надевавшую пальто латиноамериканку.
— Доброй ночи, миссис Кэсси, — сказала она.
— Доброй ночи, Хуанита, — ответила Кэсси. — Спасибо за помощь.
Кэсси усадила Криса за большой мраморный стол в середине кухни, налила ему белого вина и насыпала в корзиночку печений.
— Уилсон, бедняжка, не может заснуть, пока отец не прочтёт ему на ночь сказку, — сказала Кэсси. — Это недолго.
— Вы где-нибудь работаете, Кэсси? — спросил Крис.
— От случая к случаю, — сказала Кэсси. — После того, как родился Уилсон, я уже не могла отдавать все своё время Сити. По счастью, у меня есть своя маленькая компания. К тому же мои родители не оставляют меня своими заботами, и мы поочерёдно навещаем друг друга. Так что в отсутствие Эрика одинокой я себя не чувствую.
— У вас прекрасный дом, мадам, — заметил Крис.
— Да, дом неплох, а главное, он нравится нам, — сказала Кэсси. — Кстати, и семья Эрика родом из этих мест.
— Про Эрика я знаю. А вы сами откуда родом?
— Я — из Филадельфии. Говорят, когда муж идёт в политику, жена у него обязательно должна быть родом из Филадельфии.
— А Эрик занялся политикой?
Кэсси улыбнулась:
— Лучше спросите об этом у него. Кстати, откуда вы знаете Эрика? Он часто рассказывает мне о своих друзьях, но разве всех упомнишь?
— Мы с ним учились на курсах банка «Блумфилд Вайс». Десять лет назад.
— Вы по-прежнему работаете в «Блумфилд Вайсе»?
— Нет, Господь миловал, — улыбнулся Крис.
Кэсси расхохоталась:
— Все ребята из «Блумфилд Вайса» так говорят. Уж и не знаю, как Эрик там существует.
— По-моему, он существует там очень даже неплохо, — жёстко сказал Крис.
— Что-то не верится, — усомнилась Кэсси. — Вы видели его кабинет?
— Меня туда не пустили.
— То-то и оно. Это же настоящая крепость. Туда никого не пускают. Зато он постоянно звонит мне и спрашивает о гороскопах на месяц или даже на неделю.
— И что же ему обещают звезды?
— Надеюсь, вы понимаете, что это шутка? Но, между нами, он и впрямь иногда на них полагается.
Крис расхохотался. Меган была права: Кэсси оказалась удивительно милой женщиной. И очень привлекательной внешне.
— Эрик мне сказал, что проводит много времени за городом, — сообщил Крис.
— Да ну? — удивилась Кэсси. — Неужели он так вам сказал? Отвечу вам на это следующим образом: когда у него бывает время, он к нам заезжает. Но почему вы ничего не пьёте? Вот ещё один сорт белого вина — угощайтесь.
Прошло не меньше двадцати минут, прежде чем на кухню спустился Эрик. Тогда все они перешли в столовую, выдержанную в стиле модерн. Крис подумал, что вилки здесь меньше всего похожи на вилки и поддеть ими что-нибудь далеко не так просто, как кажется.
Впрочем, внимание Криса сразу отвлекла картина, висевшая в гостиной на стене. Это было изображение нефтеперегонного завода в Саудовской Аравии, столь хорошо знакомого Крису.
— Мне кажется, я знаю эту работу, — сказал Крис.
— Ещё бы ты её не знал, — сказал Эрик. — Думаю, это лучшая работа Алекса. Её подарила мне его мать.
— Я рад, что ты сохранил её, — сказал Крис.
Некоторое время они молча смотрели на картину. Потом Крис переключил внимание на стеклянную стену, за которой открывался потрясающий вид на море и огни бухты.
— Это что же — Устричная бухта? — спросил Крис.
— Она самая, — ответил Эрик.
— Скажи, твои родители все ещё живут здесь? — поинтересовался Крис.
— Да нет. Пять лет назад мой папаша сбежал в Калифорнию с девицей на двадцать лет моложе его. Мать этого не перенесла и тоже отсюда уехала.
— Извини, я не знал, — сказал Крис.
Эрик вздохнул:
— Для меня это был шок. Я и представить себе не мог, что мой отец способен на такое.
Крис понял, что пора сменить тему.
— Как вкусно, — сказал он, попробовав экзотический салат, приготовленный Кэсси. Салат и вправду был хорош. Потом подали филе тунца с ломтиками ананаса и на десерт — крем-брюле. Вечер прошёл очень приятно; вскоре после ужина Кэсси объявила, что отправляется спать.
— Коньяку выпьешь? — спросил Эрик, когда Кэсси ушла.
— По-моему, прежде надо вымыть тарелки, — сказал Крис.
— Оставь, — сказал Эрик. — Это дело Хуаниты.
Крис подумал о том, как это приятно — не мыть тарелки после вечеринки, и последовал за Эриком в просторную гостиную, где горел камин и было так мало мебели, что она казалась пустой. Эрик разлил по фужерам коньяк и протянул один из них Крису.
— Спасибо, что замолвил за меня словечко Руди Моссу, — сказал Крис, располагаясь на диване.
— Не стоит благодарности. Главное, как повёл себя Руди?
— Плохо, — криво улыбнулся Крис. — Боюсь, ты зря потерял время. Я пытался убедить его, чтобы он не отзывал свои средства из моего фонда, но он, по-моему, думал только о том, как бы посильнее меня унизить. Хотел продемонстрировать своё превосходство. Короче, оказался мерзким типом, каким мы его всегда и считали.
Эрик ухмыльнулся:
— Жаль, что такой талантливый в принципе финансист проявил себя как жалкий, ничтожный тип.
— Нет, ты вникни, — сказал Крис. — Фонд «Карпаты», который вчера ещё приносил инвесторам прибыль, неожиданно оказался в опасности! Мне необходимо продать бумаги, чтобы выплатить Руди его пай, а время для продажи сейчас самое невыгодное. И ещё эта проклятая «Эврика телеком», чей пакет нам сплавил Йен. Скажу тебе честно, Эрик, я просто не знаю, что делать.
— Да ладно тебе, — сказал Эрик, — все так или иначе утрясётся.
— Мне бы твою уверенность. Эх, жаль, Ленки нет. Я без неё прямо как без рук! Не хотелось бы потерять то, что она создала.
— Но почему ты принимаешь все на свой счёт? Уверен, Ленка поняла бы, что всё дело в неблагоприятно сложившихся обстоятельствах.
Нет, подумал Крис, не поняла бы. Она сражалась бы за спасение фонда «Карпаты» до последней возможности. И он тоже должен сражаться за спасение фонда, её фонда.
— Ты выследил Маркуса Леброна? — спросил между тем Эрик.
— Нет ещё. Это я оставил себе на завтра. На закуску. Но прежде мне хочется перемолвиться словом с Джорджем Калхауном.
— А зачем он тебе понадобился? С таким человеком лучше не связываться.
Крис рассказал Эрику о своей беседе с Эбби Холлис, а потом спросил, знает ли Эрик, что Алекс принимал наркотики.
— Ну, было такое дело, — неохотно сказал Эрик. — Принимал. Изредка. Мы с ним об этом почти не говорили.
— До тех пор, пока его не поймали?
— И даже после. Конечно, он по этому поводу расстраивался, но когда я начинал его расспрашивать, говорил, что произошла какая-то ошибка, что он давно уже ничего не принимал. Но в принципе обсуждать
