— Хорошо. Хорошо. Я не занимаюсь этим делом, но поговорю с теми, кто его ведет.
Мы попрощались, и я осмотрелась в поисках Кайла.
Кайл стоял в маленькой толпе недалеко от меня и достаточно далеко от сцены, чтобы разговор не мешал следующему исполнителю. В центре группы стоял Сэмюэль со своими инструментами.
Я сунула телефон в задний карман (эта привычка уже стоила мне двух телефонов) и попыталась придать лицу бесстрастное выражение. С вервольфами это не поможет: они все равно учуют мою тревогу, но по крайней мере незнакомцы не будут спрашивать, что со мной.
Какой-то молодой человек в дорогой рубашке что-то горячо говорил Сэмюэлю. Тот смотрел на него забавляясь, но это было ясно только тем, кто хорошо его знает.
— Я не слышал такой версии последней вашей песни, — говорил молодой человек. — Обычно используют другую мелодию. Хотелось бы знать, где вы ее услышали. Вы отлично справились — если не считать произношения одного слова в первом куплете. Вот так… — он произнес что-то, отдаленно напоминающее валлийский, — произнесли вы, а должно быть… — еще одно непроизносимое слово, звучащее очень похоже на первое. Хоть я и выросла в стае, где вожак валлиец, но в стае использовали только английский, и ни Маррок, ни его сын Сэмюэль не говорили по-валлийски достаточно часто, чтобы я могла научиться. — Я просто подумал: все остальное выполнено прекрасно, и вам стоит это знать.
Сэмюэль слегка поклонился и произнес пятнадцать-двадцать звучащих по-валлийски слов.
Человек в красивой рубашке нахмурился.
— Если вы справлялись насчет произношения там, неудивительно, что у вас проблема. Толкин основал свой эльфийский на валлийском и финском.
— Ты понимаешь, о чем он? — спросил Адам.
— Я про надпись на Кольце, понимаете? «И одно — Властелину на черном престоле…», ну, это все знают.
Несмотря на тревогу, я начала забавляться. Ярый любитель народных песен, кто бы мог подумать?
Сэмюэль улыбнулся.
— Очень хорошо. Я не очень владею эльфийским, но не мог противиться желанию немного поддразнить вас. Меня научил этой песне один старый валлиец. Кстати, меня зовут Сэмюэль Корник. А вас?
— Тим Миланович.
— Рад знакомству, Тим. Будешь выступать?
— Мы с другом преподаем. — Он застенчиво улыбнулся. — Можете послушать — кельтские народные песни. В два часа в воскресенье в Общественном центре. Вы отлично играете, но если хотите заняться музыкальным бизнесом, вам нужно лучше организовать песни, выбрать основную тему — например, кельтскую музыку. Приходите в мой класс, я дам вам несколько полезных мыслей.
Сэмюэль серьезно улыбнулся, хотя я знала: шансов на то, что он «организует» свою музыку, не больше, чем у сосульки в аду. Но он вежливо солгал:
— Постараюсь. Спасибо.
Тим Миланович пожал Сэмюэлю руку и ушел, оставив поблизости только вервольфов и Кайла.
Едва он отошел достаточно, чтобы не слышать нас, Сэмюэль уставился на меня.
— Что случилось, Мерси?
Глава четвертая
Кайл нашел мне адвоката. Он сказал, что эта женщина дорого берет, она очень вредная и раздражительная, зато лучший адвокат по уголовным делам в Сиэтле. Она не любит защищать иных, но Кайл заверил, что это никак не скажется на качестве ее работы, только на цене. Живет в Спокане, но согласилась, что время дорого, и к трем часам дня была в Кенневике.
Убедившись сначала, что Зи не разговаривает с полицейскими, она, прежде чем отправиться в полицейский участок, потребовала встречи со мной в офисе Кайла. Чтобы услышать мой рассказ, объяснила она Кайлу, до того как говорить с Зи и полицейскими.
Поскольку была суббота, большой штат Кайла и два других адвоката, работавших с ним вместе, отсутствовали и весь его роскошный офис был в нашем распоряжении.
Джин Райан оказалась женщиной за пятьдесят, сохранившей отличную фигуру благодаря напряженной работе; под ее легким льняным костюмом были заметны тугие мышцы. Такие светлые- светлые волосы могли возникнуть только в салоне красоты, зато удивительно мягкая голубизна глаз никак не была связана с контактными линзами.
Не знаю, что она подумала, увидев меня, хотя мои обломанные ногти и грязь, въевшуюся в костяшки пальцев, заметила.
Чек, который я ей выписала, заставил меня с трудом сглотнуть и понадеяться, что дядюшка Майк сдержит слово и все оплатит, — а ведь это была только стоимость начальной консультации. Может, моя мама была права, и мне следовало стать адвокатом. Она всегда говорила, что для адвоката мое упрямство было бы достоинством.
В меньшей из комнат Кайла для совещаний мисс Райан спрятала мой чек в сумочку, потом сложила руки на столе.
— Расскажите, что случилось, — велела она.
Я начала, и Кайл сразу кашлянул. Я замолчала и посмотрела на него.
— Зи не поможет, если Джин будет знать только безопасную часть, — сказал Кайл. — Тебе придется рассказать ей все. Никто лучше адвоката по уголовным делам не способен почуять ложь.
— Все? — переспросила я, широко раскрыв глаза.
Он потрепал меня по плечу.
— Джин умеет хранить тайны. Если она не будет знать всего, ей придется защищать твоего друга словно бы с одной рукой, привязанной к спине.
Я сложила руки на груди и долго, пристально смотрела на мисс Райан. Ничто в ней не вызывало желания делиться тайнами. Никогда не видела женщину, меньше похожую на мать, — если бы не эти голубые глаза.
У нее было холодное и слегка недовольное лицо — то ли потому, что ей пришлось в субботу проехать сто пятьдесят миль, то ли потому что предстояло защищать иного, к тому же убийцу — или по обеим причинам, этого я не знаю. Я набрала полную грудь воздуха и выдохнула.
— Ну хорошо.
— Начните с того, почему мистер Адельбертсмайтер пригласил механика осмотреть место убийства, — сказала она, не запнувшись на фамилии Зи. Я подумала: может, она по дороге тренировалась его произносить? — И начните так: «Потому что я не просто механик, а…»
Я посмотрела на нее, прищурясь: легкая неприязнь, вызванная наружностью, усилилась из-за этого покровительственного тона. Я выросла среди вервольфов и терпеть не могла покровительственный тон. Мне эта Райан не нравилась, я не хотела доверять ей защиту Зи — а ведь только необходимость защищать Зи может оправдать то, что я открою ей свои тайны.
Кайл все это прочел у меня на лице.
— Она стерва, Мерси. Именно поэтому так хороша. Она вытащит твоего друга, если только это возможно.
«Она» чуть приподняла изящную бровь.
— Спасибо за лестную оценку, Кайл.
Кайл улыбнулся ей легкой расслабленной улыбкой. Что бы я ни думала об этой женщине, Кайлу она нравится. Поскольку ее дружелюбием это не объяснишь, значит, она действительно мастер своего дела.
Я чувствовала бы себя лучше, будь у нее какое-нибудь домашнее животное. Собака или даже кошка намекнули бы на внутреннее тепло, но от нее пахло только «Шанель номер 5» и чистящей жидкостью.
