[3] — хорошее кино.
Мы смотрели его неделю назад у меня дома.
Вверх по лестнице разнесся легкий звенящий звук, и Кайл скатился с дивана и встал одним легким грациозным движением, ускользнувшим от внимания Уоррена. Уоррен продолжал смотреть на экран и улыбался — совсем не того добивались создатели этого кровопролитного зрелища. А вот мои чувства гораздо больше соответствовали желаемому результату. Слишком легко я представляла себя жертвой.
— Печенье готово, мои сладкие, — сказал Кайй. — Кто-нибудь хочет еще выпить?
— Нет, спасибо, — ответила я, глядя, как кормятся вампиры. Но ведь это выдумка.
— Уоррен?
Услышав свое имя, Уоррен наконец оторвался от экрана.
— Воды достаточно.
Уоррен не так красив, как Кайл, черты у него жесткие, лицо обветренное. Он голодным взглядом проводил Кайла, спустившегося по лестнице.
Я улыбнулась про себя. Приятно снова видеть Уоррена счастливым. Но когда он посмотрел на меня, взгляд его был серьезным. С помощью пульта он увеличил громкость, сел и посмотрел на меня, зная, что Кайл наш разговор не услышит.
— Ты должна сделать выбор, — сказал он с нажимом. — Адам или Сэмюэль… или ни тот, ни другой. Держать их в подвешенном состоянии нельзя.
Адам — это Альфа местной стаи вервольфов, мой сосед, и иногда я хожу на свидания с ним. Сэмюэль — моя первая любовь, первый, кто разбил мне сердце, а теперь квартирант в моем доме. Только квартирант — хотя хотел бы быть кем-то большим.
Я не доверяю ни тому, ни другому. За дружелюбной внешностью Сэмюэля скрывается терпеливый и безжалостный хищник. А Адам… ну, Адам меня просто пугает. И я очень боюсь, что люблю их обоих.
— Знаю.
Уоррен опустил глаза — явный признак, что ему неловко.
— Утром я не чистил зубы порохом, так что могу высказаться спокойно, но, Мерси, это очень серьезно. Я знаю, это трудно, но два доминантных вервольфа, жаждущие одной женщины… это кончается кровопролитием. Не знаю, какие еще волки позволили бы тебе столько уходить от них, но один из них рано или поздно сорвется.
Мой телефон заиграл «Прогулку слоненка»[4]. Я достала телефон из кармана на бедре и посмотрела на номер звонящего.
— Я тебе верю, — сказала я Уоррену. — Только не знаю, как мне быть.
С Сэмюэлем все гораздо хуже, там не просто его бессмертная любовь ко мне, но это дело мое и его, а никак не Уоррена. А Адам… впервые я подумала, что, может быть, лучше свернуть палатку и просто переехать?
Телефон продолжал звонить.
— Это Зи, — сказала я. — Нужно ответить.
Зи — мой прежний босс и учитель. Он научил меня восстанавливать автомобили с нуля — и дал оружие, чтобы убить вампира — виновника хромоты Уоррена и кошмаров, от которых у меня круги под глазами. Думаю, это дает Зи право прерывать пятничный вечерний кинопросмотр.
— Все же подумай об этом.
Я бледно улыбнулась ему и раскрыла телефон.
— Привет, Зи.
На другом конце повисло молчание.
— Мерседес, — сказал он, и даже сильный немецкий акцент не мог скрыть дрожи в его голосе. Что-то очень неладно.
— Что случилось? — спросила я, садясь прямо и спустив ноги на пол. — Здесь Уоррен, — добавила я: пусть Зи знает, что нас слушают. В присутствии вервольфов частный разговор затруднителен.
— Поедешь со мной в резервацию?
Он мог говорить о резервации Уматилла[5] в окрестностях Тройного города. Но это Зи, а значит, речь о резервации малого народа Рональда Уилсона Рейгана за Уолла-Уолла[6], которую здесь называют Волшебной страной.
— Сейчас? — спросила я.
К тому же… я взглянула на вампира на большом телеэкране. Не вполне верно, подлинное зло не передано, но все же сходство достаточное, чтобы внушить тревогу. Почему-то я не расстроилась, что не досмотрю кино до конца… и не продолжу разговор о своей любовной жизни.
— Нет, — раздраженно сказал Зи. — На следующей неделе. Jetzt. Вонечйо, сейчас. Ты где? Я тебя подхвачу.
— Знаешь, где живет Кайл? — спросила я.
— Кайл?
— Бойфренд Уоррена. — Уоррена Зи знает; я только не помнила, что ему незнакомо имя Кайл. — Мы в Западном Ричленде.
— Давай адрес. Я найду.
На автостраде грузовик Зи урчит равномерно, хотя он старше меня. Жаль, что сиденья сносились больше, чем двигатель, — я поерзала, чтобы своенравная пружина не слишком впивалась.
Приборный щиток освещал морщинистое лицо, которое Зи предъявляет миру. Редкие седые волосы были чуть взлохмачены, как будто он расчесывал их руками.
Когда я закончила разговор с Зи, Уоррен больше ничего не сказал об Адаме и Сэмюэле, потому что, слава Богу, появился Кайл с печеньем. Не то чтобы меня тревожило вмешательство — я сама достаточно вмешивалась в его личные дела, так что он имеет такое же право. Я просто больше не хотела об этом думать.
Выехав за пределы Западного Ричмонда, всю дорогу через Ричмонд и Паско мы с Зи в основном молчали. Я хорошо знала, что расспрашивать старого гремлина бесполезно, пока он сам не дозреет, поэтому оставила его в покое — после первых десяти или пятнадцати вопросов, на которые он не ответил.
— Ты бывала в резервации? — неожиданно спросил он, после того как мы пересекли мост за Паско и выехали на шоссе к Уолла-Уолла.
— Нет.
Резервация малого народа в Неваде приветствует туристов. Чтобы привлечь их, там открыли казино и парк аттракционов. А вот резервация Уолла-Уолла, напротив, всячески препятствует появлению тех, кто не принадлежит к иным. И я не знаю, кто виноват в такой нелюбезности: федералы или сам малый народ.
Зи недовольно постучал по рулевому колесу. У него были руки человека, всю жизнь чинившего машины, — руки в мозолях и шрамах, с въевшейся в кожу смазкой, которую не оттереть даже пемзой.
Подходящие руки для человека, которым притворяется Зи. Когда Серые Повелители, могущественные и безжалостные существа, тайно правящие малым народом, через несколько лет после того, как иные перестали таиться, заставили его открыться публике, Зи и не подумал менять наружность.
Я знакома с ним чуть больше десяти лет и всегда видела только мрачное лицо старика. У него есть и другое лицо, я это знаю. Большинство иных живет среди людей, прикрываясь чарами, даже когда признает свое существование. Люди просто не готовы иметь дело с подлинной внешностью иных. Конечно, в основном они похожи на людей, но они не стареют. Редкие волосы и морщинистое, в темных старческих пятнах лицо — явный признак того, что это не подлинная внешность Зи. А вот мрачное выражение — не маскировка.
— Ничего не ешь и не пей, — вдруг сказал он.
— Я прочла все волшебные сказки, — напомнила я ему. — Ни еды, ни питья. Никаких одолжений. Никого не благодарить.
Он хмыкнул.
— Волшебные сказки! Глупые истории для детей.
