передачи скорбящим родственникам. Хотя я думаю, что лучше все, что осталось, просто закопать по- тихому.
Пока маги занимались очисткой площадки, я раздумывал, правильно ли провел поединок. Вроде бы от противника получил максимум знаний, показал, что собственный набор атакующих плетений у меня совсем небольшой, что соответствует легенде, а также продемонстрировал высокую скорость обучения, что должно быть оценено ректором и остальными преподавателями. Более продуктивным было бы еще и высасывание из Ламира его памяти, но это точно сыграло бы не в мою пользу. Скрытно такую операцию не провести, а светить этими умениями я совсем не хотел, да и это было бы нецелесообразно. Если извлекать знания, то лучше для этого взять сразу Фалиано, а не жалкого третьекурсника-недоучку.
Когда бытовики почти закончили очищать землю на площадке, зрители на трибуне полностью пришли в себя и принялись активно обсуждать результаты поединка. Как я понял из обрывков фраз, все они пришли к одному выводу — я намеренно выматывал своего противника, лишая его силы, а потом, использовав отвлекающий маневр с муляжами опасных плетений, взломал защиту Ламира и ударил. В общем, никто из них так и не увидел, что все плетения, которые в самом конце окружили недоучку, были рабочими, а я поставил себе галочку на будущее, что в магических поединках запросто могут использоваться муляжи для отвлечения внимания.
В итоге адепты поняли, что я являюсь весьма серьезным противником, поэтому тут же начали заключать между собой пари, сколько минут жизни я оставлю Жилу. Что ж, ради такого впечатления стоило так долго возиться. Думаю, теперь немногим придет в голову меня вызывать, а если вдруг и придет, то это желание тут же исчезнет при одном воспоминании о том, что осталось от моего первого противника. Так что я, сохраняя маску невозмутимости, только порадовался своим успехам. Ведь именно на такую реакцию я и рассчитывал изначально, для чего уничтожал Ламира с максимальной жестокостью.
Я так и не понял, куда маги понесли тело недоучки, потому что в этот момент на тренировочную площадку неуверенно шагнул Жил. Дождавшись, пока он переступит черту, уже не такой хмурый Хор активировал защиту и кивнул мне, тем самым желая удачи. Но мне удача в данный момент была совсем не нужна, потому что мой следующий противник испытывал сильнейший страх, делавший его ноги ватными, и заставляющий крепко стискивать зубы. Оценив настрой Жила, я понял, что ничего полезного от него добиться нельзя, поэтому решил не затягивать бой и ждал, пока он займет место напротив меня.
Повернувшись, Жил уставился на меня с мольбой. Если бы правила поединков позволяли, то он бы уже давно отменил свой вызов, вот только это не магическая дуэль, поэтому самоотводы тут были совсем не предусмотрены. Его взгляд говорил только о том, что если я вдруг решу прервать схватку, Жил будет обеими руками «за». Но в ответ я только ухмыльнулся и ехидно сказал:
— Не бойся, я тебя не очень больно буду убивать.
После этого заявления у моего противника началась весьма заметная дрожь в коленках. Глядя на меня, он мысленно прощался с жизнью и наверняка проклинал тот момент, когда вызвал меня на поединок. Его нынешнее состояние резко контрастировало с той непрошибаемой наглостью перед поединком, поэтому я всецело насладился этими мгновениями, а потом снова сформировал огненный шар и швырнул его в противника.
Жил сразу окутался мощнейшей защитой, на которую подал сразу всю доступную ему энергию. Это было весьма опрометчиво, потому что я сформировал одно из атакующих плетений, доставшееся мне от Ламира и швырнул его вперед. Как я и думал, в считанные секунды от защиты Жила остались рожки и ножки, а сам он и не помышлял о контратаке, занимаясь разрушением моего плетения. Посмотрев на его усилия, я не стал терзать беднягу, а сделал вид, что ему удалось лишить плетение привязки, и терпеливо подождал, пока Жил развеет мою структуру и вновь натянет на себя защиту.
Вот так и прошел мой второй бой — тихо и мирно. Я ни разу не укрылся коконом, не получил в свою коллекцию новых атакующих плетений, но зато узнал на практике, как действуют на различные типы защит все плетения Ламира, а также сумел подобрать ключик к стандартной защитной структуре Жила, который в течение всего поединка старался только выжить. Пару раз мне приходилось самому разрушать свои творения, потому что защита Жила не справлялась с давлением, а сам он не мог их развеять.
Когда все плетения были испробованы, я понял, что эффективность новинок в разы превосходит все мои атакующие плетения, поэтому только порадовался тому, что весьма грамотно провел первый бой. Понимая, что с Жилом пора заканчивать, потому что его уровень умений был ниже плинтуса, и ничего путного он мне противопоставить не мог, я начал атаку. Выждав момент, пока противник отвлечется на мою простенькую сеть, я начал ломать его защиту, виртуозно заменив три блока, обеспечивающих физическую защиту, на практически аналогичные, но только гораздо более ослабленные. Закончив с этим, я сформировал сразу десяток огненных шаров, а потом швырнул их в фигуру Жила, заставив ее окутаться огнем.
Укрывшись коконом, я воспользовался мгновениями полной слепоты своего противника и быстро подскочил к нему, а потом быстро и без затей ударил слабака кулаком в висок. Голова Жила дернулась, а тело его сразу же обмякло. Когда огонь угас, поглощенный защитой, я понял, что пациент просто находится без сознания и порадовался, что правильно сумел рассчитать силу удара. Развеяв его защитный кокон, я подхватил Жила магическим захватом и поставил его вертикально. Хоть я и не планировал его убивать, но так просто он от меня не отделается. Другого подопытного материала поблизости не замечалось, поэтому я решил опробовать на нем несколько плетений, которыми со мной поделилась Велисса.
Мурлыча под нос песенку, начинавшуюся словами «Привыкли руки к топорам…», я не спеша отрезал подопытному пару пальцев лезвием, потом обжег его руку огненным шаром, пробил печень магической стрелой, а на закуску воздушными кулаками раздробил пару костей в ногах. И все это в полной тишине, потому что после моего финального удара зрители закончили свистеть и недовольным гулом возмущаться трусливым поведением Жила. Сейчас они, затаив дыхание, смотрели на то, что я вытворяю с поверженным противником. Ни традициями поединков, ни правилами (по причине полного отсутствия последних) это никак не запрещалось, поэтому прервать меня никто не посмел, а такое живодерство только поддерживало мой образ безбашенного отморозка с садистскими наклонностями.
Не спеша, я сформировал нужное плетение и быстро восстановил печень пациента, а затем двумя другими залатал дырки в его теле. После этого занялся обугленной до хрустящей корочки кожей и понял, что на противоожоговое плетение почему-то тратится очень много энергии. Несколько секунд размышлений — и я догадался, что мой выбор был слегка неверным и действовать нужно было по иному. Поэтому я аккуратно срезал всю пострадавшую часть кожного покрова, а затем сформировал плетение восстановления. На этот раз дело пошло быстрее, а силы стало тратиться на порядок меньше.
Поглядев, как на красном кровоточащем мясе медленно нарастают новые ткани, я пустил дело на самотек и занялся отрезанными пальцами. Плетение выращивания новых конечностей работало просто на отлично. Буквально через минуту у Жила из окровавленных обрубков выросли новые приспособления для ковыряния в носу, а я сосредоточил свое внимание на поломанных костях. После того, как костная ткань закончила высасывать энергию у активированного мной плетения, я проверил остальные повреждения и признал, что такое лечение проходит гораздо быстрее, чем обычное восстановление с помощью ауры.
Запустив одно из диагностических плетений, а получил четкий сигнал — организм в норме, после чего почесал в затылке, скосил взгляд на шушукающуюся толпу, а потом решил проверить еще одну структуру на уже начавшем приходить в себя Жиле. Все так же мурлыча под нос всякую ерунду, я указательным пальцем ударил противника в правый глаз. Согласен, это было жестоко, и даже отвратительно, но у меня было не так много лечебных плетений четвертого типа, чтобы я мог выбирать из них на свой вкус. Да и, кроме того, я очень хотел проверить, сумеет ли зрительный орган восстановиться полностью, ведь прекрасно знал, насколько сложным было его строение.
Активировав плетение, я приблизил его к Жилу и начал с удивлением наблюдать, как практически полностью вытекший глаз снова приобретает свою форму. К тому времени, когда плетение закончило свою работу, пациент полностью пришел в себя и открыл глаза, издав слабый стон. Поглядев на его правый глаз, радужка которого из серо-зеленой приобрела темно-красный оттенок, по сокращению зрачка я понял, что пострадавший орган восстановился полностью. А я ведь даже не верил, что это возможно!
Поглядев на Жила, я ласково спросил, завершая второй акт своего спектакля:
— Хочешь продолжить?
Мой противник ошалело замотал головой, поэтому я только вздохнул, продолжая играть на публику, а
