остановились, однако противник просочился восточнее через плохо защищенный участок и высадился, неся большие потери. Часть баржей потопили, и по меньшей мере одну попытку высадиться отбили. Оставшиеся пушки на соседних островах, отвечая на призыв о помощи с Коррехидора, обстреливали японских солдат и скопления катеров в Кабкабене на Батаане. Трассирующие пули пролетали над северной позицией, пехотной позицией, артиллерийской позицией и над всей хвостовой частью острова. Яркие белые разрывы снарядов вздымались над темной водой Северного пролива.
Но противник продолжал наступать.
Взводный сержант Текс Хайнес, вооруженный двумя пистолетами, столкнулся лицом к лицу с вражеским солдатом. Он разрядил в него оба своих пистолета, забрал винтовку убитого и затем, когда все больше японцев стало стекаться к нему, взял на руки пулемет калибра 0,30 мм и начал стрелять с бедра. Несмотря на раскалившийся докрасна ствол пулемета, он выпустил в гущу противника две пулеметные ленты до того, как на него накатилась людская волна, а затем взорвал гранату, которая его полуослепила и ранила на своем боевом посту.
Рота 1–го батальона приняла на себя главный удар атаки; командир роты и его заместитель были убиты за 24 часа до этого артиллерийским огнем, и ротой Б командовал артиллерийский сержант. Морские пехотинцы бросали ручные гранаты на берег и умирали, но японцы продолжали наступать.
В полковом штабе морской пехоты в туннеле Малинта связь была плохой; провода, идущие к батальонным позициям, разорваны; источниками информации оставались лишь полевая рация, курьеры и патрули. Полковник Ховард, его штаб и генерал Мур, командующий укрепленных островов, знали только, что японцы высадились на берег и, возможно, 500–600 японцев уже находятся на восточной оконечности острова. Около полуночи картина для них несколько прояснилась: ключевым оставался центральный хребет, простирающийся от Киндли – Филдз к Малинте. Японцев нельзя было допустить к горе Малинта любой ценой.
Тогда они еще не знали, что батарея «Денвер» отошла, а фланги рот А и Б широко открыты. Первый сержант батареи (из филиппинских скаутов) был убит артиллерийским огнем, и его солдаты, оставшись без лидера, разбежались. Японцы пробрались через пещеру на хребет и находились позади береговых оборонительных позиций 1–го батальона. Полковник Ховард призвал резерв, который состоял из штабного персонала всех рангов и служб и 4–го тактического батальона под командованием майора Вильямса (матросы под началом офицеров и сержантов морской пехоты, сухопутных войск и военно – морских сил, а также артиллеристы, чьи батареи были разбиты). Это все, чем располагал Коррехидор.
2–й и 3–й батальоны оказались привязанными к своим береговым позициям из – за угрозы высадки других японских десантов, а взводы 1–го батальона, которые не участвовали в контратаке, оказывали отпор десанту или пережидали интенсивный огонь японской артиллерии. Некоторые взводы понесли тяжелые потери. Резервные отделения прибыли на пополнение, но еще до наступления глубокой ночи потерь было больше, чем пришло новых бойцов. Один командир отделения доложил, что в его подразделении осталось лишь два человека.
Когда последние резервы – тщетная надежда – двинулись в атаку, солдаты были тяжело нагружены ручными гранатами и патронами, но они молча шли двумя колоннами с каждой стороны дороги южного берега от их лагеря через центральную часть острова, которая находилась под периодическим огнем противника, а затем через часть «Нижней стороны». Прежде чем туда спуститься, батальон в течение 15 минут удерживал заградительный огонь. Люди молча шли, наблюдая сцену «полного опустошения – тысячи воронок, изуродованные здания, перевернутые машины», и вошли в западный вход туннеля Малинта.
«Внутри было жарко, ужасно жарко, вентиляция оказалась настолько плоха, что было тяжело дышать».
В 4:00 генерал Уайнрайт получил последнее послание от президента Рузвельта из Вашингтона, заканчивавшееся печальными высокопарными словами:
«Вы и ваши преданные сторонники стали живыми символами наших военных целей и гарантии победы».
Штаб батальона располагался в восточном конце туннеля Малинта, и после совещания офицеров в 4:30 утра батальон вышел из туннеля, чтобы предпринять атаку.
Десантирование и проникновение японцев через позиции 1–го батальона привело к расчленению подразделений рот А и Б; некоторые из них оказались отрезанными силами противника в районе Киндли – Филдз и восточнее. Часть японцев в темноте проникла к Малинте. Американские подразделения оказались за линией японцев, а японские подразделения за линиями американских позиций. Солдаты стреляли и бросали гранаты, когда главные линии атаки сторон разделяло всего 30 ярдов. Сражающиеся в темноте сошлись так тесно, что, когда японцы вызвали артиллерийский огонь, он накрыл обе стороны; ракетницей противник подал сигнал, чтобы пушки замолчали.
Пока шла борьба за хребет, японские баржи, покачиваясь в Северном проливе, подходили к другим участкам берега. Пять или шесть из них подошли к окруженным с фланга и отрезанным солдатам Кэвалри – Пойнт. Чтобы встретить противника, у морских пехотинцев были только один пулемет калибра 0,30 мм и один 0,50 мм; они потеряли шесть пулеметов калибра 0,30 мм под японскими снарядами, а позиция их единственного 0,37–мм пулемета была разрушена. Но морские пехотинцы ликовали. В течение четырех месяцев они были на заднем плане, теперь у них появилась возможность проявить себя. Они бросали ручные гранаты на берег и обстреливали баржи фланкирующим огнем.
На северном берегу происходили и другие столкновения. Одна из 75–мм пушек еще действовала (она находилась далеко от района основных действий). Она взяла под обстрел японские десантные суда и несколько из них потопила. На рассвете враг добрался до Норт – Дока, где его поджидали проволочные преграды и заграждение из 21–й 500–фунтовой морской мины TNT, но оставшиеся артиллерийские батареи Коррехидора открыли огонь и отбили их атаку.
Японцы продолжали держаться за хребет, двигаясь к западу на Малинту от Киндли – Филдз, и, пока еще не рассвело, медленно пробирались вперед, оставляя за собой изолированные подразделения еще сражающихся морских пехотинцев.
Майор Вильямс и его составной батальон в последней попытке пошли в контратаку. Они двинулись взводными колоннами из Малинты. Это была последняя надежда.
Рассвет вставал над развалинами форта. На Коррехидоре не осталось ни одной целой тростинки; избитая земля измолота на мелкие части; бородатые люди с хмурыми лицами и кровоточащими ранами переползали из одной воронки в другую.
Подробности того, что произошло в ту ночь и рано утром на восточных склонах Коррехидора, мы никогда не узнаем, поскольку большинство людей, которые могли бы об этом рассказать, погибли. И даже те, кто остался в живых, видели лишь отдельные фрагменты боя: сражение шло дикое, злобное и ожесточенное.
Сначала в ходе контратаки удалось достичь некоторого успеха. Две пушки, одна из которых находилась в развалинах порохового склада, а другая – справа от дороги, ведущей к наблюдательному пункту Норт – Пойнт, сдерживали продвижение, но к 6 часам утра их уничтожили. Линия фронта передвигалась вперед при решительном сопротивлении противника. Но это длилось недолго. Тяжелые пулеметы открыли огонь из гнезда около водонапорной башни возле Мэйс – Пойнт. Двое из «старой гвардии» [24], очевидно старший сержант Томас Ф. Суини и сержант интендантской службы Джон Х. Хаскинс – морские пехотинцы от зубов до пяток, – взобрались на каменную водонапорную башню под огнем противника. Они бросали гранаты на вражеские позиции, несколько раз поднимаясь на башню и спускаясь с нее, чтобы пополнить боеприпасы. Они уничтожили пулеметное гнездо, но один из них погиб у подножия башни, а тело другого, сержанта – «одного из великих несломленных героев войны», – американские военнопленные, работавшие на Коррехидоре, еще долго наблюдали на верхушке башни.
Были и другие герои. Сержант, выполнявший «бумажную работу» в туннеле Малинты, получил разрешение на час оставить свои обязанности, собрал патрульную группу из клерков, переписчиков на машинке и телефонистов, взял один пулемет и троих снайперов, а по возвращении доложил: «Прошу прощения, сэр. У меня это заняло больше времени, чем я ожидал».
Линия фронта продвигалась вперед; она двигалась в крови и муках, но скорость ее замедлялась. Слишком дорогой была цена.
Рано утром 6 мая американцы «подверглись ужасному артиллерийскому шквальному обстрелу с Батаана
