блеска бронзовом нагруднике альва. Теперь её не покидало предчувствие, что там, за каменной аркой, её ждёт важная встреча, от которой зависит всё – и судьба Литта, и судьба всех, кто поверил в неё, и её собственная судьба. Кто бы её ни ждал, наверное, нельзя появиться там с растрёпанными, выбивающимися из-под островерхого шлема, выгоревшими волосами. И лёгкая кольчуга, надетая поверх пухового поддёва, – не тот наряд, который подобает лордессе… Но все роскошные платья, которые в Сарапане закупил для неё Айлон, остались вместе с повозкой догорать на месте последней стычки с самозванцем, а костяной гребень, украшенный тремя самоцветами, сломался ещё раньше… Нет, прихорашиваться некогда, а может быть, и незачем. Кто бы там ни был – духи, боги или чудовища, – им едва ли есть дело до её красоты. Красоты… Она усмехнулась собственным мыслям: никогда раньше ей не случалось задумываться, красива она или нет. И никто ей об этом никогда не говорил. Вот мона Кулина, например, даже в ссылке половину своего времени проводит перед зеркалом, и это, похоже, идёт ей на пользу…
Да, лучше думать о моне Кулине, или о том, как добраться до столицы и заставить какого-то барона напакостить собственному племяннику, или о том, как однажды перед ней распахнутся ворота Литта… Только не надо раньше времени пытаться заглянуть туда, в залитый туманом проём каменной арки, за которой или смерть, или отсрочка смерти. О спасении или удаче думать ещё рано, ещё не время…
Мимо проплыли осунувшиеся лица лучников, и каждый проводил её взглядом. В чьих-то глазах читалась надежда, в чьих-то – просто усталость, и лишь какой-то юнец, из новобранцев, смотрел на неё с нескрываемым восхищением. Что ж, пока человек жив, он продолжает на что-то надеяться, иначе зачем жить… А вот восхищаться здесь нечем. Идти вперёд надо лишь потому, что больше идти некуда. Даже если Серебряная долина когда-нибудь выпустит их, это вовсе не будет означать, что судьба позволит всем этим людям когда-нибудь вернуться к родным пепелищам. Слишком далёк, слишком извилист путь, которым она их повела…
Пятнистая кошка, выгнув спину, осторожными шагами движется навстречу. С негромким рычанием она обнажает клыки, давая понять незваной гостье, что не следует приближаться слишком близко. Зай-грифон, по-щенячьи поджав под себя заднюю лапу, сидит чуть дальше и смотрит с укоризной на свирепую хищницу. Йурга – так, кажется, называл её Трелли.
Ута не замедлила шага, но и кошка, похоже, не была ни удивлена, ни напугана – она просто готовилась к прыжку. Ближе. Ещё ближе… Может быть, сейчас всё и закончится… И конец скитаниям… И за спиной больше не будут оставаться поля, усеянные мертвецами… И не будет больше страхов и сомнений… И оборвётся кровавый след, который она оставляет за собой… А теперь можно закрыть глаза. Смерть – вообще неприятное зрелище, тем более, если это твоя собственная смерть… Есть ещё слабая надежда, что зверюга, увидев, что её не боятся, сама испугается и освободит дорогу. Кто знает, чего боятся призрачные кошки… «Мона Лаира», например, безумно боится лягушек и ящериц. Ничего Лара не боится, кроме лягушек и ящериц. Танцует, стоя в седле на полном скаку, а от лягушек и ящериц её просто в дрожь бросает. Если бы вместо зай-грифона на дороге сидела лягушка, а вместо пятнистой кошки – юркая ящерица, ни за что бы храбрая наездница к ним не подошла, даже сейчас, когда её единственной подруге и будущей повелительнице грозит смертельная опасность. Впрочем, она и сейчас не подойдёт – во-первых, потому, что вела свою кобылу на поводу в самом хвосте колонны, и ей просто не протолкнуться в первые ряды, как и Айлону с карликом. И гномик больше не придёт…
Время шло, тьма стояла перед глазами, а сдержанное рычание дикой кошки никак не переходило в хруст разгрызаемых костей. Уте даже показалось, что она слышит уже не предостерегающий рык, а довольное урчание. Она осторожно приоткрыла один глаз, и оказалось, что между ней и Йургой стоит альв, осторожно поглаживает дикую кошку по загривку и что-то шепчет ей на ухо.
– Трелли…
– Подожди. – Он встретился с кошкой взглядами, и та медленно растворилась в воздухе, оставив после себя сноп мелких голубых искр, которые тут же унесло ветром. – Я же говорил, что без меня тебе не пройти.
– Ты сказал, что они не пустят никого – только тебя, – поправила его Ута. – Я ещё посмотрю, как ты дальше пройдёшь.
Действительно, зай-грифон хоть и выглядел совершенно беззлобным, но занимал он как раз всю ширину дороги и, похоже, никуда уходить не собирался.
– А дальше ты меня проведёшь, – просто ответил Трелли. – Это же твой зай-грифон.
