Стоявшая на обочине лёгкая повозка, запряжённая парой мандров, подкатила поближе, и Трелли с ужасом заметил, что на козлах сидит человек с медным ошейником, точно таким же, какие были на огнемётчиках Хенрика ди Остора.
– Не стоит так пугаться. – Толнн перехватил его взгляд. – Он смирный. Это там, – он указал в сторону Врат, – люди – дикие чудовища, а здесь они давно приручены. К сожалению, у нас их слишком мало осталось. В неволе плохо размножаются.
– …великие дела и великие воители – всё это в прошлом. Мы уже почти смирились с тем, что все славные времена, которые навсегда остаются в памяти потомков, миновали раз и навсегда, а всех нас, ныне живущих, ждёт неминуемое забвение. И вот появляетесь вы! Чудесные Врата снова открыты, и мы вновь готовы вернуть себе былое величие. Нет, конечно, не сразу. Нужно время, чтобы подготовиться. Но владыка Тарметт уже отправил во Внешние земли торговцев, чтобы закупали ездовых мандров, оружие и призывали под знамёна Кармелла юношей, жаждущих славы.
Прозрачная свежая вода, стекающая по хрустальному желобу в мраморный бассейн, изящный стол из чёрного дерева, диковинные фрукты, сладкие коренья, напитки с изысканным вкусом, неспешная беседа под негромкое пение птиц, снующих среди зелёных ветвей, – что ещё надо альву, вернувшемуся домой после того, как не был там целую вечность…
– А вам не страшно разделить судьбу наших предков? – вдруг вмешалась в разговор Лунна. – Люди истребили почти всех, кто не успел скрыться. Если бы чародей Хатто не порезал своё полотно, люди были бы сейчас здесь, а нас бы здесь не было.
– Разумные слова, разумные слова, – тут же согласился с ней Толнн. – Но мы, альвы, умеем учитывать ошибки прошлого. Да, нельзя допускать людей к магии, нельзя доверять им воспитание детей, и, уж конечно, нельзя давать им оружия. Если альв нарушит эти запреты, его следует примерно наказать. Лишить имущества, например… И нужно избегать бессмысленной жестокости. Когда мой кучер охаживает плетью мандров, я, например, искренне жалею, что у них спилены клыки, а сами они взнузданы. Представьте, даже зверя мне жалко, а что говорить о людях, в которых, как изволил сказать уважаемый вождь Трелли, есть многое от альвов…
– Можно я пойду спать? – спросила Лунна, обращаясь скорее к Трелли, чем к хозяину дома.
– Конечно-конечно, – тут же отозвался Толнн. – У вас был трудный день, а я болтаю и болтаю. Служанка проводит.
Лунна в сопровождении служанки поднялась по широкой мраморной лестнице и растворилась в глубинах огромного дома.
– Среди людей тоже есть те, кто желает, чтобы альвы вернулись. – Трелли вспомнил Конрада ди Платана. – Они тоже тоскуют по былым славным временам разрушения Альванго и битвы в Серебряной долине. Они тоже хотят славы и жаждут голубой крови.
– Я и говорю: люди – чудовища. Но мы не собираемся их истреблять. Прирученный зверь становится другом альва. Я понимаю, тебе и твоему племени пришлось многое пережить, и страх перед людьми копился в вас веками, но сейчас всё позади.
– Да, всё позади, – как эхо повторил Трелли. Надо было что-то сказать, а разговор о грядущем величии Кармелла и его властелина ему уже наскучил. – Надеюсь, завтра мы сможем продолжить нашу беседу.
– Конечно-конечно, – заверил его Толнн, поднимаясь из глубокого мягкого кресла. – Только когда мы явим себя владыке Тарметту, не стоит говорить ему ничего такого, что могло бы посеять сомнения в его сердце.
Отвесив поклон верховному хранителю изумрудов сокровищницы светозарного владыки Кармелла, Трелли отправился в отведённую ему комнату. Редкие капли дождя стучали о хрустальный свод, под которым цвели диковинные деревья, пели птицы, а откуда-то доносилась тихая музыка, как будто кто-то в глубине дома едва касался нежными пальцами струн певучей лиры. Дворец императора в Дорги выглядел бы покосившимся бараком рядом с этим великолепием. А в пяти лигах за стенами города распахнуты Врата, из которых можно не только выйти. В них можно и войти…
Прошли столетия, но люди до сих пор прекрасно помнят, что принесли им альвы, и едва ли им теперь понадобятся столетия, чтобы избавиться от завоевателей. Кончится всё тем, что тёмный лик Гинны устанет смотреть на тех, кто будет проходить открытой её взору ледяной пустыней.
Трелли вошёл в комнату, обвешанную гобеленами, на которых красовались картины великих битв прошлого, скинул с себя шёлковый халат и быстро переоделся в свою одежду, которая лежала на мягком резном стуле, прицепил к поясу меч и выглянул в просторное окно. Снаружи не было никакой изгороди, и стражники не стояли у входа в жилище верховного хранителя изумрудов, а по стене от самой земли поднимались стебли какого-то вьющегося растения. Альвы в Кармелле жили легко и беззаботно, и даже крупные сановники обходились здесь без охраны. Чтобы незаметно покинуть дом, не надо было красться по тёмным коридорам, прислушиваясь к каждому шороху. Достаточно спуститься вниз по этим вьющимся стеблям…
В пути он старался ни о чём не думать. Если альв захочет в чём-то самого себя убедить, всегда найдётся много правильных и веских слов… Так хотелось, чтоб вокруг навсегда остался этот уютный и безопасный мир, этот покой, который здесь доступен если не всем, то многим. Юноши, жаждущие славы… Ездовые мандры… В кузницах днём и ночью не будет стихать звон молота о наковальню, пока каждый альв не получит меч, а каждый человек – ошейник.
Вот и всё… Вот они – Врата. Конец мраморной дороги, по которой уходили войска Горлнна-воителя, два каменных столба, за которыми ещё не растаявшие снега в лесах к северу от Лакосса… Врата сделали своё дело, Врата должны закрыться.
Трелли выхватил меч и рубанул им воздух между каменными столбами, но на него лишь пахнуло морозным воздухом с той стороны.
– Так ничего не получится, – донеслось до него оттуда же вслед за дуновением ветра. – Не закрыв Врата, полотна не разрежешь.
– Лунна! – Он шагнул вперёд и оказался по колено в снегу. Лунна стояла здесь же, кутаясь в полинявшую шкуру зимнего мандра. – Зачем ты здесь?
– Я знала, что ты придёшь.
– Откуда? Я и сам не знал…
– Ты себя давно в зеркале видел? – резко спросила она. – У тебя на лице всё было написано – и что ты собрался сделать, и когда.
– Но я…
– Ты ещё подумать об этом не успел, а уже всё решил. Тебе кого жалко, людей или альвов?
– Это не жалость.
– Ты действительно хочешь, чтобы Врата закрылись?
– Ты же знаешь.
– Тогда возьми. – Ута достала из-за пазухи берестяной свиток и протянула его Трелли. – Мне учитель оставил. Это заклинание… Хочешь, я сама прочту?
– Да, прочти. Только, может быть, перейдём на ту сторону?
– Там нас убьют, как только узнают, что мы натворили. И те же Санна и Тотто, которые сегодня просили у тебя прощения, будут проклинать твоё имя. И моё… И ещё: ты же знаешь, что полотно нельзя уничтожить. Если не забрать его сюда, они всё равно найдут способ открыть Врата.
– Тогда отдай мне заклинание, а сама уходи.
– Нет, без тебя я никуда не пойду. Не хочу. – Она развернула свиток и пробежала глазами по короткой надписи.
Первые звуки напоминали утренний птичий гвалт, потом к ним добавились далёкие раскаты грома, а потом послышался треск падающего дерева. Между соснами на мгновение вспыхнул и погас огненный знак, и сразу же вслед за этим обозначились очертания городских стен и башен, горных вершин и лёгких облаков, плывущих в безмятежно голубом небе.
Трелли, выхватив меч, первым ударом рассёк небесный свод, и над хрустальными куполами Кармелла повисла еловая ветвь, пробившаяся сквозь трещину в небе.
ЭПИЛОГ
– Уточка, ну сколько можно сидеть с таким кислым личиком! – Карлик Крук ввалился в тронный
