Мифы и легенды эскимосов

тоже снять шатер; он быстро собрал вещи, и все двинулись в путь. Лодки сразу же повернули от берега в открытый океан; когда верхний слой обшивки пропитался водой, набух и стал тормозить движение лодки, они обрезали крепления и сбросили его. Исигарсигак немного отстал и почти потерял надежду вновь увидеть землю, когда неожиданно услышал впереди крики «Земля!». Он внимательно прислушался и различил слова: «Широкая темная полоса!»; вскоре он и сам увидел ее. Он поднялся, встал в лодке и увидел впереди Большую землю. Все путешественники разразились радостными криками – ведь они пересекли океан без единого шторма. Они подошли к земле и обнаружили, что на ней в изобилии водятся северные олени. Они поставили лодки на стоянку и сразу же отправились на охоту, причем Исигарсигак и его брат убили больше всех оленей. Они решили остаться в этом месте на весь сезон. Через некоторое время раздались крики: «Лодки!» Исигарсигак вышел из шатра и увидел, что с севера подходит еще много лодок. Прибывшие в них путешественники тоже поставили шатры в этом месте; но Исигарсигак не захотел помогать им, а вместо этого остался в своем шатре. Однако прошло совсем немного времени, и у входа в шатер раздалось: «Исигарсигак и его брат приглашаются на песенные состязания» (нит – сатирические песни). Хотя Исигарсигак не имел никакого представления о пении, они с братом привели себя в порядок и вышли из шатра. Они увидели громадную толпу людей; все шли на холм, мужчины впереди, женщины следом. Как только их увидели, раздался крик: «Пусть выйдут вперед люди с востока!» Брат Исигарсигака первым исполнил танец и отошел в сторону. После этого вызвали Исигарсигака, но, поскольку сам он был не силен ни в пении, ни в танцах, он предложил вместо себя свою жену – а она была так умна и хороша, что никто не мог с ней сравниться.

Брат Исигарсигака был холост, и теперь он взял себе жену; он пришелся братьям жены настолько по душе, что те ни за что не хотели расставаться с ним. Поскольку сезон близился к концу, все стали собираться в обратный путь, в свою землю; для этого опять шили каждой лодке новую двойную обшивку. Хотя Исигарсигак был очень привязан к брату и не хотел оставлять его, умереть он все же хотел на родине и потому вместе со всеми своими соотечественниками готовился в путь. Наконец они отправились; но не успели отплыть далеко от берега, как Исигарсигак сказал своим: «Я вспомнил, что забыл разделить с братом целительное средство (т. е. амулет для здоровья и долгой жизни). Как жаль! Придется вернуться». Сказано – сделано; они вернулись назад и снова распаковали вещи. Исигарсигак открыл старинный ящичек и достал из него что-то вроде маленького уголька из очага – это и был амулет, данный им на двоих с братом. Он разломил его на две части и отдал одну из них брату. Вещи были вновь погружены в лодку; Исигарсигак направил ее в море и в последний раз оглянулся на брата, который стоял на берегу в белой куртке из оленьего меха. Им не суждено было больше встретиться, поэтому он не сводил с брата глаз, пока тот полностью не пропал из вида.

Лодки благополучно достигли собственного берега, не испытав в пути ни единой бури. Шло время. Исигарсигак начал охотиться на тюленей вместе со своими сыновьями, но они постарели и умерли в свой срок. Затем он стал выходить в море с внуками – сам он при этом не терял ни ловкости, ни силы. Только когда его внуки начали стареть, Исигарсигак почувствовал себя чуть менее ловким и гибким. Внуки очень любили его и часто навещали вместе с ним его любимое место – отвесную красноватую скалу, где во множестве вили гнезда чайки. Правнуки любили окликать его со скалы: «Смотри, мы на твоей любимой скале; спой нам». У него был чудесный голос; кроме того, он умел подражать крикам птиц, и это больше всего нравилось подросткам. Это поколение тоже умерло, и спутниками Исигарсигака стали уже их дети; но внукам его внуков уже приходилось носить его в лодку на руках и обращаться с ним как с ребенком. К этому времени его сильное тело ссохлось и стало легким, как у младенца; он почти ничего не ел, и им приходилось подносить к его носу пушинку, чтобы убедиться, что он еще дышит. Проходя в лодке мимо красной скалы, они говорили: «Мы сейчас в твоем любимом месте; спой нам»; прислушавшись, можно было услышать слабый, едва слышный звук, напоминающий птичий крик. В конце концов дошло до того, что он начал сосать одеяло; и однажды, когда за ним пришли, как обычно, пушинка перед его ртом не шевельнулась – он испустил дух. Что касается преклонного возраста, то Исигарсигак не имел себе равных в этой стране (Гренландии); он прожил не меньше, чем Нивнитак. Вполне возможно, что его младший брат прожил еще дольше, но никто о нем никогда не слышал. Именно через него все мы в родстве с народом Акилинека.

83. Аталиангуак

Аталиангуак был превосходным охотником на тюленей и жил, как холостяк, в большом доме вместе с несколькими двоюродными братьями. Весной он обычно уходил на лодке совершенно один ловить ангмагсат (мойву). Однажды вечером он вернулся в свой шатер после дня, проведенного на каяке в море, и с удивлением увидел возле него хорошенькую маленькую женщину. Она была в белых башмаках, с только что убранными в пучок волосами. Аталиангуак поспешно подбежал к ней, взял за руку и ввел в шатер, а после женился на ней. Когда сезон рыбной ловли подошел к концу, он загрузил лодку и пустился в обратный путь – жена гребла, он правил.

Осенью он вновь поселился в доме своих братьев. Однажды вечером его жена поднялась со своего места на лавке и пошла к выходу; кто-то из остальных заметил: «Что за странный запах донесся до меня!» – но другие велели ему вести себя поосторожнее и ни в коем случае не обижать ее – все уже заметили, что это не обычная женщина. Тем не менее ситуация повторилась; на этот раз маленькая женщина услышала разговор о странном запахе и метнулась наружу – и в дверях все увидели висящий у нее за спиной лисий хвост. Аталиангуак пошел по ее следам и вышел на берег озера. Там в лисьей норе он заметил свет, а заглянув, увидел свою жену сидящей на лавке. Он обратился к ней: «Мне так холодно, впусти меня!» – «Ну хорошо, входи». – «Но как же мне войти?» – «Достаточно дохнуть на вход, и войдешь без труда». Так он и сделал; вошел в нору, сел рядом с женой и воскликнул: «Ужасно холодно! Согрей меня!» В это же время он заметил, что одна из стен сплошь покрыта мухами, жуками и всевозможными гадами. Женщина подняла голову и велела им всем убаюкать Аталиангуака. Они запели: «Аталиангуак, спи, спи; весной мы разбудим тебя»; и он заснул и действительно проспал до весны. Наконец он проснулся сам; он поднялся и вышел из пещеры, и солнце стояло высоко в небе, а пещера кишмя кишела мухами и рептилиями. Он пошел помочиться, и вода эта обернулась целой рекой. С тех пор он совершенно перестал думать о женщинах.

84. В гостях у великанов

Жил когда-то мальчик-сирота Инусарсюк; приемная мать очень любила его, а вот приемный отец не любил. Однажды, когда отец был в море и охотился на тюленей, мать сказала Инусарсюку, что тюленье мясо ей надоело, и велела выйти в море на втором отцовском каяке и наловить морских мышей. Он возразил, что отец запретил ему брать каяк; но она все просила – и обещала к тому же, что до возвращения отца почистит каяк и поставит его в точности на место. Несмотря на все ее усилия, отец, когда вернулся, заметил, что каяком пользовались, и избил Инусарсюка так, что тот пошевелиться не мог от боли. В другой день мать принялась уговаривать сына взять каяк и привезти ей немного куаннека (съедобных побегов дягиля, который растет у самого берега немного выше по фиорду. Он поднялся на холм, чтобы собрать побеги, а когда спустился обратно к берегу, то с ужасом обнаружил, что прилив унес непромокаемую куртку от отцовского каяка. Он поплыл домой, но мысль о встрече с приемным отцом так напугала его, что он проплыл мимо и повернул в открытое море. Он плыл все дальше и дальше и уже за внешними островами вдруг вспомнил о двух своих амулетах – куаннеке и старом оселке. Он выпрыгнул из каяка на дрейфующую льдину, воткнул в снег один из свежих побегов и приказал ему: «Вот так и стой прямо!» – а затем принялся петь заклинания, обеспечивая себе тихую погоду.

Подобно Гивиоку, он пересек океан со стаей морских вшей и добрался до Акилинека; там он сначала встретил людоедов, а затем столкнулся с женщинами, ловившими рыбу во время отлива при помощи пузырей. Из дымохода людоедов в воздух поднимался черный дым, а из их дымохода – белый. Женщины относились к нему с большой добротой, но в конце концов ему надоело жить у них; и однажды он вышел в море на каяке – сказав, что собирается совсем недалеко, – и направился на юг. Через некоторое время он добрался до дикого фиорда; но залив показался слишком длинным, и он решил не входить в него, а только пересечь в устье. На полпути Инусарсюк заметил впереди что-то темное; поначалу он решил, что видит скалу, но, подойдя поближе, обнаружил, что это огромный каякер. Великан схватил его и с легкостью поднял в воздух одной рукой – вместе с каяком и остальными вещами; он положил его впереди себя на свой каяк и собирался отвезти домой в качестве амулета для своей маленькой дочки. Приближаясь к дому великана, они увидели у входа в дом что-то громадное и белое, похожее на большой айсберг; при ближайшем рассмотрении это оказалась громадная белая чайка, которую как раз ловила дочь великана. Инусарсюка