определенное содержание бреда. Другими словами, вместо регистрации феноменов рассматривались
динамические элементы, продуцирующие феномены. Все в целом явилось для меня открытием.
Я вернулся в Париж, чтобы завершить отчет о случае акромегалии, а к работе в Бургхёлцли приступил месяцем позднее, присоединившись к Юнгу, Абрахаму, Майеру, Риклину, Бинсвангеру и другим, кто работал с Блейлером. Карл Юнг занимал место первого ассистента ив то время был горячим и задиристым сторонником Фрейда. Любое сомнение относительно позиции Фрейда вызывало у него ярость. Только что ушел в отставку Франц Риклин. Я проработал в клинике около шести недель и получил назначение на место Карла Абрахама, поскольку он тоже ушел в отставку. Один или два раза в период моей стажировки на уик- энд в клинику приезжал Крепелин. Все это сильно волновало и вызывало большой интерес.
Важность проделанной работы не может быть переоценена. Блейлер был первым психиатром, признавшим правильность утверждений Фрейда и открывшим свою клинику психоаналитическим экспериментам. Вначале Блейлер принимал учение Фрейда лишь в основном. Юнг, как уже говорилось, демонстрировал в то время полную приверженность учению. Блейлер соглашался с Фрейдом по проблеме психогенеза, но не принимал теорию детской сексуальности. Впоследствии он переменил свое мнение. Мне Блейлер рассказал, что это произошло в результате наблюдения за собственными детьми. Считаю такой путь наилучшим: каждый должен исследовать себя. Я не прошу вас принять учение Фрейда немедленно. Вы сделаете неправильно, если так поступите. То, что принимается на веру, таким же образом и отбрасывается.
Блейлер относился к учению Фрейда в строго научной манере. Он писал: «У Фрейда на одной странице больше психологии, чем в некоторых толстых томах. Фрейда достаточно легко высмеять, но следует на основе научной проверки подтвердить или опровергнуть его концепции».
Когда я присоединился к группе Блейлера, исследования проводились уже около года. Цель исследований состояла в проверке, реально ли существует бессознательное, как его понимает Фрейд, и верификации точки зрения Фрейда на роль сексуальности в происхождении неврозов. Для разрешения проблемы Блейлер и Юнг разработали знаменитый «ассоциативный эксперимент». Психиатры использовали метод ассоциаций и прежде. Но Вундт, Крепелин, Соммерз, Бонхеффер делали это относительно поверхностно и совершенно по-другому. Они просто обнаружили, что определенные больные дают определенные типы реакций. Например, кататоник или не будет реагировать, или в ассоциативном процессе у него проявятся персеверации. Такие результаты представляли интерес, но по существу ни к чему не приводили.
Цюрихские исследователи продвигались совершенно другим путем. Они интересовались не тем, что больной говорит, а тем, что больной подразумевает. Желающим более полно ознакомиться с исследованиями следует прочитать работу Юнга «Диагностическое изучение ассоциаций» и его «Вустерские лекции». Здесь я представлю только краткое резюме метода.
У нас имелся перечень из сотни слов, которые мы тщательно отобрали, чтобы затронуть все обыденные предметы жизни. Слова использовались в тестировании каждого индивида. Согласно инструкции, индивид должен был реагировать с максимальной скоростью и говорить все, что ему вздумается, независимо от того, сочтет он ответ разумным или нет. Мы работали с часами, фиксирующими время ответа с точностью до 1/5 секунды. Результаты тестирования заносились в таблицу наподобие этой: Стимул Реакция Время Повторение Хлеб Масло 2,3 4,5 Свет Солнце Слон
После длительного исследования мы обнаружили, что среднее время реакции индивида на индифферентное для него слово — 2,4 секунды. Если время затягивалось, это
указывало, что слово-стимул затронуло некоторый эмоциональный фактор, затормозивший реакцию. В таком случае слово подчеркивалось как индикатор комплекса. После прохождения всего списка тестирование повторялось без регистрации времени реакции, но испытуемого просили отвечать теми же словами. Если при второй попытке ответ отличался, это указывало на еще одно проявление эмоционального беспокойства, и снова слово отмечалось в качестве индикатора комплекса.
Тест, таким образом, был создан с целью обнаружения комплексов. Слово «комплекс» зародилось в Бургхёлцли. Оно означает прошлый вытесненный эмоциональный опыт. Мне теперь часто приходится слышать совершенно неправильное использование слова, приводящее к бессмыслице. Говорят, например: «У него комплекс денег или комплекс отца». Популяризация всегда приводит к неправильному употреблению понятий, а расширительное толкование терминов — к их обессмысливанию. Несколько лет назад одно из наших энциклопедических издательств прислало мне длинное определение понятия «комплекс» с просьбой дать рецензию. Определение занимало больше половины страницы. К счастью, я присутствовал при формулировке понятия и, уверяю вас, не знал, что все написанное имеет к нему отношение. В ответ поэтому я написал, чтобы также использовали мое определение, а именно: «Комплекс — прошлый вытесненный эмоциональный опыт». Такая формулировка представляется вполне исчерпывающей. Мы с вами еще не обсуждали, что подразумевается под вытеснением, и не знаем, что вытесненное является бессознательным. К этому вернемся несколько позднее.
В завершение тестирования у нас имелось пять, десять или другое количество слов- индикаторов комплекса. Тогда мы спрашивали испытуемого, какие ассоциации у него возникают в связи со словами- индикаторами. Иначе говоря, предпринималась попытка вызвать, согласно Фрейду, непрерывные, или «свободные», ассоциации. Весь процесс очень значителен. Мы неизменно находили, что индикаторы комплекса раскрывают бессознательное содержание, прослеживающееся к некоторым давно забытым переживаниям испытуемого. Сначала он говорил: «Ничего не приходит в голову». Но после повторных усилий вспоминал события, о которых не размышлял длительное время.
Действительно, выяснялись разного рода события, которые наши испытуемые умоляли не раскрывать. Понятно, мы не ограничивали себя больными, но тестировали всех и каждого, кого могли. Например, в качестве испытуемого часто выступал один из служащих больницы, и за участие в каждом эксперименте он получал около доллара. Однажды посредством ассоциаций этот служащий признался, что по обвинению в убийстве длительный срок находился в заключении. Он был очень хорошим служащим, и никто не догадывался о его прошлых неприятностях.
Мы выявили много фактов, убедивших нас в правильности утверждений Фрейда о бессознательном, вытеснении и возможности неожиданного вспоминания в результате
случайной ассоциации. Приведу более недавний пример. Пациент, добиравшийся до Уэстчестера на поезде, пришел в мой офис в крайне раздраженном настроении. Он поссорился со своим другом Джимом. Каждое утро они обычно добирались вместе и пришедший к поезду первым занимал место для товарища. Джим на этот раз пришел позднее и попросил повесить пальто. В неожиданном приступе гнева пациент ответил: «Что значит — повесить твое пальто?» Разгорелась ссора, и наконец Джим сказал: «Пошел ты к дьяволу!»
Рассказывая мне эту историю, пациент объяснил свою реакцию тем, что Джим обратился к нему в невежливой форме. Он не сказал: «Пожалуйста, повесь мое пальто». Пациент, конечно, понимал всю бессмысленность
своего поведения и удивлялся, почему из-за пустяка возник такой гнев.
Я бы не придал происшествию значения, но оказалось, пациент тем утром принес мне для анализа сновидение. Ему приснилось, что его дядя повесился. Поскольку некоторые члены семьи пациента страдали маниакально-депрессивным психозом, он не усматривал в своем рассказе большой важности. Мне, однако, сразу стало ясно, почему пациент поссорился с другом. Он был сенситивным человеком и в момент, когда услышал слово «повесь» в фразе «повесь мое пальто», сам не зная почему, сильно разгневался. Слово воскресило бессознательный комплекс. В ассоциативном эксперименте слово «повесь» явилось бы словом- индикатором комплекса. Более того, по терминологии Блейлера, имелась готовность, или сенситивность комплекса, так как эпизод повешения содержался и в сновидении, которое пациент должен был рассказать мне позднее. Многие необъяснимые эмоциональные взрывы обусловлены такой сенси-тивностью комплекса.
Я сожалею, что в современной психиатрии так мало внимания уделяется изучению ассоциаций. Законы ассоциаций позволяют с уверенностью судить о скрытом значении психических процессов и крайне полезны в диагностике. Мы установили, например, что ассоциативные реакции эпилептиков отличаются от реакций нормативной группы и невротиков, и наши ассоциативные тесты позволяют диагностировать эпилептоидный тип, даже если у пациента никогда не проявлялись симптомы эпилепсии. Психическая
