Иными словами, танкер «Сандефьорд» с полным правом можно было приравнять к британскому судну. Капитан «Сандефьорда», по мнению Энгельса, мало походил на норвежского капитана, но он заявил, что является гражданином Норвегии, и, так как никто из немцев не говорил на его языке, а он не говорил по- немецки — или делал вид, что не говорит, — из него нелегко было вытянуть хоть что-нибудь.
На все вопросы относительно груза, пункта отправления и назначения он отвечал уклончиво или вовсе не отвечал. Практически единственное, что смогли выяснить из его скупо брошенных сквозь зубы фраз, это то, что он соблюдает нейтралитет, и такой ответ он находил достаточным для всех вопросов. При обыске капитанской каюты и письменного стола обнаружились корабельные документы и еще парочка интересных бумаг.
— Вашим следующим портом захода должен был стать Фритаун? — спросил Энгельс. — И ваш груз предназначался для Англии?
Капитан промолчал.
— По-моему, молчание — знак согласия. А это что такое? — Энгельс сунул под нос капитану копию радиограммы из министерства судоходства правительства Норвегии в изгнании. — Насколько я вижу, здесь говорится, что отныне все норвежские корабли должны подчиняться приказам эмигрировавшего в Лондон норвежского правительства, которое получает полную поддержку кабинета Великобритании.
Норвежец по-прежнему молчал.
— Будьте добры, капитан, приведите свои дела в порядок. Даю вам полчаса.
Тогда норвежец заговорил на английском языке, который Энгельс понимал:
— Значит, я потеряю свой корабль?
Наконец проняло и его, и в зареве прожекторов Энгельс увидел, что в глазах норвежца застыли слезы.
— Очень жаль, капитан, — сказал он. — Идет война, и мы с вами ничего не можем поделать. По крайней мере, с нами вы быстрее доберетесь домой, чем через Англию. Во всем ищите хорошее. — Он дружески похлопал норвежского капитана по плечу и отправился по своим делам.
Под охраной немецкого моряка норвежец собрал кое-какие личные вещи, чтобы забрать их с собой. Со стола он взял бутылку джина, небольшую бутылку «Ангостуры» и пару стаканов.
— Выпьете? — сказал он.
Матрос покачал головой.
— Никто не увидит.
— Долг есть долг, а выпивка есть выпивка. Их смешивать нельзя.
— Как хотите. — Норвежский капитан плеснул в стакан «Ангостуры» и налил добрую порцию джина. — Я больше никому не должен, — сказал он. — Мой корабль теперь ваш. — С этими словами он выпил, палил себе еще стакан и снова выпил. А третий стакан он сопроводил такими словами: — Ну, если уж не вышло по-другому, выпьем за возвращение домой.
К пятому стакану у него перестали дрожать руки.
В этот момент Энгельс просунул голову в дверь каюты.
— Вас, наверно, обрадует известие о том, что мы не собираемся топить ваш корабль, — сказал он. — Я подозревал, но не знал точно.
Осмотр показал, что норвежский корабль находится в отличном состоянии и запасов горючего должно хватить на дорогу до порта в Германии или на контролируемой немцами территории. И если «Сандефьорд» прибудет в немецкий порт, то 13 000 тонн неочищенной нефти в его бункерах пригодятся Германии. Если же по дороге его попытаются захватить британцы, то призовая команда затопит танкер и высадится в шлюпки. Вдобавок оказалось, что на «Сандефьорде» практически пуст носовой трюм, в котором можно разместить некоторое количество пленных, все еще находившихся на «Шеере» и «Нордмарке», и доставить их в Германию. Прежде всего Кранке не терпелось снять с себя стеснявшую его обязанность присматривать за дамами с «Порт Хобарта».
Члены абордажной команды явились на борт с полным снаряжением на тот случай, если понадобится оставить их на захваченном судне, поэтому абордажная команда легко превратилась в призовую и взяла управление танкером на себя, получив приказ идти к секретному месту встречи «Андалусия».
В 22.30, решив все эти разнообразные вопросы, «Шеер» снова отправился на поиски.
Глава 16
ХИТРОСТЬ УДАЕТСЯ
В два часа ночи завыла тревожная сирена, подняв офицеров и матросов «Шеера» с постели. Прямо по курсу обнаружены ходовые огни неизвестного корабля. «Шеер» осторожно приблизился к нему на расстояние километра, но никаких новых подробностей не поступило. Как правило, если в военное время горели ходовые огни корабля, то он, скорее всего, является невинным нейтралом. Но вдруг это британский корабль, маскирующийся под нейтральный именно тем, что не приглушает огни?
— Надо бы приглядеться поближе, — сказал штурман.
— Да не такой уж это жирный кусок, — возразил Кранке, — по-моему, они португальцы. Овчинка не стоит выделки. Порой бывает лучше вежливо отойти в сторонку. Я думаю, здесь мы еще найдем чем поживиться.
Незнакомое судно шло своей дорогой, не подозревая о присутствии «Шеера». У него горели не только ходовые огни, но и фонари на мостике, на палубе, да еще светились открытые иллюминаторы. Он был похож на видение из иного мира. «Шеер» беспрепятственно пропустил судно.
На следующее утро по громкоговорителям объявили: «Обнаружен корабль, идущий северным курсом».
И все. Матросы переглянулись. Что, никакой тревоги? Вообще ничего? Но для видимого бездействия «Шеера» были свои причины. Согласно новейшей информации, поступившей из военно-морского оперативного командования, авианосец «Гермес» все еще стоял на острове Святой Елены под парами. Также на юге от Святой Елены находился сильно защищенный конвой, тот самый, который в Рождество безуспешно атаковал тяжелый крейсер «Хиппер». Как сообщалось, конвой сопровождал авианосец «Фьюриес». В то время военно-морскому оперативному командованию была недоступна информация о том, что, находясь в Гвинейском заливе, авианосец перебрасывал самолеты на материковый аэродром. Поэтому Кранке, планируя операции в данном районе, должен был учитывать возможную встречу со столь мощными противниками. Он решил весь день идти параллельным курсом, не попадаясь на глаза неопознанному судну.
В 15.00 с поста впередсмотрящего на фор-марсе пришло донесение: «Верхушки мачт в 11°».
Положение становилось интересным. Впереди по левому борту на горизонте появился корабль, идущий в противоположном направлении. Вскоре ясно показались мачты, похожие на иголки, а затем верхушка трубы. На «Шеере» не могли следить за обоими кораблями, так как они двигались в противоположные стороны, так какой же из них представляет наибольшую ценность? А также какой из них принадлежит британцам или работает на британцев? Однако, по всей вероятности, оба корабля были британскими или, во всяком случае, действовали в интересах Британии. Лучше всего было бы захватить оба, но каким образом? У Кранке осталось совсем мало времени на принятие решения. Он должен был действовать быстро.
— Я думаю, господа, пришла пора испытать одну маленькую военную хитрость, — сказал капитан.
Офицеры достаточно хорошо знали своего командира, чтобы понять, что план уже полностью оформился у него в голове. Так и было: «Шееру» предстояло сыграть роль британского патрульного крейсера.
«Шеер» на всех парах шел на восток. Кранке задумал отойти подальше, так чтобы оба судна оказались практически друг против друга, а затем полным ходом идти к ближайшему из них. «Шеер» должен взять такой курс, чтобы, подойдя к первому кораблю, скрыться за ним и не дать другому как следует
