— Я изо всех сил старался сохранить семью, но у нас ничего не получалось, — продолжал отец. — Потом я встретил Франсис, и мы полюбили друг друга.
Меня это не тронуло. Он бросил мою маму.
— А мама умерла.
— Да, мама умерла. Да, я осознаю свою вину. Да, я понимаю, что причинил зло. Понимал тогда, понимаю сейчас. Но неужели ты не можешь меня простить?
— А почему я должен тебя прощать? — Я сидел, надменно скрестив руки.
Конечно, не раз размышлял над тем, что мне пора его простить, и даже собирался это сделать. Но неизменно отвергал такой соблазн. Простить его значило предать маму, а на подобное я не способен.
Отец в нерешительности прокашлялся, уставившись в свою кружку.
— Мне, думается, следует сказать тебе еще кое-что, Марк, — поколебавшись, выдавил он наконец из себя. — Тебе будет тяжело это слышать, но ты должен знать.
Я молча ждал.
— Твоя мать сама не всегда хранила мне верность…
— Отец! Не смей так говорить! — не сумев сдержать вспыхнувший гнев, оборвал его я.
— Это правда, — грустно качнул он головой.
— Я тебе не верю!
— Мне известны три случая. Однажды она изменила мне с человеком, которого ты знаешь.
— Вот как? И кто же это?
— Уолтер.
— Уолтер Соренсон? Да не смеши меня, папа.
— Мне не до смеха… Это произошло, когда мы жили в Стэнфорде. Тебе было всего два годика.
— Значит, ты думаешь, что у мамы был роман с Соренсоном?
— Я не думаю, я знаю.
— Но вы же с Соренсоном лучшие друзья!
— Да. Сейчас по крайней мере.
— После того, что он с тобой сделал? — Я смотрел на отца в полном смятении.
— Да, мне потребовалось время, много времени, но в конце концов я его простил, — не сразу ответил отец.
В голове у меня царило полное смятение. Как могла моя нежная, моя ласковая, моя самая красивая в мире мама быть неверной женой? Уродом в нашей семье всегда считался отец. И все же я чувствовал, что он говорит правду. Передо мной сидел сникший, сломленный жизнью старик, и я ощутил прилив жалости.
Потом меня охватило чувство вины. Он простил человека, который украл у него жену, а я не могу простить его, моего собственного отца. Но тут начавшая было исчезать обида на него вернулась с новой силой. Он бросил маму умирать, а теперь пытается играть на моих чувствах. Ну нет, ничего не выйдет! Надо уходить. Сию же минуту.
Я отодвинул кружку.
— Это… Мне пора, — промямлил я, избегая встречаться с ним взглядом. — Пока, папа.
Кивнув, я на подкашивающихся ногах направился к выходу из паба.
В воскресенье в одиннадцать пятнадцать утра я встретил Карен в аэропорту Эдинбурга. Я не мог дождаться наступления выходных. Она всего лишь раз приезжала ко мне, и то на похороны Ричарда. Я допустил глупейшую ошибку, не познакомив ее поближе с тем, как мне здесь живется, и сейчас хотел показать ей Керкхейвен и завод в Гленротсе. Старался не вспоминать, что на прошлой неделе подвергся нападению, убеждая себя, что нам с Карен не грозит никакая опасность. Рассказывать ей о ночном происшествии на мосту я, естественно, не собирался, подобный инцидент вряд ли укрепит ее в убеждении, что мне следует оставаться в «Фэрсистемс».
Из Оксфорда в четверг вечером я вернулся совершенно подавленным. Возможно, и стоило бы проделать такой путь ради получасовой беседы с отцом, если бы в итоге он согласился проголосовать за меня. Теперь мне это представлялось маловероятным. Вопрос о предстоящем собрании потонул в разговоре о маме, который меня привел в полное смятение. Я сильно подозревал, что отец также остался весьма разочарованным нашей встречей.
Все эти мысли моментально вылетели у меня из головы, как только я увидел спешащую ко мне Карен. Она обняла меня, расцеловала и зябко поежилась под резким шотландским ветерком.
— Пойдем скорее! — попросила она.
Карен уютно устроилась на пассажирском сиденье «БМВ».
— До чего же мне нравится эта машина, — промурлыкала она. — Так жаль, что ты перегнал ее сюда. Я по ней скучаю.
Из аэропорта мы направились на север через Форт-роуд-бридж, мимо обезображенных шахтами окрестностей Кауденбета и Керколди и выехали к побережью восточного Файфа. А через час мы, миновав узкие улочки Керкхейвена, уже прибыли к Инч-Лодж.
— Вот мы и дома, — объявил я, захлопывая дверцу автомобиля.
— Можно, я тут немного погуляю? А то во время похорон так ничего и не разглядела.
— Конечно.
Карен обошла вокруг дома, осмотрела участок.
— Ты прав, славное местечко, — одобрила она. — Тихое, спокойное. И атмосфера очень располагающая.
— Я тоже к нему уже привязался, — довольно улыбнулся я.
— Слушай, я есть хочу, — призналась Карен, и мы поспешили на кухню.
Я разогрел суп, и мы поели за старым дубовым столом, в унынии поглядывая на окна, в которые колотил налетающий с моря дождь. Днем я планировал прогуляться по окрестностям, но в такую погоду решил вместо этого показать Карен завод. Она приняла мое предложение с энтузиазмом, заявив, что никогда в жизни не бывала ни на одном предприятии и ей не терпится посмотреть, что это такое.
Мы проехали окраинами Гленротса, крутя по изогнутым улочкам, от которых отходили бесчисленные, ведущие в никуда проулки. Карен была явно разочарована.
— Вот тебе и Гленротс! — огорченно воскликнула она. — Такое романтическое название, а тут… Я ожидала большего.
— Например чего? Думала, здесь одни вересковые пустоши, озера и поросшие лесами ущелья?
— Ну, в общем, да. А я еще ни одного мужика в юбке не видела!
— И не увидишь, — рассмеялся я. — Большинство местных жителей переселилось сюда из окрестностей Глазго. Они перебрались в Гленротс в поисках работы, а работать они умеют! А в принципе, хочешь верь, хочешь нет, в этой местности зелени куда больше, чем в Глазго.
Под проливным дождем, безостановочно хлещущим по асфальту шоссе и крышам по-современному мрачных и серых промышленных зданий, поверить в такое утверждение было, конечно, трудно.
Мы подъехали к заводу «Фэрсистемс». Несмотря на субботу, на стоянке находилось немало машин. Я провел Карен по заводу, объясняя ей, как получаемая на каждой стадии производства продукция собирается в единое целое. И сам удивился, насколько глубоко успел вникнуть в дела компании.
У двери с табличкой «Проект „Платформа“» мы задержались. Не вдаваясь в детали, я вкратце рассказал ей о его сути и о том, как «Фэрсистемс» и «Дженсон компьютер» изменят весь мир. К моему разочарованию, Карен осталась к моим словам равнодушна.
— Ты что, не поняла? — закипятился я. — Для «Фэрсистемс» это уникальная возможность установить в ближайшие годы господство на рынке виртуальной реальности.
— Красивая сказка, — вздохнула Карен. — Ты совсем как Ричард. Один раз мы на это уже клюнули, давай не повторять наши ошибки.
— Но посмотри сама, чего сумела достичь «Майкрософт»!
— Эх, Марк! — покачала головой Карен. — «Майкрософт» производит программное обеспечение для компьютеров. Компьютеры есть у всех, компьютеры всем нужны, а «Фэрсистемс» делает игрушки. Ты что, не видишь разницы? У тебя игрушечная компания во всех отношениях. Продай ее более крупной фирме по
