– По крайней мере он готов дать показания.
– Если мы его сумеем найти. Завтра он отправится к очередной сестре. В Австралию.
– А я думаю, что он все расскажет.
Сэнди уставилась в окно, и Кальдер понял, что она вне себя от злости. Она злилась на него и на человека, который, по ее мнению, убил Джен.
– Ну и что мы теперь предпримем? – наконец спросила она. – Думаю, нам следует обратиться в полицию и потребовать ареста Перумаля, сославшись на компрометирующий его е-мейл.
– Боюсь, что мы этого не сделаем. Не будем мы также обращаться за помощью и к шерифу округа Тетон.
– Если мы это сделаем, то они просто линчуют твоего Перумаля, – сказала Сэнди. – Люди шерифа будут в ярости, узнав, что он был жив, в то время как они несколько дней мерзли в горах, протыкая щупами снег.
– Думаю, стоит еще раз связаться с детективом Невилл, – задумчиво произнес Кальдер. – Я ей скажу, что нераскрытым остается лишь одно убийство. Возможно, мне удастся убедить Перумаля слетать в Лондон, чтобы побеседовать с ней.
– К тому времени он смоется, – упиралась Сэнди. – Кроме того, в понедельник здесь все полетит в тартарары.
– Да, это будет красочное зрелище.
– Может быть, тебе стоит позвонить в «Блумфилд-Вайс»?
– И предупредить?
– Они могли бы воспользоваться твоей информацией.
– Я думал об этом, – со вздохом произнес Кальдер. – Но мне почему-то кажется, что я ничего им не должен.
– Но это же создаст здоровенную прореху во всей финансовой системе.
– Финансовая система того заслужила. Я занимаюсь расследованием, чтобы найти убийц Джен и заставить их заплатить по счету. Спасать задницу «Блумфилд-Вайс» в мои планы не входит.
– О'кей! – Сэнди вскинула брови.
– Что?
– Я сказала «о'кей», – произнесла она подчеркнуто нейтральным тоном.
Оказавшись в гостинице аэропорта, они зарегистрировались в разных номерах. Кальдера очень удивляло то раздражение, которое он почему-то испытывал. Мысли о Сэнди не оставляли его в покое. Он привык видеть в ней хорошую помощницу, и критические высказывания девушки его больно жалили. Он набрал номер ее комнаты.
– Как насчет того, чтобы принять пивка в баре?
– Не знаю. Я очень устала. Думаю, мне лучше отдохнуть в номере.
– А что, если я внесу в картину какое-то разнообразие? Обращусь в полицию, например?
– Ну хорошо, – после непродолжительной паузы согласилась Сэнди. – Встретимся внизу через десять минут.
Посетителей в баре не было, а пивной ассортимент оказался крайне ограниченным. Кальдер сделал все, что мог.
Вскоре к нему присоединилась Сэнди.
– А это что такое? – спросила она, беря в руки бутылку. – «Кленовый лист»? «Слюна лося», похоже, была покруче.
– Что может быть более канадским, чем кленовый лист?
– Мда… – протянула Сэнди, но пива все же попробовала.
За окном стоял ясный день, однако в отеле было сумеречно, и представление о времени стиралось.
– Прости меня, – подняв голову, сказала девушка.
– Все в порядке, – ответил Кальдер.
– Но я все равно не доверяю Перумалю.
– Знаю.
– И кроме того, продолжаю думать, что тебе следует позвонить в «Блумфилд-Вайс».
Кальдер в ответ покачал головой.
– У них есть возможность привлечь внимание властей, – продолжала Сэнди. – Если Перумаль прав, то проблемы возникнут не только у фонда «Тетон». Серьезно пострадает «Блумфилд-Вайс», а на японской бирже начнется паника.
– Вполне возможно.
– Это будет всем паникам паника.
– Ну и хорошо.
– Перестань, Алекс. Ты же так не думаешь. Подобные финансовые кризисы грозят бедой фирмам, правительствам, рабочим, развивающимся странам. Одним словом, страдают все.
– И ты полагаешь, что мы сможем что-то сделать?
– Во всяком случае, ты мог бы попытаться.
Кальдер посмотрел на сидящую рядом с ним Сэнди. Девушка была сама серьезность. Алекс прекрасно понимал, что именно она сейчас чувствует. Он много лет был лояльным сотрудником инвестиционного банка «Блумфилд-Вайс», потел, зарабатывая банку деньги, и напрягался ради того, чтобы банк ничего не потерял. Может быть, ему все же стоит помочь своим бывшим работодателям?
– Я в свое время неоднократно пытался обращаться к руководству «Блумфилд-Вайс», но оно отказывалось меня слушать. Кроме того, я не хочу, чтобы Карр-Джонс снова сорвался с крючка. У меня нет ни малейшего желания спасать этого типа.
– Карр-Джонс – уже история. Ему этого не пережить. Попытайся еще раз. Есть там хоть кто-нибудь, кому ты мог бы доверять?
Кальдер задумался. В «Блумфилд-Вайс» трудились не только негодяи. Там еще оставались хорошие парни, которых ему не хотелось подводить под монастырь.
– Не знаю, – сказал Кальдер. – Возможно, такие и найдутся. Но есть только один способ это узнать, – с улыбкой закончил он, глядя на девушку.
В баре никого не было, так что услышать разговор никто не мог. Кальдер достал телефон и набрал нужный номер.
– Тарек? Говорит Алекс.
– Зеро? Какого дьявола ты звонишь в такое время? Ты где?
– Я в Канаде. Прости, если разбудил.
В Лондоне была полночь.
– Все в порядке. В чем дело?
– Банку «Блумфилд-Вайс» грозят большие неприятности.
– Рассказывай.
И Кальдер рассказал все. Тарек слушал очень внимательно. В ходе рассказа вдруг осознал, насколько убедительно звучат его слова и как отдельные части головоломки занимают нужные места. Кое-какие пробелы еще оставались, но основное было предельно ясно: Викрам и Мартель вместе с Перумалем сфальсифицировали переоценку облигации. Джен узнала о жульничестве и поплатилась за это жизнью. Фонд «Тетон» вот-вот лопнет, причинив серьезный урон как «Блумфилд-Вайс», так и финансовому рынку в целом.
Когда он закончил, Тарек пробормотал что-то по-арабски, упомянув при этом Аллаха.
– Ну а теперь ты мне веришь?
– Да, – ответил Тарек. – Я тебе верю. Перумаль совершенно правильно оценивает положение фонда «Тетон». Он исчерпал кредитные возможности – как у нас, так и у всех других ребят с нашей улицы. Если Мартель пойдет на дно, то потянет за собой многих других. – В трубке молчали, но Кальдер чувствовал, что Тарек хочет сказать еще что-то. Он не ошибся. – Прости меня, Зеро. Прости, что не прислушивался к тебе раньше. Спасибо, что позвонил. Я бы понял, если бы ты решил позволить нам утонуть в нашем собственном дерьме.
