Геном

заменена другой буквой. Иногда целый фрагмент ДНК может быть удвоен, пропущен или развернут на 180°. Такие события на­зываются мутациями. Большинство мутаций никак не прояв­ляют себя. Например, если происходит замена одного кодо- на другим, кодирующим присоединение той же аминокисло­ты. (Четыре нуклеотида по три в каждом кодоне образуют 64 комбинации, которые кодируют только 20 аминокислот. Поэтому многие аминокислоты кодируются несколькими кодонами.)

Человечество накапливает примерно 100 новых мута­ций за одно поколение. Может показаться, что это не так много, ведь в геноме человека более миллиона кодонов. Но даже одна мутация в неудачном месте может оказаться фа­тальной.

Нет правил без исключений.

-Ф Не все гены человека находятся на его 23 хромосомах. Часть генов содержится внутри микроскопических клеточных включений, называемых митохондриями. Эти гены унаследованы еще с тех времен, когда мито­хондрии были самостоятельно живущими микроорга­низмами.

-Ф Не все гены являются фрагментами молекулы ДНК. Гены некоторых вирусов записаны в молекуле РНК.

-Ф Не все гены кодируют белки. Конечными продуктами некоторых генов являются молекулы РНК, в частно­сти рибосомальные и транспортные РНК.

-Ф Не всеми биохимическими реакциями управляют бел­ки. В некоторых реакциях в качестве катализаторов выступают молекулы РНК.

-Ф Не все белки кодируются одним геном. В построении некоторых белков участвуют несколько генов. И на­оборот, один ген может кодировать несколько белков в результате альтернативного сплайсинга информа­ционной РНК.

-Ф Не все 64 кодона определяют аминокислоты. Три из них, называемые стоп-кодонами, означают конец трансляции.

-Ф И наконец, не все фрагменты ДНК являются частями генов. Напротив, большая часть ДНК в хромосомах — это случайные последовательности нуклеотидов или многочисленные повторы, которые редко транскри­бируются в информационные РНК или никогда не транскрибируются. Такая ДНК называется бессмыслен­ной или эгоистичной.

Это тот минимум, который вам необходимо знать. Теперь можем приступать к экскурсии по геному человека.

От редактора перевода

Стремительное развитие генетики в последние два де­сятилетия называют не иначе как революцией. Начиная с 1990-х годов, когда в практику вошли новые методы ам­плификации (копирования участков хромосомы в лабора­торных условиях) и секвенирования (расшифровки) ДНК, каждый год приносит больше открытий, чем было сдела­но за все предыдущие годы, начиная со старины Менделя. Генетика развивается столь стремительно, что уследить за тем, как изменяются наши представления о фундамен­тальных основах жизни и наследственности не успевает не только широкая публика, но и специалисты. Это порожда­ет массу слухов и домыслов о страшных мутантах, которых коварные ученые штампуют в своих лабораториях, тогда как поразительные открытия новых методов диагностики и лечения генетических заболеваний, включая рак, оста­ются незамеченными или непонятыми. Книга Мэтта Ридли очень актуальна. Просто и доступно автор представил исто­рию генетики от первых догадок до ошеломляющего про­рыва, начавшегося с открытия структуры ДНК Уотсоном и Криком. Ридли не ограничивается сухими фактами из на­учных публикаций. Он удивительно точно передает атмос­феру неформальных научных дискуссий, когда ученые, не опасаясь критики строгих рецензентов, позволяют себе вы­сказывать рискованные гипотезы и резко критиковать сво­их оппонентов. На английском языке книга вышла в свет в конце 1999 года, в канун нового тысячелетия. С тех пор прошло уже почти семь лет. Год 1999-й уже кажется исто­рией. Одни гипотезы, о которых пишет Ридли, уже под­тверждены экспериментально, другие оказались ложными. Тем не менее книгаGenome: the autobiography of a species in 23 chapters по-прежнему занимает верхние позиции в рейтин­гах продаж по всему миру. В ней есть то, что не устаревает: дух научных открытий и история генетики, представлен­ная со всем драматизмом споров, дискуссий, озарений од­них ученых и черной завистью других.

Прошедшие семь лет принесли много новых открытий и изменили наши представления о тех вопросах, которые Ридли затронул в своей книге. Чтобы привести книгу в со­ответствие с уровнем знаний середины 2006 года, в текст добавлены врезки с упоминанием новых открытий и спра­вочной информацией. Врезки выглядят так:

Изменения именно в гене sonic hedgehog привели к тому, что предки китов и дельфинов лишились задних конечно­стей (Thewissen J. G. et al. 2006. Developmental basis for hind- limb loss in dolphins and origin of the cetacean body plan. PNAS, e-pub ahead of print).

Хромосома 1 Жизнь

Сначала было Слово. Слово обратило в свою веру доисто­рическое море и с его помощью стало беспрерывно копи­ровать себя. Слово нашло способ трансформировать хими­ческие соединения таким способом, чтобы зациклить и зафиксировать слабые завихрения в беспрерывном пото­ке энтропии, зародив жизнь. Слово преобразовало безжиз­ненную и пустынную поверхность планет в цветущий рай. И наконец, Слово вызрело в хитрую штуковину — мозг чело­века, который оказался способным постичь само это Слово.

Хитрая штуковина, которая находится в моей черепной коробке, каждый раз приходит в полное изумление, как только я начинаю думать о появлении и развитии жизни на Земле и о своем месте в этой жизни. Надо же было так случиться, что 4 млрд лет эволюции привели к тому, что в один счастливый день я появился на свет. Среди 5 млн ви­дов, населяющих Землю, мне посчастливилось родиться наделенным сознанием. Среди 6 млрд людей на планете я был удостоен чести родиться в стране, где впервые уда­лось постичь это Слово. Я был рожден всего пять лет спу­стя и всего в двух сотнях миль от того места, где два пред­ставителя моего вида установили структуру ДНК и тем са­мым раскрыли величайший и на удивление простой секрет Вселенной. Можете надсмехаться над моей восторженно­стью. Считайте меня смешным материалистом, молящимся перед трехбуквенным акронимом. Но спуститесь со мной к первоистокам появления жизни из мертвой материи, и мне, я уверен, удастся вселить в вас безмерное очарование этим Словом.

«Поскольку земля и океаны, по-видимому, были заселе­ны растительными организмами задолго до появления жи­вотных и многие семейства животных появились раньше других семейств, не можем ли мы заключить, что одна и только одна из нитей жизни была первоисточником всех остальных форм живых организмов на Земле?» — спраши­вал в 1794 году поэт, врач и разносторонне образованный человек Эразм Дарвин (Erasmus Darwin. 1794. Zoonomania: or the laws of organic life. Vol. II, p. 244. Third ed. 1801. J. Johnson, London). Это прозрение, с учетом времени, в которое оно произошло, поразительно не только потому, что было вы­сказано предположение о наличии единого источника всех органических форм жизни (эту идею через 65 лет разовьет в своей книге Чарльз — внук Эразма Дарвина), удивляет так­же использование странного словосочетания — «нить жиз­ни». В основе жизни действительно лежит нить.

Но как нить может сделать что-то живым? Жизнь — это весьма скользкое и неуловимое понятие для тех, кто хочет дать ему определение. Живые организмы обладают спо­собностью размножаться и способностью к упорядочению материи. У кролика рождаются кролики. Одуванчик дает жизнь одуванчику. Но кролик может делать другие не менее удивительные вещи. Он ест траву и преобразует хаос окру­ жающего мира в собственные ткани, имеющие сложную ор­ганизацию. Но ведь второй закон термодинамики