медленно откатится назад…
И вдруг нет руки, нет руки, нет никого рядом, и уже храпят кони, влетая в ворота, сон ли, не сон, а рядом — никого. Еще в руке тепло другой руки, а уже холодит ее пустота. Смерть, конец, гибель. Встает уже за спиной зарево, красит камни. И ветер поднялся. Конец, конец…
— Александр! — кричит и знает, что не ответят. — Александр!
Бежит, спотыкается, шарит в багровой тьме руками. И уже крики, вопли, рев, стоны. И треск, что столько раз слышала в видениях, треск горящих крыш… Как будет называться этот холм? Гиссарлык…
Глава 16
Старшина милиции Петр Иванович Толстиков медленно ехал на мотоцикле по ночным улицам своего участка и думал о завтрашнем футбольном матче. Он, конечно, не Лев Яшин, но верховые мячи его не беспокоят. Низовые, те, конечно, коварнее. Стенку выстраивать поаккуратнее. Ну да с таким свободным защитником, как капитан Зырянов, чувствуешь себя уверенно.
Вдруг на мостовую выскочил старичок в длинном пальто и шапке-ушанке и замахал руками.
— Товарищ лейтенант, товарищ лейтенант… — больше от волнения ничего, очевидно, сказать не мог и лишь показывал рукой на магазин «Игрушки», у которого остановился мотоцикл.
— Во-первых, гражданин, я не лейтенант, а старшина, — сказал с достоинством Толстиков, и любому должно было стать ясно, что звание старшины — это тебе не фунт изюма, — а во-вторых, успокойтесь и скажите, что случилось.
— Там, там… — старичок смотрел на темные витрины, уставленные ленивыми плюшевыми зайцами и пластмассовыми Чиполлино с луковками на голове, — там…
— Что же там?
— Человек! Грабитель. Я сторож, я слышал. Он то ходит, шаги слышно, то останавливается.
— Как же вы его проморгали?
— А я не моргал, — обиделся сторож. — Замок цел, окна тоже.
— Понятно, — кивнул старшина. — Спрятался в магазине до закрытия. Старый трюк. Только это не профессионал. Трюк-то любительский, да и магазин небогатый.
— Как это небогатый? — снова обиделся старик. — У нас знаете какой оборот…
— Ну да ладно, — вздохнул старшина, — будем брать.
— Как — брать? Что именно?
— Преступника. Ключи у вас есть?
— Вот.
— Где выключатель?
— Какой еще выключатель?
— Да внутри, в магазине.
— А, этот… Не знаю, товарищ старшина.
Старшина Толстиков нащупал в кармане электрический фонарик и начал отпирать замок.
— А если стрельнет? — шепотом спросил сторож.
— Не стрельнет, — уверенно сказал старшина. — Такие не стреляют. — Он осторожно открыл дверь, прислушался и вошел.
— Слава богу! — сказал мужской голос из темноты. — А я уж думал, что придется сидеть здесь до утра.
«Силен, бродяга, — восхищенно подумал старшина, — во дает! Слава богу… Ишь ты!«
— Сидеть, наверное, действительно придется, гражданин, только не здесь.
В неярком луче фонарика перед старшиной стоял молодой человек лет тридцати в помятом костюме. Еще бы, прятался, наверное, в подсобке, под ящиками. Известное дело.
— Вы не знаете, где выключатель? Я его в темноте никак не мог найти, — сказал человек. Голос у него был печальный. Да и то верно, веселиться вроде не из-за чего.
— Так прямо и искали? — саркастически спросил старшина, направляя желтое пятно луча на стены. — Да вот же он. Рядом с соцобязательствами.
Старшина включил свет и внимательно посмотрел на вора. Тот, казалось, о чем-то задумался и смотрел, не мигая, на игрушечных деревянных коней на колесиках.
— Как проникли? — с интересом спросил старшина. — Спрятались до закрытия?
— Кто проник? — вздрогнул человек.
— Не я, конечно. О вас речь идет.
— А я не проник…
— Я и спрашиваю: спрятался?
— Нет…
— А как же?
— Не знаю…
— И зачем вы здесь, тоже не знаете?
— Не знаю…
— Сколько вы вчера выпили, в таком случае?
— Вчера? Вчера… Вчера… Странное какое слово, если вдуматься, «ч» как зловеще звучит.
— Гражданин, — нахмурился старшина, — у нас тут не семинар, а задержание преступника.
— Преступника? — рассеянно переспросил гражданин в мятом костюме. — Ах да… понимаю… Это, наверное, я.
— Это вы совершенно точно заметили. Давайте в коляску, и поедем.
— Как это в коляску? — спросил взломщик и посмотрел на батарею игрушечных колясок, стоявших в углу.
— Так. В мотоциклетную.
В отделении злоумышленника усадили перед дежурным, который шумно вздохнул и обреченно положил перед собой протокол допроса.
— Имя, отчество, фамилия, место рождения, место жительства, должность, место работы… Как вы говорите? Младший научный сотрудник? — Дежурный заметно оживился и с интересом посмотрел на Куроедова. — Что же это вы, Александр Васильевич, деятель, можно сказать, науки и так некрасиво влипли? Когда вы вошли вчера в магазин?
— Я не входил… — сказал Куроедов и замолчал. Говорить ему было тяжело, и мысли все время путались. — Вчера я вообще не был в городе.
— Где же вы были? — Дежурный положил авторучку на стол, откинулся на спинку стула и вынул из пачки сигарету.
— Видите ли… это не совсем обычная история… Я вряд ли сумею объяснить…
— Понимаю, понимаю, — кивнул дежурный. — История у всех бывает необычная. По ошибке залез в чужой карман. Сам не знает, почему дал по морде. Прямо мистика какая-то. Где же вы были вчера, Александр Васильевич?
— В Трое…
— Где, простите, в Троицком?
— Нет, в Трое… Я же вам говорю, это не совсем обычная история.
— В Трое? — У дежурного округлились глаза. — Древние греки?
— Да, — тихо сказал Куроедов и опустил голову на грудь.
— И как там? — Дежурный подмигнул старшине. — Как жизнь?
— Я не сержусь на вас, — кривясь, пробормотал Куроедов, — я понимаю, что это звучит дико, но…
— Не сердитесь? Ну и на том спасибо, гражданин Куроедов. Только симуляция безумия — вещь тонкая. К ней готовиться надо, литературу специальную изучить. А вы — в Трое. Нехорошо. Младший научный сотрудник, а говорите, как школьник. Некрасиво.
