курткой. Мотор замолчал. Хлопнула дверца. Незнакомец взял Жюли за руку, отвел в дом и сказал:
— Побудь здесь. Из дома ни ногой. Сиди тихо как мышка, пока я за тобой не приду. Только я или мама. Больше никто. Ты хорошо поняла?
— Это такая игра?
— Да. Это игра. Ты хорошо запомнила? Только мама или я. И никто другой.
— Ладно.
Незнакомец вышел во двор, аккуратно прикрыв за собой дверь. Вместо того чтобы избрать обычный путь по проселку, он обогнул дом, пробрался через живую изгородь и побежал напрямик через сад, прячась за деревьями. Достиг южного фасада и приник к стене рядом с открытым окном гостиной. Осторожно заглянул внутрь. Перед Мари стоял Мерло.
— Пришлось изрядно попотеть, — говорил он. — Но теперь все уже позади. У меня все недостающие улики. Я приехал забрать бумаги. Теперь никто не подкопается.
Это будет эффект разорвавшейся бомбы. Я выезжаю немедленно. Специальный номер выходит сегодня ночью. Ты едешь со мной?
— Нет. Я приеду позже.
Мерло внимательно посмотрел на нее.
— Что-то не так, Мари?
— Нет. Все в порядке.
— Что случилось?
— Ничего. Сейчас принесу.
Она исчезла за дверью и скоро вернулась с туго набитым портфелем в руках, поставила его на стол. Мерло открыл его, вынул из кармана сложенную стопку бумаг, сунул их в портфель.
— Скажи мне, что все-таки случилось, — повторил он.
— Ничего. Все закончилось. И тем лучше. Только как-то еще не верится. А теперь тебе нужно ехать.
Мерло раздумчиво поглядел на нее. Потом взял портфель и направился к выходу, открыл дверь и тут же попятился. Двое мужчин ворвались в гостиную, мгновенно наставив на Мари и Мерло автоматические пистолеты. Франтоватого вида, изящный и еще довольно молодой человек вошел последним, с пустыми руками. Учтиво поклонился.
— Сударыня, позвольте представиться. Рене Альберти. Полагаю, вам, мсье Мерло, мое имя должно быть знакомо.
Он перевел взгляд на портфель, который Мерло по-прежнему сжимал в руке.
— Так вот, значит, где они хранятся, — бесценные письмена.
С лукавой улыбкой взглянул на Мари и Мерло.
— Вам непонятно, конечно же, не почему я здесь, но каким образом нашел дорогу. Ну, имея четыре машины и радиосвязь, мы могли без особого труда проследить за вами, мсье Мерло, не возбуждая, разумеется, ваших подозрений.
— Как вы меня засекли? — с усилием спросил Мерло.
— Манжен.
— Вы лжете!
— Ну что вы, какой мне резон вам лгать? Манжен раскрыл мне роли, которые играли в этом деле вы, мсье, и вы, мадам Бремон. Не судите его слишком строго. Его жена была у нас, а есть вещи, вид которых человек, — даже очень смелый, каким был Манжен, — не в состоянии перенести.
— Что вы с ним сделали?
— Я же сказал: «каким был Манжен», мсье Мерло, что в принципе делает ваш вопрос излишним. Я имею в виду, что теперь Манжен мертв. И его жена тоже. Мне очень жаль, но вы, вероятно, согласитесь со мной, что не много толку уничтожать документы, оставляя живых свидетелей. Наблюдая за вами, я, кроме того, имел случай близко узнать многих из ваших друзей и немного укоротить их болтливые язычки. В этом деле уже чересчур много покойников, поверьте мне. И я чрезвычайно рад сообщить вам, что вы будете последними. В этой связи, сударыня, мне также радостно думать, что вашей маленькой дочки нет сейчас с нами, и я искренне пожелал бы ей и не появляться до нашего ухода. Это избавило бы мою совесть от тяжкого бремени.
Мари задрожала всем телом. Хлопнули два выстрела. Двое подручных Рене Альберти рухнули на пол с окровавленными головами. Альберти испуганно оглянулся на окно и поднял руки. Незнакомец, держа его под прицелом, оперся рукой о подоконник и прыгнул в комнату.
— Сколько людей осталось снаружи? — спросил он.
— Один, — ответил Рене Альберти упавшим голосом.
— Открой дверь и позови. Просто крикни: «Иди сюда» или «Идите сюда». Прибавишь хоть слово, стреляю. Если скажешь «иди сюда», а тебя переспросят: «Кто?», — тоже стреляю.
— Их двое, — поспешно сказал Альберти.
Незнакомец быстро обыскал его, удостоверился, что оружия при нем нет. Взял его за локоть и грубо толкнул к двери.
— Когда позовешь их, встанешь на середине комнаты, руки в карманы, спиной к дверям. Пошел!
Альберти приоткрыл дверь, незнакомец укрылся за ней; Альберти крикнул:
— Оба ко мне!
Его голос больше походил на кваканье. Он засунул руки в карманы и отошел на середину комнаты. Вошли двое мужчин, второй в ливрее личного водителя. Водитель свалился с дыркой в затылке. Тот, что шел первым, обернулся и поймал пулю в лоб. Он упал на спину, раскинув руки крестом. Рене Альберти, подпрыгивавший при каждом выстреле, не сошел с места. Онемев от ужаса, Мари и Мерло следили за происходящим. Незнакомец бросил взгляд за дверь, закрыл ее, подошел к Альберти. Брюки Альберти были мокры, моча растекалась лужицей на полу. Незнакомец нажал на спусковой крючок. Рене Альберти осел на склизкий паркет. Незнакомец сказал Мари:
— Пусть вас защищает полиция. Эти люди слишком сильны для вас.
Повернулся к Мерло и показал на трупы:
— Уберите их. Скоро придет Жюли. Не нужно, чтобы она видела.
— Кто вы такой? — хрипло закричала Мари.
— Не имеет никакого значения, это ваши слова. Вы разве не помните?
— Кто вы?
Он вышел за порог и на всякий случай еще раз осмотрел окрестности дома. Потом по полевой дороге вернулся к себе. Жюли послушно сидела на раскладушке, как он ей и сказал.
— Все, Жюли, пора идти домой.
— Игра закончилась?
— Да.
— Не очень она веселая, твоя игра. Я так ничего и не сделала.
— Сделала. Ты много сделала. И даже выиграла.
Жюли засмеялась. Подняла с пола свой лук и стрелы и вышла из комнаты.
— Забирай и мишень, — сказал он вдогонку, протягивая ей коробку. Потом наклонился к ней и нежно поцеловал в обе щеки. Она поцеловала его в ответ.
— Теперь иди.
Она прошла по тропинке, таща за собой великанскую коробку. Он проводил ее глазами, пока она не исчезла за поворотом. Зашел обратно в комнату. Вынул из шкафа оба чемодана. Какое-то время в нерешительности смотрел на них, потом присел к столу. Он сидел все в той же позе, когда вдруг открылась дверь. В мгновение ока он стоял на ногах, рука скользнула под куртку, нащупала рукоятку пистолета. Но то был чистый рефлекс, его глаза остались пустыми, а взгляд бесцельным. Он пришел в себя, когда Мари заговорила.
— Мне все равно, кто бы вы ни были и что бы вы ни сделали, — произнесла она отчетливым и ровным голосом. — Я люблю вас.
Он попятился. Не спуская с нее глаз, открыл потайное дно чемодана, вытащил оттуда фотографию и письмо и швырнул на стол. Мари словно окаменела.
