думая, что этот погребальный костер принадлежит одному из наших бомбардировщиков. Мы искали этот или другие немецкие истребители, пока позволяло горючее, но напрасно.
У Мангейма, неистово горящего вдали, мы повернули обратно в Брэдвелл-Бей и приземлились там спустя три часа после взлета, измотанные, но добившиеся успеха. Один из моих экипажей видел белую ракету и взрыв при падении нашей жертвы. Они смогли подтвердить нашу воздушную победу, которая увеличила общий мой счет до пятнадцати побед, из них четырнадцать – ночью. Постепенно мы подбирались к Джону Каннингхэму, имевшему восемнадцать ночных побед. Я был особенно рад этому успеху, учитывая положение Стикса. Теперь он мог спокойно отдыхать, зная, что все сделал хорошо. За его храбрость и решительность в качестве радиооператора и штурмана я представил его к награждению пряжкой к уже врученному ранее кресту «За летные боевые заслуги». Мы были самым счастливым экипажем, когда несколькими днями позже праздновали официальное объявление об этом награждении.
Наш всеми любимый командир авиастанции груп-каптэн Лэгг был переведен на другое место службы. Он всегда заботился о нас, приобрел привычку находиться в нашем расположении, ожидая, пока не вернется последний самолет, что обычно происходило ранним утром. Затем он присоединялся к нам за обычным завтраком из яичницы с беконом, слушая наши рассказы о проделанной ночью работе. Мы решили устроить для него специальную прощальную вечеринку с обедом и вручением подарков. Окольными путями мы обошли продовольственные ограничения. Благодаря Винну раздобыли большое количество фазанов и особую птицу для главного блюда. Мне не говорили об этом сюрпризе до самой последней минуты. Это был лебедь, любезно зажаренный Винном. Вечеринка прошла великолепно, но мы были опечалены тем фактом, что груп-каптэн покидает нас. Однако Уиттерингу повезло получить на его место не менее симпатичного босса.
В течение периода нелетной погоды мы проводили учения на земле, чтобы каждый мог научиться вести ближний бой. Экипажи самолетов, возглавляемые мною, изображали парашютистов. В конце дня нас «сбросили» с грузовиков в нескольких километрах от аэродрома, и мы должны были вернуться обратно и «уничтожить» самолеты и жизненно важные сооружения. Административный штаб авиастанции и наземный персонал эскадрильи во главе с Дикки Спэрроу отвечал за оборону. Это был сырой вечер. Каждая покрытая грязью группа двигалась к аэродрому окольным маршрутом. Наши руки и лица были черными. Когда мое подразделение достигло района стоянок, уже совсем стемнело, но над аэродромом метались тонкие лучи света и раздавались хлопки взрывпакетов, призванные показать, что обороняющиеся были начеку. Обе стороны имели взрывпакеты, чтобы имитировать гранаты.
Из ругательств и криков было очевидно, что защитники дают жару моим «командос»! В конечном счете мы все же продвинулись вперед и нарисовали мелом кресты на двух «бью», обозначавшие их уничтожение. Затем нас окружили и взяли в плен, но перед этим Стикс попытался бросить взрывпакет. К сожалению, он слишком долго держал его, и тот взорвался у него в руке, повредив ему кисть. Обороняющиеся были настоящими джентльменами. Вместо того чтобы дать нам нагоняй, они отправили старину Стикса к Доку, а всех остальных просто привели в одну из комнат барака, находившегося на стояке и использовавшегося в качестве «лагеря для военнопленных». Помимо неприятности со Стиксом, никаких других несчастных случаев не произошло. Оставалось рассмотреть результаты учений. Были «уничтожены» несколько самолетов и также «взорваны» наземные сооружения. В то же время все мои «командос» были или «убиты», или «взяты в плен». Помимо развлечения и хороших физических упражнений, мы все получили полезные уроки. Главным было то, что было почти невозможно остановить решительного врага и не позволить ему достичь намеченной цели, даже при том, что это могло стоить ему всех его сил. Можно только предполагать, что произошло, если бы немцы в ходе Битвы за Англию решились пожертвовать частью своих опытных десантников для нападения на некоторые из наших ключевых наземных РЛС дальнего обнаружения. Возможно, результат этого известного сражения был бы иным.
Одной из моих забот начиная с того момента, когда начались операции «Serrate», был ограниченный радиус действий «бьюфайтеров». Налеты Бомбардировочного командования на Берлин и на индустриальные районы в Северной Италии ясно показали, что мы могли сопровождать наших друзей не на всем протяжении их маршрутов.
Обычно мы посылали половину пригодных для полетов истребителей с потоком бомбардировщиков, чтобы они летели в нем как можно дольше. Остальные взлетали позже ночью, чтобы встретить возвращавшиеся бомбардировщики снова возможно дальше на их маршруте. Это было не очень хорошо. Это дробило наши небольшие силы пополам, но это было лучшее, что мы могли сделать. Обсуждая эту проблему с офицерами штаба Истребительного командования, я просил, чтобы наши «бью» были заменены «москито», имевшими больший радиус действий. Мне обещали изучить этот вопрос, но немедленно ничего сделать было нельзя. Мы еще не были готовы разрешить «москито» с новейшими бортовыми радарами летать над вражеской территорией.
Когда мы прибыли в Уиттеринг, там располагалось лишь одно летное подразделение, учебное звено слепых полетов, оснащенное «оксфордами». Его задача состояла в том, чтобы проводить небольшие учебные курсы для отобранных пилотов Истребительного командования, повышая их квалификацию в части полетов по приборам и знакомя их с последними разработками в этой области. Позже летом наши ряды пополнились американской эскадрильей дальних истребителей «Локхид лайтнинг», которая была частью истребительной группы, рассеянной между Уиттерингом и вспомогательным аэродромом в близлежащем Кингсклиффе. Эта эскадрилья, хотя и прибыла прямо из Штатов и не имела боевого опыта, быстро расположила нас к себе своим рвением и духом. Их задачей было сопровождать постоянно увеличивавшиеся соединения дневных бомбардировщиков 8-й воздушной армии США. Мы не завидовали им. Скоро по их потерям стало очевидно, что «лайтнинг» не может соперничать с «Мессершмитом-109» и «Фокке-Вульфом-190».
Скоро майор Макговерн, командир эскадрильи, и я стали настоящими друзьями, и, возможно, из-за этого между нашими эскадрильями сложились хорошие отношения. Возникла лишь одна проблема – азартные игры. Наши союзники оказались неисправимыми игроками в карты, и обычно их ставки были очень высокими, выше средств, доступных среднему служащему Королевских ВВС. Некоторые из моих людей думали, что могут составить им конкуренцию, и оказались в проигрыше. Конечно, мои парни не хотели, чтобы американцы думали, будто они дрожат над каждым пенни, но я был вынужден прекратить эти игры на деньги, чтобы гарантировать хорошие отношения между эскадрильями. Меня также беспокоил тот факт, что значительный проигрыш был связан с понижением боеспособности пилота. Опыт показывал, что нервничавший пилот мог сделать фатальную ошибку. Макговерн понял мои доводы и согласился. Обе эскадрильи восприняли решение о запрете игр благосклонно.
Джеко не потребовалось много времени для освоения прибора «Serrate». Вскоре мы снова летали вместе. Первые полеты были легкими. Бомбардировочное командование наносило удары по целям в Северной Италии, и это дало Джеко дополнительное время, чтобы сориентироваться. Взлетали мы из Форда. Полеты оказались очень скучными и безрезультатными. Единственным волнующим моментом в ходе трех этих полетов был тот, когда на обратном пути мы со скуки атаковали немецкий аэродром Мелён, недалеко от Парижа. Стояла ясная лунная ночь. Мы спикировали на нашем «бью» и с небольшой высоты обстреляли ангары. Мы не видели, какой ущерб нанесли, но, конечно, разбудили обороняющихся. Они заполнили небо потоками зенитных снарядов, но точность их стрельбы была плохой.
Затем Бомбардировочное командование снова переключилось на Германию. Противодействие здесь было совершенно иным, и всегда оставался шанс вступить в бой с одним из многочисленных немецких ночных истребителей.
Глава 23
В течение некоторого времени Британское правительство и штаб Королевских ВВС были обеспокоены информацией о том, что противник вел разработку двух новых мощных типов вооружения: беспилотного самолета «Фау-1» и ракеты средней дальности «Фау-2». Они оба имели мощные фугасные боеголовки. Из данных разведки и расшифровок снимков, сделанных нашими самолетами-разведчиками, следовало, что основные работы по созданию и испытанию этих новых ракет ведутся в Пенемюнде, на побережье Балтийского моря. Если не принять срочные контрмеры, то через короткое время противник начнет полномасштабное производство «Фау» и сможет бомбардировать Англию в таких масштабах, о каких прежде и не мечтал.
