— Да, — угрюмо согласился Зи. — Забыл спросить: у тебя права с собой?
Да.
— Хорошо. Запомни, Мерси, в резервации много существ, которые не любят людей, а ты так похожа на человека, что гостеприимства от них не жди. Если слишком выйдешь за рамки, тебя сначала убьют, а потом обратятся к правосудию.
— Я буду выбирать слова, — пообещала я.
Он недоверчиво фыркнул.
— Поверю, когда увижу. Лучше бы с нами был дядюшка Майк. При нем тебя бы не посмели тревожить.
— Мне казалось, это идея дядюшки Майка.
— Да, но он работает и сегодня не может оставить свое заведение.
Мы проехали еще с полмили, и дорога резко повернула направо; показались караулка и ворота. Зи остановил грузовик и опустил окно.
Охранник был в военном мундире с большой нашивкой «БДМН». Я недостаточно знакома с БДМН (Бюро по делам малого народа), чтобы знать, к каким воинским формированиям это бюро относится, да и вообще относится ли к армии. У охранника был вид наемного полицейского, и чувствовалось, что в военном мундире ему немного не по себе, хотя ему нравилась власть, которую давал этот мундир. Значок на груди у охранника сообщал: «О'Доннелл».
Охранник наклонился к машине, и я ощутила запахи чеснока и пота, хотя он не казался немытым. Просто у меня нос гораздо чувствительнее, чем у людей.
— Права, — сказал он.
Несмотря на ирландскую фамилию, он походил скорей на француза или итальянца, чем на ирландца. Лицо самоуверенное, волосы редеют.
Зи открыл бумажник и протянул водительские права. Охранник с важным видом просматривал их, время от времени поглядывая на Зи. Потом кивнул и сказал:
— Ее тоже.
Я уже достала свои права из сумочки. И отдала их Зи, чтобы не касаться охранника.
— Не указана разновидность, — сказал О'Доннелл, большим пальцем загибая край моего удостоверения.
— Она не из малого народа, сэр, — почтительно сказал Зи; я никогда раньше не слышала у него подобного тона.
— Правда? А какое у нее здесь дело?
— Она моя гостья, — быстро ответил Зи, как будто чувствовал, что я сейчас брякну охраннику, мол, не твое дело.
А еще он тупица — он и тот, кто тут командует охраной. Смотреть фото в правах у иного! Единственное, что объединяет всех иных, это чары — способность менять внешность. Иллюзия настолько хороша, что затрагивает не только восприятие человека, но и физическую реальность. Вот почему пятисотфунтовый огр[9] ростом в десять футов может носить платье шестого размера и ездить в «миате»[10]. Мне говорили, что это не смена облика. Но, по-моему, очень близко.
Не знаю, какие права нужно ввести для малого народа, но снимок на них — совершенная бессмыслица. Конечно, иные стараются поддерживать убеждение, что у них может быть только одно обличье, хотя определенно никогда этого не утверждают. Может, им удалось убедить в этом каких-то бюрократов.
— Пожалуйста, выйдите из машины, мэм, — сказал придурок, обходя машину и оказываясь с моей стороны.
Зи кивнул. Я вышла.
Охранник обошел меня кругом, и мне пришлось сдерживать рычание. Мне не нравится, когда люди встают у меня за спиной. А он не так туп, как казался: понял это и нарочно обошел еще раз.
— Начальство не любит гражданских посетителей, особенно после наступления темноты, — сказал он Зи, который тоже вышел и встал рядом со мной.
— Мне разрешено, сэр, — по-прежнему почтительно ответил Зи.
Охранник фыркнул и просмотрел с помощью клавиатуры несколько страниц, хотя сомневаюсь, чтобы он что-нибудь действительно читал.
— Сибольд Адельбертсмайтер. — Он произнес неверно: Зи зовут Зибольд. — Майкл Макнеллис и Оуэн Джонс.
Майкл Макнеллис может быть дядюшкой Майком, а может и не быть им. Не знаю никого из иных по имени Оуэн, но я вообще по пальцам могу пересчитать своих знакомых из малого народа. Иные обычно держатся обособленно.
— Совершенно верно, — ответил Зи. Его ложная покорность казалась искренней. Я знала, что она ложная, потому что у Зи нет терпения на дураков — да и на всех остальных тоже. — Сибольд — это я.
Он произнес свое имя, как это сделал О'Доннелл.
Мелкий тиран прошел с моими правами в свою каморку. Я осталась на месте и не могла видеть, что он делает, но слышала стук клавиатуры. Через несколько минут он вышел и вернул мне права.
— Будьте осторожны, Мерседес Томпсон. Волшебная страна — не место для хороших маленьких девочек.
Очевидно, когда их обучали такту, О'Доннелл болел. Обычно я держу себя в руках, но его «маленькая девочка» прозвучало как оскорбление. Чувствуя на себе внимательный взгляд Зи, я взяла права, сунула их в карман и постаралась удержать при себе то, что думаю.
Должно быть, моя физиономия все же была недостаточно каменной, потому что охранник придвинул свое лицо к моему.
— Вы меня слышите, девочка?
Я почувствовала запах ветчины с горчицей, которой он завтракал. Чеснок он, вероятно, ел накануне вечером. Может, с пиццей или лазаньей.
— Слышу, — ответила я как можно нейтральнее. Должна признать, получилось не очень.
О'Доннелл положил руку на рукоять пистолета и взглянул на Зи.
— Она может оставаться два часа. Если к тому времени не вернется, мы ее поищем.
Зи, не отрывая взгляда от лица охранника, склонил голову, как боец в фильмах о карате. Он дождался, пока стражник вернется в свою караулку, потом сел в машину. Я за ним.
Створка металлических ворот отъехала в сторону неохотно, отражая отношение О'Доннелла. Сталь, из которой сделаны ворота, была первым признаком толковости, какой я увидела. Если бетон стен не армированный, таких как я он удержит, но против малого народа бесполезен. Проволочная спираль слишком блестит, чтобы быть из чего-то, кроме алюминия, а алюминий нисколько не тревожит малый народ. Конечно, формально стена сделана для защиты малого народа и их территории, поэтому неважно, что иные могут приходить и уходить когда им вздумается, не обращая внимания на ворота.
Зи проехал в ворота, и мы оказались в Волшебной стране. |
Не знаю, чего я ожидала от резервации: военных казарм или английских коттеджей, может быть. Но увидела аккуратные, один за другим, ряды домов типа ранчо с одинаковыми гаражами на одну машину на одинакового размера дворах с одинаковыми изгородями, с проволочной сеткой на входе в дом и с кедром — за ним.
Единственное отличие одного дома от другого — окраска и цвет листвы во дворе. Я знала, что резервация существует с восьмидесятых годов, но выглядело все так, будто построено год назад.
Тут и там стояли машины, в основном спортивные и грузовички, но никого живого я не увидела. Единственной живой душой, кроме нас с Зи, была большая черная собака, которая умными глазами смотрела на нас со двора светло-желтого дома.
Собака наводила на мысль об степфордском эффекте[11].
Я собралась что-то сказать по этому поводу Зи и поняла, что нос говорит мне нечто иное.
— Где вода? — спросила я.
— Какая вода? — поднял он бровь.
