представителя в Лиге Наций, посланного в Лондон, в министерство иностранных дел. Он сообщил Муссолини, что если Италия вторгнется в Эфиопию, британцы станут настаиватьна введении против нее экономических санкций, на что Франция неохотно согласится, но для ослабления их действенности сделает все, что в ее силах, чтобы приостановить применение этих санкций. Кроме того, ни Британия, ни Франция не станут воевать с Италией из-за Эфиопии или предлагать закрытие Суэцкого канала.
Муссолини запросил британское правительство, означают ли передвижения английского флота, что Британия собирается напасть на Италию или закрыть Суэцкий канал. 23 сентября лорд Хоар дал указание Драммонду довести до сведения Муссолини «личное послание министра иностранных дел, одновременно являющегося консерватором и старинным другом Италии». Драммонд должен был сообщить Муссолини, что утверждения, будто британское правительство хочет уничтожить итальянский флот, — неправда. Британия хочет «видеть Италию сильной и процветающей, а правительство ее — стабильным, каким оно пребывает уже многие годы… Я должен избегать слова «санкции» и сказать, что вопрос о закрытии канала или военных санкциях даже не обсуждался». Однако если Лига решится на коллективные действия, Британия исполнит свою роль, как верный член Лиги Наций. Этого Муссолини было достаточно. Он рискнет начать военные действия.
29 сентября он направляет Де Боно приказ: «Никакого объявления войны. Приказываю: начать наступление рано утром 3. Повторяю: 3 октября». Вечером 2 октября он обращается к толпе с балкона Палаццо Венеция. «Чернорубашечники революции!.. В этот торжественный час истории нашей страны двадцать миллионов человек вышли на площади по всей Италии», чтобы показать миру силу Италии и фашизма в 1935 году, XII году фашистской эры. «Пролетарская и фашистская Италия, Италия Витторио- Венето и нашей революции, восстань! Пусть небеса услышат твои крики ободрения нашим солдатам, ожидающим в Африке. Пусть их услышат наши друзья и наши враги во всех краях земли. Это крик во имя справедливости! Это крик победы!»
В тот день Муссолини навестил старинный друг Джузеп-пе Преццолини. В молодости, когда они оба были социалистами перед Первой мировой войной, дуче восхищался его сочинениями. Преццолини всегда говорил с Муссолини откровенно — он знал, что может это себе позволить. Он спросил, понимает ли Муссолини, что делает, чем рискует, — ведь может начаться война с Англией. Британский флот в Средиземном море способен нанести удар по всем жизненным центрам Италии, в то время как она не сможет поразить Лондон и Германию. «Да, — отвечал Муссолини, — но Англия не захочет ради Эфиопии пожертвовать жизнью хотя бы одного-единственного солдата».
Глава 29
ПОБЕДА
В июне 1936 года, после того как итальянцы покорили Эфиопию, Черчилль написал статью в «Ивнинг стандард», в которой горестно анализировал британскую политику во время абиссинской войны. Британское общественное мнение требовало, чтобы Британия поддержала авторитет Лиги Наций, предотвратила завоевание Эфиопии Италией и показала всему миру, что агрессия не приносит выгоды. Но при этом то же общественное мнение требовало, чтобы Британия ни в коем случае не ввязывалась в войну. Британское правительство понимало, что единственной мерой, способной серьезно осложнить итальянскую агрессию, было закрытие Суэцкого канала и эмбарго на экспорт в Италию нефти. Однако Муссолини объявил, что если эти два шага будут сделаны, он начнет войну с Лигой Наций и Британией. Так что Лига и британское правительство применили только такие экономические санкции, которые не могли существенно повлиять на итальянскую агрессию. В результате Италия покорила Эфиопию и опозорила Лигу Наций и Британию.
Последующий анализ был сделан Черчиллем точно и с блеском, но когда абиссинская война была в разгаре, он никакой альтернативной политики предложить не смог. Он считал, что не Италия, а Германия представляет угрозу миру в Европе и британским интересам, и надеялся что Муссолини, которым он продолжал восхищаться, будет полезным союзником Британии против Гитлера. Однако независимо от британского общественного мнения Черчилль считал, что поддерживать престиж Лиги Наций стоило ради той роли, которую она может сыграть в сохранении мира. Иначе поражение Лиги Наций ободрит другого, более опасного агрессора, Гитлера. Черчилля также очень тревожила военная слабость Британии, и он полагал, что не многое может быть сделано для обуздания агрессора, пока страна не перевооружится. «Будьте начеку, — писал он Хоару, — не допустите серьезнейшей оплошности: не дайте дипломатии забежать вперед военно-морской готовности… Как обстоят дела с флотами? Где они? В хорошем ли они состоянии? Достаточна ли их численность?»
Но вернемся в осень 1935 года… В 5 утра 3 октября без объявления войны итальянцы начали военные операции против Эфиопии, осуществив бомбардировку Адовы с воздуха и двинув вперед наземные войска. Воздушный налет принес тяжелые потери гражданскому населению. Британский представитель в Аддис-Абебе сообщил, что первая бомба упала на здание склада госпитального оборудования, помеченное красным крестом. Итальянцы быстро захватили Адову, отомстив за свое поражение в 1896 году.
Война вызнала огромный энтузиазм в Италии и получила полную поддержку католической церкви. В начале сентября, еще до начала войны, папа в беседе с другом утверждал, что если Италия развяжет войну в Эфиопии, это будет «огорчительно», потому что он представить себе не может, как это цивилизованная нация решается захватить другую страну. Однако когда война началась, итальянская церковь оказала ей полную поддержку. «О, Дуче! — провозгласил епископ Террачины. — Сегодняшняя Италия — фашистская страна, и сердца всех итальянцев бьются в лад с твоим. Нация готова принести любые жертвы ради победы мира и римско-католической цивилизации… Да благословит тебя Господь, о Дуче… и подарит победу итальянской армии». Епископ Виченцы высказался с не меньшим пылом. 28 октября кардинал Ильдефонсо Шустер во время проповеди в кафедральном соборе Милана сказал, что не будет смешением святого и низменного, если он подчеркнет, что нынче не только праздник. Святого Симона и Святого Иуды, но также тринадцатая годовщина марша на Рим, открывшего новую страницу в истории Апеннинского полуострова и католической церкви Италии.
Лига Наций заклеймила Италию как агрессора и отменила эмбарго на поставки оружия в Эфиопию, а также назначила комитет для рассмотрения санкций, которые следует применить к Италии. Пятьдесят из пятидесяти двух наций, входивших в Лигу, согласились ввести санкции. Отказались только Австрия и Венгрия. В течение месяца санкции были согласованы, и почти все пятьдесят стран стали им следовать с 18 ноября. Было решено запретить импорт всего итальянского и разрешить экспортировать в Италию ограниченное число товаров. В это число не вошли оружие, резина, олово, железный лом, но только не нефть. Сегодня эти меры кажутся слишком мягкими и неэффективными в сравнении, например, с санкциями, предпринимаемыми в последние годы против Югославии, Ирака и Ливии. Мы также знаем, что экономические санкции начинают сказываться только при применении их в течение нескольких лет. Но государственные мужи в 1935 году в Женеве надеялись, что, если страны не будут покупать итальянские товары, Италия скоро окажется без иностранной валюты и не сможет расплачиваться за импорт, необходимый ей для ведения войны.
В Эфиопии дела итальянцев развивались не слишком удачно. Через 6 недель армия Де Боно на севере страны продвинулась за Адову только на сорок миль; на юго-востоке, в районе Сомали, Грациани вообще не смог никуда продвинуться. Золотые запасы Банка Италии таяли, а запрет Лиги Наций на итальянский экспорт мог привести к дальнейшему их уменьшению. 27 ноября лира упала на 25 %.
Тем временем в Британии Болдуин решил провести парламентские выборы на год раньше срока и обосновал своюкампанию тем, что его правительство поддержало Лигу Наций против агрессора. Лейбористская оппозиция критиковала правительство за проволочки в этой политике, долгом нежелании вводить санкции. Лейбористы требовали введения жестких санкций по нефти, но в то же время продолжали противиться перевооружению британской армии. Правительство выиграло выборы 14 ноября, потеряв лишь 80 из 556 выигранных ими в 1931 году мест в Палате общин. Правительственное большинство в Палате теперь составляло 249 мест. Однако во Франции правые не желали поддерживать санкции против Италии. Представитель правого крыла Анри де Кериллис был ярым противником Германии и в Палате депутатов
