Капитана пальцами под ребра. - Вот сука! - Капитан отскочил, переводя дыхание. Боцман не собирался останавливаться. Он прыгнул к Капитану, нацелив пальцы ему в глаза. Капитан хотел поставить блок, но промахнулся. Боцман, правда, тоже промахнулся, и его пальцы, вместо того, чтобы погрузиться Капитану в глазницы, сплелись у того на горле. Капитан в ответ сразу вцепился в горло Боцману, и бандиты покатились по траве, пытаясь задушить друг друга. Шеи у обоих были крепкие, но первым выдохся Боцман. Оттолкнув от себя Капитана, он вскочил на ноги и заорал: - Здесь что, рай?! Капитан тоже поднялся и удивленно уставился на Боцмана: - С чего ты решил? - Вот и я говорю, - продолжал плаксиво орать Боцман, - ты видишь здесь облака, да? Тут что, пахнет ладаном? Или у меня крылья? Ты скажи, падла, ты видишь у меня хоть одно сраное крыло? Капитан помотал головой: - Да ты... - Да вот я и спрашиваю, у меня на лбу написано 'ангел'? Нет? Или, может, у меня башка сияет? Или у меня на заднице надпись: 'Скорая помощь'? Скажи, у меня есть на заднице такая надпись, мать твою, или нет?! С чего это я должен вдруг тебе помогать? Скажи!.. Капитан усмехнулся: - У тебя на заднице много чего нет. Штанов, например. Боцман испуганно ощупал себя - штанов действительно не было. Штаны остались в швабе. Шваб стоял неподвижно и внимательно следил, пока кто-нибудь из противников случайно окажется на его территории. Но ждать уже было бессмысленно: драка кончилась. Раздались аплодисменты. Бандиты недоуменно переглянулись, потом посмотрели по сторонам. Оказывается, за ходом драки следило около сотни человек. Вся эта толпа радостно выла и улюлюкала, мало того, какой-то мужик, несмотря на лето - в треухе и тулупе, снял свой головной убор, обнажив блестящую лысину, и собирал у зевак мелочь. Обойдя круг, добровольный собиратель гонорара протянул кучку монет Капитану: - Держи, брат, заработали. От наметанного глаза Капитана не укрылось, что самодеятельный помощник попытался заныкать в кулаке несколько монет. Занесенная пятерня и зверская рожа, которую состроил Капитан, заставили мужика переменить решение и не оставлять себе мзды за помощь. Зрители постепенно разбредались, осознав, что ничего интересного уже больше не будет. Боцман же, подойдя к коллеге заглянул тому через плечо: - Много дали? - А хрен их разберет. Не наши бабки. В горсти Капитана лежала тяжелая горка квадратных, со скругленными углами, монет. Среди красных, очевидно, медяков, попадались и белые, серебряные. - На опохмел хватит. - Веско резюмировал Боцман. - Кстати, чего там шеф приказал? В бар 'Дракон'? Капитан важно кивнул. - Так какого хрена мы еще тут околачиваемся? Пошли искать! Хотя подожди. Боцман в два прыжка догнал мужика в треухе: - Распахни-ка робу! - Ась? - Осклабился мужик, но тулуп распахнул. Под тулупом у него скрывались широченные зеленые бриджи, подшитые золотистой бахромой. Выбирать не приходилось - остальная публика была уже далеко. Боцман вздохнул: - Сымай штаны.
ГЛАВА 2
Саламандра продолжала бой. Толик валялся, плотно оплетенный корнями, но бравая рептилия жгла все вокруг себя. - Слышь, рыцарь, урезонь своего гада, - нетерпеливо проворчал атсан. - Это не мой, - ответил Дмитрий. Ему, сдавшемуся добровольно, оставили оружие и сумку. Руки сами тянулись к рукоятям мечей, но Дмитрий сдерживался: картофельные карлики могли стать хорошей подмогой в предстоящей игре... Игре? Вот гадость-то! Дмитрий понял, что уже стал мыслить совсем как местный рыцарь. Или даже как керб. - А чей? - Атсан начинал злиться, - черви его заешь! Дмитрий ухмыльнулся: - Сегодня у нас на ужин печеная картошка! С поджаркой из осиновых корешков. - Не шути так, рыцарь. Я сам могу скормить тебя жрутеру. Саламандра мало-помалу прожигала себе дорогу к Толику среди извивающихся корней. Теперь, когда все стены коридора обвалились, кругом простиралась просторная пещера. Коридор, судя по всему, был фальшивкой, ловушкой, которую картофельный народец соорудил специально для глупых путников. У дальней стены пещеры валялись веретенообразные коконы, среди которых Дмитрий пытался углядеть Алмис. Кокон Толика он определил по направлению движения саламандры. - Вон, - ткнул пальцем Дмитрий, - оруженосца развяжи моего, он зверька урезонит. Я ему прикажу. Атсан кивнул. Корни, спеленавшие Толика, обмякли и расползлись в стороны. Толик сидел, прижимая к груди драгоценные бутыли, и хлопал глазами. В отличие от Дмитрия, он ничего не видел в темноте. Дмитрий обошел саламандру, окруженную бешено извивающимися корнями, и наклонился к Толику: - Слышь, это я. - Куда бежать? - сразу спросил Толик. - Никуда. Думаю, никуда бежать не надо. Мы вообще зря барахтались. - Ага, зря! - Обиделся Толик, - меня чуть не сожрал этот... - Заткнись. И позови свою зажигалку. Давай, не ломай мне дипломатию! Толик поджал губы. Потом кивнул и крикнул: - Крикет! Саламандра, услыхав голос хозяина, утроила усилия. Дмитрий обернулся к атсану: - А ты, давай, отзови своих червяков! - Это корни, - буркнул атсан. Корни перестали атаковать саламандру, и она радостно потрусила к Толику, раскидывая вокруг себя багровые блики. Прыгнув к любимому хозяину на грудь, она ткнулась ему в лицо сухим округлым рыльцем и лизнула щеку раздвоенным язычком. Толик невольно зажмурился, потом, щурясь от ужаса, погладил саламандру по чешуйчатой шкуре. Крикет довольно заурчал, съёжился и заполз в свой любимый кармашек. Темнота стала абсолютной. Атсан перевел дух. - Ладно, рыцарь, теперь посиди спокойно. Я вас обоих опять свяжу. - Не стоит, мы сами пойдем. - Сквозь землю? То-то. Сиди. Дмитрий позволил корням себя спеленать. - Ну что, рыцарь, поехали? - с видимым облегчением проговорил атсан. - Поехали. - согласился Дмитрий. Карлик уселся на своем скакуне, и над ним вновь сомкнулись белые лепестки-листья. Корни пошли волнами, поползли, соединяя коконы друг с другом. Земля со всех сторон начала бурлить и осыпаться. Дмитрий почувствовал, как его подхватило и поволокло вперед. Он оказался спеленат на совесть - не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Даже дышать было трудно. Единственным органом, сохранившим возможность шевелиться, были глаза. Но все поле зрения закрывала плотная мешанина волосатых корней. Какой-то звук пробился к ушам Дмитрия сквозь шуршание осыпающейся земли. Может, это стонет Алмис? Дмитрий прислушался и понял, что это вовсе не Алмис: издалека доносилось призывное ржание кобылицы. Казалось, блуждающим корням было все равно, в какой ориентации перемещаться. Кокон с Дмитрием безжалостно крутило. Однажды, когда бродячее дерево забрало круто вниз, Дмитрий даже несколько минут провел кверху тормашками. Вскоре постоянное шуршание земли прекратилось. Осина с пленниками какое-то время перемещалась по свободному пространству, потом остановилась, корни начали распутываться, и Дмитрий вывалился из своего кокона. Он сразу попытался встать на ноги, но наступил на волочащийся по полу корень и, не удержав равновесие, растянулся на ком-то из богатырей. - Ты, это... Слез бы... - послышался из-под Дмитрия голос Теофила. Поднявшись, Дмитрий, наконец, смог оглядеться. Кругом было светло. Свет исходил от множества переплетенных нитей, на которых дрожали, переливаясь бриллиантовыми искрами, какие-то большие капли. Капли отражались в гладких лиловых плитках кафельного пола и таких же кафельных стен. Пленники находились в полукольце, образованном бродячей осиной. Теперь дерево, состоявшее, казалось, из одних корней, застыло, лишь самые кончики его мохнатых щупалец подрагивали, словно выискивая источники пропитания. Полностью свободными были Дмитрий с Толиком, у всех остальных руки и ноги оставались скручены длинными корнями. С другой стороны подковы толпились атсаны. Теперь Дмитрий мог разглядеть их гораздо подробнее. Они действительно напоминали какой-то корнеплод, картофель-не картофель, а, скорее, длинную зеленоватую японскую редиску. Карлики о чем-то спорили, издавая резкие скрипучие вопли и активно жестикулируя коротенькими лапками, но Дмитрий не понимал из их разговора ни слова. Главный атсан все еще сидел среди лепестков своего цветка и задумчиво пялился на Толика. Наконец, спросил: - Так ты алхимик? - Да, вроде... - Толик обреченно пожал плечами, понимая, что отнекиваться смысла уже не имеет. - Пойдешь в лабораторию работать? В слове 'лаборатория' была для Толика некая магическая притягательность. Ведь в других местах он, если не считать картошки, никогда и не работал. - Пойду... - радостно закивал алхимик. - Остальных в шахту! - Распорядился карлик. - Девчонку и старуху - в детскую! - Это кто тут старуха?! - возмущенно заверещала толстуха. - Я тебе таких старух покажу!.. Ап!.. - Длинный отросток корня метнулся к ее рту и плотно набился туда, образовав кляп. Толстуха мычала и злобно щурилась. Алмис жалобно посмотрела на Дмитрия. Тот улыбнулся кончиками губ и вполглаза подмигнул. Девушка чуть-чуть склонила голову в знак того, что на него, рыцаря, вся надёжа, и повернулась к отцу. Бармен невозмутимо стоял между Добужином и Илионом, хмурый, однако по нему было видно, что надолго он в шахтах не задержится. Богатыри же, как только прослышали о своей участи, принялись вырываться, но корни держали крепко - местная братва лишь пыхтела, бранилась и исходила потом в бесплодных усилиях. - А ты, рыцарь, куда хочешь? - Атсан соскочил, наконец, с цветочного насеста, подошел вплотную к Дмитрию и теперь смотрел на него снизу вверх своими круглыми черными глазками. В шахты Дмитрию не хотелось. В детскую тоже. Зато лаборатория внушала некоторые надежды - в том числе и на скорое освобождение. - А там компьютеры есть? - Пьютеры! - воскликнул карлик, - Да у нас пьютеры лучшие во всей Рунике! Жрутеры так себе, но на жрутере тебе работать опасно... А на пьютере в самый раз. Особенно после того, как ты кой-чего хлебнул. Я, рыцарь,
