— Вы наденете его сегодня?
— Да, — ответила я, смущаясь немного.
— Ой, как я хочу вас в нем увидеть… — протянула Марина, облокачиваясь о спинку кровати, и я не услышала в ее голосе ни тени фальши. Она действительно хотела видеть меня, свою потенциальную соперницу, красивой. Я улыбнулась и закрыла шкаф.
Из гладильной рекреация вновь превратилась в кабинет: я села расписывать окончательный сценарий выступления, вытанцевавшийся утром на пляже. Сценка получалась не такой уж бессмысленной, как она выглядела поначалу, и даже главный посыл сказки — вместе мы сила — не затерялся среди калейдоскопа вставных персонажей и сцен.
Поток стремительно несся к концу, утекали сквозь пальцы последние дни. Я писала, подглядывая в окно наладонника, вносила окончательные исправления в сценарий, и думала, что в эти оставшиеся несколько дней вряд ли случится что-нибудь еще. А потом дети уедут, прибудет новый поток, я попрошусь в отряд к другим воспитателям, и конфликт, полыхавший так ярко, затухнет, лишившись последней подпитки. Только мысль о скором расставании оседала на сердце тихой грустью…
На вечернем море мы отточили выступление окончательно. Паша успокоился вроде бы и, кажется, вел себя как обычно, хотя я продолжала присматриваться к нему. Но когда в свободное время перед ужином мы прошли в беседку, чтобы готовить декорации и костюмы, он не дурачился уже в каком-то отчаянном кураже, а серьезно работал, разрезая ножницами плотный картон, склеивая части грядки, на которой собирался сидеть, пока его не выдернут за руки вон, нашивая на низ своей желтой майки мелкие зеленые бумажные листики, обозначающие травку, среди которой растет репка.
К ужину были готовы все костюмы и почти все декорации. Мы так и оставили их в беседке, уходя, чтобы вечером, перед отходом ко сну, доработать еще немного.
После ужина ребята принялись привычно готовиться к дискотеке, и на этот раз я присоединилась к ним. Смущаясь немного, надела выглаженное платье и застегнула на ногах босоножки. Взяв косметичку, прошла в рекреацию, где девчонки уже оккупировали зеркала.
'Ух ты! Татьяна Сергеевна! Вот это да!' — загалдели они наперебой, чем окончательно вогнали меня в краску.
— Я сейчас! — воскликнула Марина, и убежала в спальню.
Подойдя к зеркалу, я подвела глаза, нанесла тушь и чуть тронула помадой губы. Марина примчалась обратно, держа в одной руке свою неизменную щетку, в другой — лак для волос. Её рот был полон невидимок и шпилек. Она повелительно кивнула мне на пластиковый стул, и я послушно села.
Тщательно расчесав меня, Марина сделала одно плавное движение щеткой, поднимая волосы наверх, я почувствовала, как она закрепляет их там, потом, тонкой ручкой чьей-то расчески высвобождает несколько прядей.
Посмотрев на меня ан фас, Марина прикрыла мои глаза своей ладонью и довершила начатое, сбрызнув все лаком.
— Готово, — сказала она, отходя в сторону, и осматривая меня удовлетворенно.
Я встала, и увидела в зеркале девушку, лишь отдаленно напоминавшую привычную меня.
— Марина, ты чудо, — сказала я, улыбнувшись.
Когда мы вышли из корпуса к лавочке, на которой уже разместились мальчишки, нас встретили оглушительным свистом и аплодисментами. В этот вечер я перетанцевала, наверное, со всеми мальчиками отряда, и даже Паша, краснея так, что цвет его лица приближался к цвету волос, пригласил меня раз, и провел в медленном танце, деревянно переступая с ноги на ногу. Танцевать Паша не умел совершенно, и мне пригодились здесь уроки, преподанные Ди. Тот тоже танцевал со всеми девчонками, не отдавая предпочтения никому.
Вернувшись в корпус, мы еще посидели в беседке, доделывая декорации и приканчивая сонник, а после отбоя я отправилась на планерку прямо так, не переодевшись. Когда я подходила по дорожке к вожатской, то увидела стоящих у входа парней.
— Отлично выглядишь, — сказал Ваня, а Костик распахнул передо мной дверь.
Внутри Артур собирал по частям, водружая на Любочкином столе, довольно большую модель душевых с объемными баками, устроенными прямо на крыше, с отражателями, расположенными по периметру.
— Отлично выглядишь, — повторил он только что сказанное Ваней.
'Снова на ты', отметила я, садясь. Маргариты Михайловны не было. Я гадала, как скоро она со своей подругой отважится вновь появиться на планерке?
Когда появилась Любовь Викторовна, первый её вопрос относился к возведенной на столе модели.
— Это что? — спросила она, проходя, но не спеша садиться, разглядывая конструкцию сквозь спущенные на нос очки.
— Новая система нагрева воды в душевых, — сказал Ваня вкрадчиво. — Позволяет пользоваться горячей водой с утра до самого вечера, не платя за нее ни копейки.
— Да? — Любочка вскинула заинтересованный взгляд. — Хорошо, расскажете мне после, а пока, — она села, открыв свой неизменный блокнот, и принялась постукивать по столу карандашом, — смена оканчивается, у нас с вами очень много дел. Концерт состоится завтра, вместо вечернего моря, пока будет еще светло. Вечером последний костер и дискотека, а послезавтра утром торжественная линейка и отплытие. Вожатые старшего отряда будут сопровождать детей вплоть до орбиты. Также у нас есть несколько человек отъезжающих из пед. состава, они проследят, чтобы дети благополучно сели на корабль, а потом совершили пересадки к своим системам. — Любочка листнула блокнот назад, — но пока вернемся к завершающим мероприятиям потока. Подготовка к концерту идет полным ходом, я довольна, — она вновь пошелестела страницами, — рабочие расчистили костровые площадки, здесь план, — выдернув лист, она положила его с краю стола, — изучите его, на каждой площадке проставлен номер отряда. Отбоя завтра не будет, но я надеюсь на вас, перед отплытием дети должны хоть немного поспать. У меня все. Если вопросов нет, давайте ближе посмотрим вашу систему, — и, отложив блокнот в сторону, она придвинула модель к себе.
Ложась спать, я думала, какой долгий, и какой напряженный день предстоит нам, и встала с этой же мыслью. Сон не освежил. Я будто закрыла глаза и открыла их вновь, когда почувствовала вибрацию будильника на наладоннике. Сжала кулак и села на кровати, привалившись к стене. Рядом на спинке висело сброшенное вчера впопыхах вечернее платье. На его плечи осыпались блестки с волос. Вынув из тумбочки косметичку, я пошла умываться, но даже это не помогло придти в себя.
Но когда я вновь взглянула на запястье и увидела, что на часах уже почти восемь, а значит будильник звонил уже несколько раз, и я проспала утреннюю планерку… Это разбудило лучше ледяного душа. Когда я, переживая, собиралась уже идти поднимать ребят, в рекреацию заглянул Артур и, сказав вполне буднично: 'Доброе утро' — как бы промежду прочим сообщил:
— На планерке не было ничего интересного. Всё то же, что и вчера.
— Спасибо! — обрадовалась я.
Помедлив чуть, он добавил с улыбкой.
— Любовь Викторовна выделила деньги на новые душевые.
— Поздравляю, — я улыбнулась в ответ.
Глава 24
Репка. Концерт. Вдвоем в одном душе
День прошел в напряженной подготовке к концерту. Репетируя на пляже, дети волновались все больше. Им хотелось накупаться сегодня про запас, чтобы хватило на целый год воспоминаний, и одновременно, они боялись забыть слова, ошибиться, и потому они разрывались между берегом и морем. Я, как могла, успокаивала их, предлагая импровизировать, если кто-то вдруг потеряется от волнения, но кажется этим своим предложением пугала их еще больше. 'Нет!', — вскрикивали испуганно девчонки, — 'мы все выучили слова, и кто за кем говорит. А если тот, за кем говоришь, говорит неправильно?' И они
