способность сбрасывать шерсть с наступлением тепла. Это была специально задуманная генная модификация, чтобы облегчить труд фермеров по стрижке овец. Поэтому несколько недель в начале лета все изгороди в верхней части долины покрывались белой шерстью диких животных. Даже птичьи гнезда в этих местах часто бывали свиты из чистой шерсти, иногда более тонкой, чем кашемир.
– А у тебя есть хлолк? – спросил Эдмунд.
– Да, я никогда его не выращивал, но знаю как это делается.
– Из хлолка можно делать не только одежду, – продолжал Роберт. – Он понадобится нам и на тетивы для луков, и для веревок…
– Для веревок лучше подойдет конопля. В этом году можем собрать урожай хлолка. Хотя чесать и прясть не так-то просто, требуется много труда. Боюсь, что когда урожай созреет, заводы по переработке сырья уже встанут.
– А когда точно это будет? – спросил Эдмунд.
– Ну, скажем, к сентябрю.
– Наши ремесленники просто нарасхват. Но внеси это в список. Каков период роста хлолка?
– Так сразу точно сказать не могу. Когда земля прогреется, можно сажать, но тут расти он будет дольше, чем на юге; он вообще лучше растет в теплом климате, как и многие другие растения.
– Чай, например, – проворчал Эдмунд. – У меня почти ничего не осталось.
– Абсолютно ничего для выращивания кофеиносодержащих растений, – согласился Мирон. – У меня есть несколько чайных кустов для теплицы, но этого будет достаточно лишь на чашку-другую чая в год. Ни кофе, ни чая…
– Не могу поверить, что вы все еще травите себя подобным образом, – с ужасом произнесла Шейда. – Кофеин разрушает тело.
– … И шоколад, – продолжал Мирон.
– Нет шоколада?
– Но в нем содержится тот же кофеин, – с улыбкой произнес Эдмунд.
– Ну, только следы, – фыркнула Шейда. – Правда нет шоколада?
– Для его производства необходимо несколько продуктов, которые произрастают лишь в тропиках, – печально произнес Мирон. – Шоколада нет. По крайней мере, пока мы не наладим торговые связи.
– Значит, с этого и надо начинать!
– Цитрусовые, – покачал головой Эдмунд. – Лично мне будет не хватать цитрусовых. И так здорово помогают от цинги.
– Их как раз можно выращивать в Фестиве, – ответил Мирон. – Стоит только погоде наладиться.
Все началось через день после Спада: погода испортилась и с тех пор так и не пришла в норму. Ветер, дождь, мокрый снег, все реки переполнены. Казалось, бури не прекратятся никогда, что вся сдерживаемая до сих пор энергия природы обрушилась на землю.
– Должна наладиться, – тряхнула головой Шейда. – Вы слышали, что случилось?
– Нет, – ответил Мирон.
Остальные тоже выразили свою заинтересованность.
– Программа по наблюдению за природными явлениями очень стара. Я не знала, что этот ИИ не управляет климатом, а всего лишь предсказывает погоду.
– Проклятие, ну и рухлядь! – воскликнул Мирон. В это время порыв ветра обрушился на крышу таверны. – Значит, она может предсказывать то, что творится сейчас?
– Наверное. Когда произошел Спад, Совет занялся военными действиями и позабыл о контроле за природой. Теперь мы можем только предсказывать.
– О-ох.
– Зовут ее Листра, именно ее, я подчеркиваю. Она не прячется, как большинство искусственных интеллектов, она объявила, что занимает строго нейтральную позицию. Ее не волнует, кто выиграет в этой войне, единственное, что для нее важно, это чтобы выигравший снова привел в порядок всю систему, а она могла бы опять следить за природными явлениями. Сейчас ей очень, очень плохо.
– Смех, да и только.
– Да, единственное смешное место во всем этом хаосе. Листра говорит, что осталось месяца полтора.
– Наверное, за это время сумеем один раз посеять. Но сначала надо, чтобы земля подсохла. И несколько новых плугов нам не помешают.
– Этим занимаюсь я сам, – ответил Эдмунд. – Энгус прислал нам немного стали. Надо отправить кого- нибудь к нему, чтобы получить еще. Ему ведь тоже нужна будет пища. Необходимые ему продукты придется выделять обязательно.
Мирон отпил пива и спросил:
– А о Рейчел что-нибудь известно?
– Нет, – спокойно ответил Эдмунд.
На здание обрушился новый порыв ветра.
– Их нет дома. Одна моя аватара побывала у них, но там никого не было, – тихо ответила Шейда. – Мать
