ног.
Эльф снова повернулся ко мне, я приготовилась защищаться, но никакой щит не помог против странного заклинания, брошенного в мою сторону. Оно сжалось в комок и спокойно прошло сквозь энергетическую преграду, после чего мгновенно выросло до широкой сети, которая обхватила меня с ног до головы, не давая пошевелиться.
От моей скромной персоны Ассилина снова отвлёк Гэбрил, который успел подняться на ноги и атаковать эльфа огненным дождём. А я уже знала, как бороться с сетями. Может, не особо экономно и рационально, однако мне ничего не оставалось, как вновь использовать эльфийское заклинание, чтобы усилить сияние ауры. Приготовившись к сильной боли, я на одном дыхании выпалила заклинание. Яркий свет резал мысленный взор, но больше не слепил, и даже боль на этот раз была вполне терпимой, она не могла затмить мой разум. Магические путы разорвались, унесённые прочь сильным потоком энергии, и я успела заметить ошеломлённый взгляд Ассилина. Он уже отправил Гэбрила в очередной полёт и хотел вновь атаковать меня, но в этот момент неожиданно появился Вариархар, в неуловимом прыжке повалив Ассилина на землю.
— Не смей, — прошипел вампир, — а то я убью тебя.
Ассилин попытался вырваться, но магия в данном случае была бесполезна, да и силой вампирской он не обладал. Вариархар перевернул эльфа на живот, завёл руки того за спину и ловко связал услужливо поданной Гэбрилом верёвкой. Придирчиво оглядев результат, Вариархар поинтересовался:
— Скажи-ка, маг, ты можешь наложить такое заклинание, чтобы эльф не смог распутать верёвку?
— Чтобы не смог — вряд ли, — признался Гэбрил, — а вот чтобы ему пришлось хорошенько повозиться, могу.
— Дерзай.
— Но зачем ему это было нужно? Что он хотел сделать? — удивлялся Гэбрил, когда заклинание было наложено и перепроверено на прочность несколько раз.
Ассилин упорно молчал, не желая раскрывать свои карты и расставаться со своей затеей. Я тоже молчала. Никак не могла прийти в себя после произошедшего.
— Думаю, он пытался заколдовать Эдеру, чтобы она подчинилась его воле, — сказал Вариархар. От этих слов Ассилин нервно дёрнулся, чем доказал правоту вампира.
— Но зачем? — удивился Гэбрил.
— Затем, чтобы заставить её пойти к Древу прямо сейчас.
— Но она бы это и без заклинания сделала!
— Да. Вот только, чтобы вернуть Древу возможность цвести, она должна убить себя.
После этих слов Вариархара на поляне воцарилась гробовая тишина. Я удивлённо смотрела то на эльфа, то на вампира, и никак не могла вникнуть в смысл сказанного. Убить себя?!
— Зачем?! — воскликнул Гэбрил, тем самым озвучив и мои мысли. То есть, ту их долю, которая была более ли менее приличной.
— Потому что она полукровка. Обычный лесной дух, который умеет становиться неосязаемым в физическом мире, может без проблем слиться с Древом, тем самым вернув ему способность цвести. Эдера этого сделать не может. Для начала ей нужно избавиться от человеческого тела.
— Значит, умереть… — ошеломлённо пробормотал Гэбрил. — Но зачем было её заставлять?!
— Да потому что все человеческие существа настолько жалки и трусливы, что никогда не смогут по собственной воле пожертвовать собой ради других! — не сдержавшись, воскликнул Ассилин. — Вот, почему я пытался заставить её с помощью заклинания! Ну а вы? Что, дадите ей право выбора? И пусть она бежит отсюда, сломя голову и наплевав на то, что весь мир скоро погибнет?!
— Почему бы тебе было просто не убить меня около Древа? — я сама удивилась хладнокровному спокойствию, с которым задала этот вопрос. Даже мой ровный голос оказался твёрд, как камень и ни капли не дрогнул.
— Потому что смертельную рану ты должна нанести себе сама. Это должно быть именно самопожертвование, а не насильственная смерть.
— А самоубийство под действием заклинания — это, значит, смерть ненасильственная, — едко заметил Гэбрил.
— Какая разница? Рана нанесена её же рукой, а мы спасены. В чём проблема?
— Ты мне противен, — с отвращением сказал Гэбрил, едва сдерживаясь, чтобы не плюнуть эльфу в лицо.
— Вариархар, ты всё это знал? — вдруг спросила я.
— Да, но ты должна была сама понять, что делать при виде Древа.
— Нет, дело не в этом, — я помотала головой. — Ты всё это время знал, что я должна умереть?.. — Он просто не понимал, не понимал истинного смысла моего вопроса. Дело не в том, сказал он или нет! Он ничего не обязан был мне говорить. Дело ведь совсем в другом!
— Знал. — Вариархар спокойно встретился со мной глазами. Всё-таки он понял, о чём я спрашивала.
— Извините, мне нужно время побыть одной.
Поднявшись на ноги, я твёрдым шагом направилась прочь с поляны. Подальше, подальше от них! Куда-нибудь, где я смогу остаться наедине со своими мыслями, со своими страхами и со своей бесконечной растерянностью.
Усевшись на мягкую траву около невысокого молодого деревца, я уткнулась лицом в колени и обхватила их руками. Хотелось сжаться в маленький комочек, который никто никогда не потревожит и не тронет.
Вариархар обо всём знал. Человеческая жизнь в сравнении с его вечностью — всего лишь один единственный день. Но то, что осталось от моей жизни — краткий, едва уловимый миг. Каково ему было? Каждый день смотреть мне в глаза, разговаривать со мной и при этом знать, что совсем скоро мне суждено умереть. Что он чувствовал? Что?!
Нет, я определённо думаю не о том. Почему мысли постоянно возвращаются к Вариархару? Почему эти проклятые слёзы застилают глаза?..
Умереть. Чтобы спасти ненавистный мир, уничтоживший ни в чём не повинных лесных духов. Чтобы спасти этот мир, лишивший меня семьи. Чтобы спасти этот прекрасный мир, где столько удивительных созданий, заслуживающих того, чтобы жить. Я не хочу так! Я тоже заслуживаю того, чтобы жить! Хотелось биться в истерике, но я лишь с больше силой вцепилась пальцами в свои несчастные колени.
Но, может, мне совсем не обязательно умирать?! Вариархар же сказал — я почувствую, что должна делать, когда увижу Великое Мировое Древо. Возможно, я найду какой-то другой способ. Ведь что они знают? Они никогда не видели Древо! Они не могут знать наверняка! Я обязательно найду выход. Обязательно…
От мысли, что выход есть, стало немного легче. Теперь я, по крайней мере, не сбегу и завтра же отправлюсь к Мировому Древу. Чтобы, наконец, во всём разобраться. А уж делать то, что обязана, или не делать, — это уже решу сама. И вообще! Разве я кому-то чего-то должна?!
— Эдера… — Вампир хотя бы не подкрадывался и дал о себе знать.
— Чего тебе? — Разговаривать совершенно не хотелось.
— Ты же знаешь, никто не вправе тебя заставлять, — Вариархар осторожно присел подле меня. — Ты можешь не делать этого. Ты не обязана лишать себя жизни.
— Не обязана, конечно, — я подняла голову и посмотрела на вампира. — Быть может, мне даже не придётся умирать, чтобы помочь Древу зацвести. Никто ведь не может знать наверняка… Верно?
— Пожалуй, ты права, — пожал плечами Вариархар, не веря ни единому моему слову.
Некоторое время мы сидели молча, пока я, наконец, не решилась задать этот страшный вопрос:
— Ты говорил, что тебе интересно за мной наблюдать. На протяжении нашего путешествия ты знал, что скоро я должна буду умереть. Неужели, тебе не было хоть немного жаль, что всё это так закончится?
Я внимательно смотрела Вариархару в глаза, стараясь прочесть по ним хоть что-нибудь. Прочесть до того, как он успеет озвучить ответ. Дыхание перехватило, когда я почувствовала лёгкое прикосновение
