— Берём! — буркнул Миша. И шёпотом сказал Лиде: — Ладно. Пойду к отцу на работу. Но имей в виду: потом отдашь!
— Честное слово, Мишенька, отдам! Миша подошёл к продавцу.
— Неси своего тритона.
— Давай деньги. Миша фыркнул:
— Вперёд? Ещё чего! Тритонщик возмутился:
— Это чтоб я мучился, доставал, тащил, а вас потом поминай как звали?
Теперь возмутился Миша:
— Ага! А ты хочешь, чтобы мы тебе дали деньги, а потом тебя поминай как звали?
Разговор зашёл в тупик.
Лида, увидев, что рушится последняя надежда, вмешалась в разговор. Она пыталась уговорить обоих, чтобы они поверили друг другу, и что никто никого не обманет.
Но и продавец тритонов и покупатель стояли на своём. И только когда Миша сделал вид, что уходит, мальчишка сказал:
— Ладно, давай аванс. Копеек пятьдесят. Лида было обрадовалась, но Миша твердо сказал, что аванса не будет.
Тогда тритонщик, чувствуя, что сделка проваливается, сдался и только потребовал шесть копеек на трамвай для скорости.
Тут Миша не возражал. Он достал из кошелька пятак и две копейки и спросил копейку сдачи. Но у продавца тритонов копейки не было. Лида испугалась, что всё опять разладится, но Миша догадался разменять две копейки в газетном киоске.
— Когда будет тритон? — спросил он. Мальчишка озабоченно поднял глаза к небу и сморщил лоб.
— Значит, так. На этом самом месте. Через полчаса.
Миша выглянул из ворот. На больших часах почтамта было двадцать пять одиннадцатого.
— Значит, без пяти одиннадцать чтоб тритон был здесь! — строго сказал Миша.
— Будет сделано! — крикнул мальчишка на бегу, и его белая голова сверкнула уже на другой стороне улицы.
Лида сияла.
— Какой ты молодец, Мишенька! Как ты всё чудно устроил! Мы сразу же отнесём ему, да? И скажем: простите нас. И ей скажем: простите, хоть она и противная, правда?
— Ты глупа, Шершилина. Жди его здесь. Никуда ни шагу!
— Хорошо, Мишенька, — покорно сказала Лида.
— Я могу немного задержаться. Скажешь ему, чтоб подождал.
— Да, Мишенька.
— Дашь ему в крайнем случае семьдесят три копейки, — и Миша высыпал Лиде в руку монеты из кошелька.
— Я дам, Мишенька.
— Но не смей давать, пока он не покажет тритона.
И чтобы все лапы были целые и хвост. Поняла?
— Поняла, Мишенька.
— Ну, смотри, Шершилина! — сурово сказал Миша и ушёл.
6
— А где же крышка? — спросила Таисия Петровна, едва Сергей Васильевич вошёл в переднюю. Сергей Васильевич поглядел на бидон.
— А разве была крышка? — удивился он.
— Конечно, могло быть и хуже, — кротко заметила жена. — Ты мог принести домой крышку и оставить в молочной бидон.
— Ну, Тася… — обиделся Сергей Васильевич и пошёл прямо к шахматной доске.
Таисия Петровна отнесла бидон на кухню. Она сняла с полки голубую кастрюльку и вылила в неё молоко.
Бидон выпал из её рук и покатился по полу.
Опершись лапками о край кастрюли, на неё пристально смотрел маленький пёстрый дракон. А из молока торчал его колючий гребень.
С минуту Таисия Петровна и дракон смотрели друг на друга. А потом Таисия Петровна безмолвно вышла из кухни.
Её слабое сердце не позволяло ей находиться в одной комнате с таким существом.
Она тихо тронула за плечо Сергея Васильевича.
— Серёжа, — сказала Таисия Петровна нетвёрдым голосом, — пойдём со мной.
У Таисии Петровны было такое выражение лица, что Сергей Васильевич тотчас встал и пошёл, поддерживая жену под локоть.
В кухне Таисия Петровна подвела мужа к кастрюльке. И показала пальцем:
— Скажи мне, что оно такое?
Сергей Васильевич начал хлопать себя по карманам, как он делал всегда, когда ему нужны были очки. Таисия Петровна сунула ему свои, и он наклонился над кастрюлькой.
— Что ты? Хочешь, чтобы оно цапнуло тебя за нос?! — крикнула Таисия Петровна и оттащила мужа подальше. — Знаешь, какой был случай в Ленинграде на почтамте? Один раз пришла посылка для зоосада со змеями.
— Ну-ну? — сказал Сергей Васильевич.
— А начальник почты и сунулся туда, вот вроде тебя. А змея и схвати его за нос!
— И что же он?
— Спасибо, змея была не ядовитая. А туркменская эфа в пустыне сама скачет на людей! Видишь? А ты суёшься.
— Так ты считаешь, что это змея? — задумчиво спросил Сергей Васильевич. А это ничего, что у неё лапки? Таисия Петровна возмутилась.
— Посмотрите на этого человека! Притащил неизвестно что, неизвестно зачем и ещё меня расспрашивает про лапки!
Сергей Васильевич смущённо заморгал глазами.
— Тасенька, честное слово, понятия не имею, как оно туда попало! А что это такое — мы сейчас узнаем.
И он направился к полке, где стояла Большая Советская Энциклопедия.
— И на какую букву ты собираешься смотреть? — осведомилась Таисия Петровна.
Сергей Васильевич растерянно улыбнулся.
— И ничего смешного, — сказала Таисия Петровна. — Как бы оно ни называлось, я знаю одно: звери в молоке не водятся. Впрочем…
Она храбро поддела шумовкой дракона, который невозмутимо сидел в той же позе, и дала стечь молоку. Тут она увидела перепонки на лапках и обрадовалась:
— Ну вот, теперь я и без Энциклопедии знаю, что оно из лягушек. И всё понятно: его пустили туда, чтобы не прокисло.
— Чтобы оно что, Тася?!
Таисия Петровна сокрушённо покачала головой.
— Есть же такие люди, которые бросают в молоко лягушек, чтобы оно не прокисло! А по мне уж лучше кислое молоко, чем свежее с лягушками! Дай скорей миску, Серёжа!
Дракон перебрался в миску с водой. Таисия Петровна наклонилась к нему.
— Теперь тебе хорошо? Поплавай, миленький! Сергей Васильевич, который почему-то чувствовал себя виноватым, услышав, что жена разговаривает с родственником лягушки, понял, что гроза миновала.
