— Я что-то не пойму, — осторожно сказала Люсинда.
— В тот раз было по-другому, — смутился Тайлер. Он чувствовал, что его голос дрожит, и разозлился на себя — как маленький, честное слово. — Тогда я тоже видел себя, только совсем другого. На мне была другая одежда и вообще — это был как бы не я. И освещение в зеркале было не такое, как в комнате. Я не вру, Люсинда!
— Я тебе верю, — сказала она, к его удивлению. — Если мы видели единорогов и дракона, так почему бы здесь не быть волшебному зеркалу?
Тайлер ужасно обрадовался. Он и не ожидал, что ему поверят. Внезапно он ощутил такую легкость, что мог бы, наверное, взлететь вместе с Зазой.
— Отлично. А еще я тут нашел этот клочок бумаги — прямо на полу. Надо поискать в ящиках.
Почти все ящики умывальника были пусты, только в нижнем справа они нашли старую-престарую ручку, из тех, что когда-то окунали в чернильницы. Она была кем-то пожевана, а через сломанное дно ящика темнела пустота. Тайлер уже начал задвигать ящик на место, когда Люсинда схватила его за руку и показала на что-то пальцем. В зазубренном крае сломанного днища торчал кусочек пожелтевшей бумаги. Сердце Тайлера забилось быстрее. Обрывок был крохотный, не больше ногтя, но, когда Тайлер вытащил его и приложил к своей первой находке, он увидел, что цвет бумаги такой же в точности.
Они попытались отодвинуть умывальник от стены, но он либо был тяжелее, чем казался на вид, либо был надежно привинчен к стене, возможно, чтобы массивное зеркало на нем не перевернуло всю конструкцию. Тайлер опустился на четвереньки и стал шуровать в дырке ящика изъеденной ручкой. Что-то там явно нащупывалось. Он орудовал ручкой до тех пор, пока пот не начал заливать ему глаза и капать на пыльный пол, и тут его осенила идея подгрести невидимый предмет к себе. Тайлер так и сделал, потом бережно ухватился за него и через несколько мгновений вытащил на свет.
Люсинда присела рядом. Это была записная книжка в кожаном переплете, с точно такими же страницами, как та, которую Тайлер нашел у себя под подушкой. Вся она была изъедена мышами или другими грызунами, отчего многие страницы превратились в грязные лохмотья. Но даже мельком пролистав уцелевшие страницы, можно было найти много исписанных листов, до которых мыши не добрались.
— Ты только посмотри на обложку, — сказал Тайлер.
На переплете виднелись поблекшие буквы золотого тиснения: «…ик О ави М. Т нкера, эсквайра».
Он так разволновался, что никак не мог унять дрожь.
— Это же его собственная вещь, и мы нашли ее! Только никому ни слова.
Люсинда кивнула, глядя на него широко раскрытыми глазами.
В библиотеке их ждала Заза. Обезьянка сидела на портрете прапра-кого-то-там Октавио и поглядывала на них недоверчиво, как будто из комнаты могли выйти не совсем те, кто туда вошел. Люсинда внимательно посмотрела на картину.
— Что это у него в руке? — спросила она. — Никогда не видела ничего подобного. Это какой-то музыкальный инструмент?
— Я не знаю.
Тайлер впервые пригляделся к золоченому предмету. Кроме длинных, как у волынки, трубок он состоял из неровных стрелок и кругов, которые наслаивались друг на друга, будто старик Октавио распотрошил большие часы, а потом соединил все детали в произвольном порядке. Еще Тайлер заметил, что в другой руке Октавио держит черный бархатный мешок, и вдруг догадался, что именно в нем должен был храниться сверкающий прибор.
— Как будто это портрет не только старика, но и этой штуковины, — сказал он очень тихо, но Люсинда услышала и кивнула, словно сама думала о том же.
На полпути к дому Заза неожиданно вспорхнула с плеча Тайлера и взмыла в воздух, издавая странные пронзительные звуки. Крик больше напоминал птичий — так у них дома визжали сойки, когда кто-нибудь подходил слишком близко к их гнезду.
Крупная черная белка (или точно такая же, но уже другая) снова сидела на дереве, притаившись в ветвях. Заза метнулась к ней, но та даже не шелохнулась, даже желтым глазом не моргнула. Что-то в ней было не так, но, кроме необычного размера и цвета глаз, Тайлер никак не мог понять, что именно. Она спокойно, не шелохнувшись, смотрела, как Заза с громким криком налетает сначала один раз, потом второй, третий. В конце концов летучая обезьянка сдалась и упорхнула в глубь деревьев, а Тайлер с Люсиндой продолжили свой путь к дому.
— Кто это? — спросила Люсинда хриплым шепотом.
— Белка, — ответил он, стараясь не выдать волнения. Ведь только младенец может испугаться белки.
— А почему у нее глаза как у козы? — допытывалась Люсинда. — Желтые и немного раскосые. У белок таких глаз не бывает.
— Тайлер Дженкинс! — вдруг закричал кто-то.
Он весь подобрался и посмотрел по сторонам.
— Кто это?
— Это миссис Нидл!
— Может, ты ей зачем-то понадобилась?
— Тайлер, она зовет тебя!
Как обычно, сестра была права, лучше бы она ошибалась.
— Облом, — сказал он. — И что теперь? Так, возьми книжку. Иди. Спрячь ее у себя в комнате.
— О чем ты говоришь?
— Люсинда, мне не засунуть ее в карман, она слишком большая, а я не хочу, чтобы она узнала о нашей находке!
Она уже хотела поспорить, но тут миссис Нидл позвала его снова, на этот раз оклик звучал гораздо ближе. Эта дама не только могла источать мед своими интонациями, но и хорошо умела добавить настоящего металла в голос.
Люсинда резко выхватила книжку, спрятала ее за пояс брюк и быстро скрылась за углом дома. В тот же миг с другой стороны здания появилась миссис Нидл. Англичанка была, как всегда, в черном, с раздражением на бледном лице.
— Тайлер Дженкинс, ты меня очень расстроил, — изрекла она. — Тебе следовало спросить разрешение на осмотр старинных зданий. Некоторые из них весьма опасны.
Он всеми силами старался казаться спокойным и невинным.
— Что вы имеете в виду?
— Библиотеку, Тайлер. Ее не ремонтировали много лет. — Миссис Нидл схватила запястье мальчика ледяными пальцами и повела его к дому. — Ты не должен ходить туда один. Что-нибудь может… упасть на тебя. И серьезно поранить. — По ее голосу нельзя было сказать, что это ее сильно огорчило бы.
Тайлер шел через открытую лужайку и думал, что Люсинда очень вовремя сбежала с книжкой. Но как миссис Нидл узнала, что они были в библиотеке? Они ведь даже свет не зажигали!
Он поднял голову. На краю крыши сидела белка — толстая и черная, как пригоревшая буханка хлеба. Только светло-желтые глаза, которые так точно описала Люсинда, немигающе смотрели на него.
Глаза как у козы.
Глава 14
Любящая мать
Люсинда увидела Тайлера из окна своей комнаты. Он шел в сторону курятника с ведром мыльной воды, щеткой и выражением крайнего раздражения на лице. Очевидно, миссис Нидл загрузила его работой и он еще не скоро освободится. Она понимала, что должна запереть дверь и погрузиться в изучение
