Он опять стучит по мебели! Просто маньяк какой-то! Так не любить это бедное произведение 'Мосдревоблсбыта'! Что ему эти мебельщики сделали? Чем навредили? Не постигаю! Это, по-моему, даже старик Фрейд не растолкует.
— Никак нет, товарищ подполковник! — обиженной добродетелью вытянулся я во фрунт.
— Только лишь исполнял команды ваши и капитана Дюсембаева! Вы сказали – не лезь в бой, а я и не лез. Костя приказал проводить пешку в тыл – я и пошел в тыл. Плакал, глотал слезы горечи, закапавшие весь ларингофон, а шел в тыл – повинуясь боевому приказу… А тут! Вж-ж-ж! Как осы… нет – как мухи… — нет! — как голодные драконы! Двое худых падают на беззащитную пешку. А у меня приказ – в бой не вступать и сопроводить! Так я в бой не вступал – стрельнули мы с Васей разок и все! Чесс слово – все! И продолжили сопровождать… До самой до ихней посадки. А там – 'качну серебряным тебе крылом, трам- пам-пам-па-а-а-м!' Попрощались – и вот я здесь. А тут – угрозы и придирки разные, незаслуженные… Что с вами, товарищ подполковник? Сердце?
— Уйди, Виктор, с глаз моих уйди… А то и правда – сердце заболит. Собирай-ка ты, капитан, манатки свои, бери своего Васю-Василька, такого же гада и неслуха, как и ты и… Машину возьмите и чешите в дивизию. Они уже звонили – завтра в Москву борт идет с истребительным прикрытием. Они вас на него подсадят. Уматывай отсюда, Витя… Без тебя плохо, а с тобой… — комполка безнадежно махнул рукой, — иди, в общем.
— Есть! — гордо, как и подобает сталинскому соколу, ответствовал я и пошел собирать манатки.
Но прежде меня выловил уже майор 'СМЕРШа', небезызвестный врагам народа и прочим шпионам- диверсантам, Серега Иванецкий.
— Здоров был, Сергей! За тобой, брат, не угонишься! Только я получил капитана, глядь! А ты уже майор. Поздравляю!
— А я тебя, Виктор, поздравляю! С высоким званием! Майор-то я майор, да вот Героем никогда не буду… Рапорт подать, что ли? В танкисты, например? Там я хоть на танке могу за немцем гоняться! Может, и орден, какой заслужу.
— Служите, товарищ майор, и заслужённым будете! Какие ваши годы. Да, кстати, Сергей. Я только сейчас вспомнил – эта девушка… из столовки, помнишь? Чем там дело закончилось? Шпионка она? Точно?
Контрразведчик сначала было нахмурился, потом заперхал от сдерживаемого смеха, а потом заржал в открытую.
— Да, уж! Шпионка! Резидент вражеской разведсети, твою мать! Знаешь, сколько я времени убил, а? Следил за ней, людьми обставил… А у нее просто был триппер! А любовник ее, из БАО хлопец, который ее в столовку-то и протолкнул в обход медкомиссии, как узнал про это, так и стал ей угрожать разоблачением. Вот она на всех зверем-то и косилась! Конечно, только устроилась к сытному котлу, а ее отсюда метлой! Да уж, Витя, подколол ты меня! Надо мной весь отдел в дивизии тогда ржал. Я же их о ходе разработки-то информировал… Я тебе это, брат, не забуду. Я тебе связь с японской разведкой еще устрою, только попадись мне на карандаш!
Да-а, дела! А я-то думал, что на самом деле врага рассмотреть удалось… Но – что не деется, все к лучшему! А Серега что-то мозги мне пудрит, не иначе. Откуда бы у него на груди новенький орден 'Боевого Красного Знамени' появился, а? Не хочет говорить – ну и не надо. А вот меня лечить – точно не надо, что-то я тогда почувствовал ведь…
В общем, 25 мая 1943 года, как и приказывали, мы с Васей-Васильком бодро процокали подковками по бетонке подмосковного аэродрома и еле успели догнать полуторку, идущую в Москву. Успели, в общем.
Дома, в студии, помытые, накормленные и довольные жизнью, мы благосклонно слушали пана Анатоля.
— …уже все прибыли. Ровно двенадцать человек. Грызут гранит науки, изучают машину, щупают ее. На конвейере еще три самолета стоят, так они во все щели лезут. В общем – хорошие парни. Молодые все, но уже все с орденами, а как же! Девчонки из КБ повеселели, так и порскают в цех! Любимое дело теперь – что-нибудь на опытный завод оттащить и с летчиками позубоскалить…
— А командира группы я и видел-то лишь один раз. Серьезный такой мужик. Лицо и руки с ожогами, три ордена. Такой нахмуренный всегда, суровый… Тебя, Виктор, очень ждет…
— Ну, ждет, значит – дождется! Вот только завтра Звезду получу – и в Контору, с личным составом знакомиться! Ты, пан Анатоль, мои хромовые сапоги еще не пропил? Не пропил – это хорошо! Тащи их сюда, чистить буду, к завтрашнему дню готовиться…
А завтра – хотите – верьте, хотите – нет, но запомнилось мне немногое. Сам себе удивляюсь – вроде держался всегда, фыркал на награды, считал суетой. А тут, как самому Звезду получать, так и расчувствовался, сердчишко-то и заколотилось, а голова циркуль пошел… Все же не каждый день я Звезду Героя с орденом Ленина получаю, не привык еще.
В общем, чтобы вас не разочаровать своим сбивчивым и бестолковым рассказом, сошлюсь лучше на любимый миллионами советских граждан орган Советов депутатов трудящихся СССР, славную газету 'Известия'.
'Вручение орденов и медалей СССР.
Председатель Президиума Верховного Совета Украинской ССР тов. М.С. Гречуха…'
— …да-да-да! Вот так, вот! Я и сам думал, что вручать награды будет знакомый всем попаданцам родной 'всесоюзный староста', дедушка М. И. Калинин, ан – нет! Какой-то Гречуха! Дедушка уже, наверное, старенький и больной, а этот лоб, тов. М.С. Гречуха, – здоровый. Да еще и безработный, поскольку, как известно, Украинская ССР еще оккупирована немцами, и делать этому Гречухе абсолютно нечего, только вот награды вручать! Шел бы лучше работать в Центральный штаб партизанского движения, что ли.
…так вот, упомянутый
Я когда подошел в назначенное время к Штабу ВВС, автобус уже стоял. Несколько офицеров, в том числе и знакомый полковник, курили, смеялись и громко разговаривали перед открытыми дверями транспортного средства. Там нас, летунов, которым будут вручать награды (не только Героя я имею в виду, а и другие ордена), наскоро познакомили, какой-то адъютант зачитал список награжденных, мы все крикнули 'Здесь!', загрузились и поехали…
Я дежурно улыбнулся М.С. Гречухе, потряс его за щупальце, забрал свою грамоту, коробку и пошел на свое место.
Красивая грамота, и коробка какая хорошая! Я уже не говорю про Звезду… Я невольно опять покосился себе на грудь… Честно говоря, я то и дело это делал – и вольно, и невольно… Эх, что поделать? Слаб человек… И я слаб, несмотря на то, что сделан из стали высшей пробы. Или высшей пробы – это золото? Ладно – из нержавеющей стали… Как Верный Дровосек. Опять меня куда-то не туда понесло. Так, внимание!
Поскольку М.С. Гречуха ничего нового не сказал, а начал цитировать первомайский приказ товарища Сталина и призывать нас сломать хребет фашисткой армии убийц и разбойников, слушать я его перестал, а стал думать, что еще купить на стол…
