дракона... - Ну да, да, - Кац пил пиво из высокой глиняной кружки. На покатом боку кружки был изображен приветливый пряничный домик, словно гирляндой, увитый готической надписью: 'Bumsen, bumsen, Genosse Mommsen!' - Да, - повторил Кац, стирая тыльной стороной ладони пену с бороды, - почему бы дракону не родиться дебилом? - Но если ты сам сказал, что мерность называется постигательной... Прощебетала нимфа, закуривая сигарету в длинном серебряном мундштуке, значит, у кого выше мерность, тот больше постиг, не так ли? Москва за стеклянной стеной совершила круг и начала новый. Дома стали темнее, автомобили-жуки - настырнее, а небо покрылось фиолетовой рябью. - Так, деточка, - согласился Кац, - только ведь постичь - это все равно, что овладеть. А овладеть мало. Надо еще правильно распорядиться. Хуман сосал мартини из стаканчика и, усмехаясь, кивал. Потом вытащил из кармана пиджака длинную сигару и закурил. Боцман сразу определил по запаху: 'Дублон', гельвенский филиал. Более вонючих сигар нет нигде по обе стороны Бильреста! - Вот ваши друзья подтвердят, сударыня, - сказал Хуман, пуская ядовитое колечко прямо в фарфоровое личико нимфы, - мерность сродни криминальному авторитету. Бывает, что вор не только в законе, а еще и в глубоком маразме - и все равно, закон, как говорится, на его стороне... - Я - в законе, - пробормотал Капитан, - но я не в маразме, - и рыгнул. - Насколько мне известно, - возразил Хуман, - вы не в законе, но при этом вы - дипломированный рыцарь, а значит, можете поспорить крутизной со многими авторитетными людьми... - Я проще пример приведу, - Кац допил свое пиво и снова наполнил кружку из стоявшей рядом на полу канистры, - вот представим, деточка, что твой друг - людоед. Или они оба. И вот они тобой овладели, украли, например, у родителей, или откуда еще. Украли и съели. Акт овладения налицо - равно как и акт неправильного использования. Вот я бы на их месте... - Ты бы на их месте занялся сексом, знаем, знаем, - успокоил Каца Хуман. Потом глянул на часы, - кстати, нам уже давно пора на съемку. До свидания, господа... - Успеем, - лениво потянулся Кац и с хрустом почесал бороду всей пятернёй. - Мальчики, а что за съемка? - Спросила нимфа. - Параша, сударыня, - отмахнулся Хуман. - Передачка такая, 'Про самое то ' называется. Постсоветское софт-порно. - Ну, не скажи, Фим, не скажи, - покачал головой Кац, - иногда занятные уроды попадаются. - Слушай, а может ну ее на фиг, эту съемку? Смотри, пива сколько осталось! - Хуман вдруг резко переменил свое первоначальное мнение. - С собой возьмем, - веско возразил Кац. - Ребята, а вы с нами или остаётесь? Бандиты одновременно кивнули. Нимфа захлопала в ладоши. - Во здорово! - Боцман размахивал очередной бутылкой, орошая дорогим виски стены лифта. - В телевизор попадем. Устроим там шухер! Провести троих лишних юдей в павильон оказалось плевым делом: две девушки с сумасшедшими глазами носились у второго подъезда Телецентра и орали в рацию, каждая в свою: - Бельгутей! У нас недобор! - Недобор, Белюшка! Недобор! Подождите, мы сейчас наберем с улицы! - Подожди, Белюшка! Прямой эфир, первый раз! И недобор!.. Девушки чуть не плакали навзрыд. Поэтому когда Кац и Хуман пришли с компанией, то пропуска были немедленно выписаны на всех пятерых, а Кацу разоешили протащить с собой пивную канистру. До начала съемки Капитан с трудом уговорил Боцмана вести себя спокойно. Впрочем, язык Капитана едва слушался: понял Боцман что-нибудь, или нет, так и осталось неизвестным. Кац и Хуман заняли места в первом ряду, прихватив с собой длинноногую нимфу и поставив канистру так, чтобы можно было легко дотянуться всем троим. Бандиты устроились на галерке и регулярно, как американские бомжи, прикладывались к бумажным пакетам, внутри которых бултыхался купленный в ближайшем буфете коньяк. Виски Боцман успел допить еще на улице. Павильон, задрапированный кумачом, навевал мысли не столько о 'том самом', сколько о Ленинской комнате из тяжелого детства. Впечатление усугубляли многочисленные черные юпитеры, свисавшие с потолка. Капитан сразу вспомнил пыточный зал Ермунграда. Публика шепталась, изредка поглядывая на сцену. Посреди сцены возвышалось угрожающее сооружение в виде спирали. Внезапно спираль начала вращаться. Зажужжали юпитеры, беспорядочно кидая в разные стороны потоки света. На сцену вышла негритянка средних лет. Платье с золотыми блестками туго обтягивало ее мускулистую квадратную фигуру. - Добрый вечер, друзья, спасибо что пришли на ток-шоу 'Про самое то' единственное в России ток-шоу о плотской любви. Меня зовут Катерина Катанга, я ведущая этой передачи. Кстати, хочу вас всех предупредить: наше шоу впервые идет в прямом эфире, поэтому постарайтесь не употреблять таких выражений, как э... Вы все эти выражения сами прекрасно знаете! А теперь я расскажу немного о себе... Негритянка широким шагами прошлась вдоль первого ряда, на ходу рассказывая почтеннейшей публике о том, что родилась седьмого ноября на мавзолее, а роды принимало политбюро в полном составе. После таких пикантных подробностей всем участникам напомнили тему беседы - импотенция. - Мне это не грозит! - Громко икнув, откомментировал Боцман, за что и заслужил не то осуждающий, не то восхищенный взгляд ведущей. На сцене установили ярко-желтый стул. Стул был сделан в виде спирали и чем-то ужасно смахивал на женские гениталии. На стул уселся бледный тощий юноша с длинными волосами, которые висели сосульками. Мужик в рабочем комбинезоне, стоявший за сценой, поплевал на ладони и начал вращать тяжелую стальную рукоятку. Кольцо сцены вместе с креслом и юношей поехало под зрительские аплодисменты, вокруг забегал оператор с камерой. - Я - импотент! - Писклявым голосом объявил герой передачи. Зал зааплодировал. - А по-моему ты - козел! - Крикнул Боцман. - О, наш зритель уже имеет свое мнение по этому поводу, - засуетилась негритянка и полезла к бандиту, держа в вытянутой руке микрофон. Но Боцман не стал дожидаться ее - сам выступил вперед, перехватив ведущую на полпути. - Каково ваше отношение к проблеме импотенции? - негритянка пыталась сохранить инициативу, но Боцман легким движением вырвал у нее микрофон, саму брыкающуюся негритянку взял под мышку и так спустился вниз. Встав возле вращающейся спирали, он заорал в микрофон: - Все это лажа! А ну, кто на меня, швабово дерьмо?! Капитан оглядел зрителей. Те притихли, уже готовясь к скандалу. Лишь философ и писатель, развалясь, потягивали пиво и о чем-то вполголоса беседовали с нимфой. - Нет никого? - Боцман поудобнее перехватил ведущую. - Тогда смотрите, что может настоящий мужчина! Разрывая ткань штанов, появился боевой орган Боцмана. Зал восторженно охнул. Бандит отшвырнул микрофон и поднял негритянку перед собой за обе ноги. Та висела вниз головой, а к ее промежности неумолимо приближалось 'то самое', про что и была передача. Но Боцману не удалось продемонстрировать задуманное до конца. Через узкие проходы, опрокидывая трибуны вместе со зрителями, в студию ворвались омоновцы. - Сука! Пусти ее! - Выдохнул сквозь зубы майор, верзила с широченными плечами и непропорционально маленькой головой. Форменная беретка была ему велика. Оператор с ручной камерой забился в темный угол и продолжал снимать. Верхняя камера, укрепленная на кране, тоже не висела без дела - летала туда-сюда, высматривая, где поинтереснее. А поинтереснее было буквавльно всюду. Капитан пришел в себя и обнаружил на сцене свалку. Из вершины свалки, среди черных беретов, торчали почти такие же черные ноги Катерины Катанги. Береты колыхались, а ноги бешено дергались во все стороны. Капитан понял, что на дне кучи, как и тогда, в Арконе, находится Боцман. Перескакивая через ряды, наступая кому на руки, кому на колени, а кому на голову, Капитан ринулся вниз. Публика тоже начала просекать, что к чему: все, кроме Каца, Хумана и нимфы, потянулись к выходу - сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее. У дверей началась давка. Философ, писатель и нимфа спокойно пили пиво из Кацевской кружки - кружку он тоже протащил в павильон, вместе с канистрой. Ближайших омоновцев Капитан вырубил сразу - оному отбил почки, двум другим сломал ребра. Когда остальные омоновцы начали понимать, в чем дело, Капитан подпрыгнул, сделав сальто, и приземлился каблуками прямо на спину майора. Майор пытался душить Боцмана, Боцман мертвой хваткой вцепился в Катангу. От удара Капитанских каблуков майор на мгновение потерял ориентацию и разжал руки. Боцман почему-то тоже разжал руки - негритянка покатилась под ноги омоновцам. Упершись ладонями в загривок майора, Капитан резко развел ноги, сломав нос одному омоновцу и челюсть другому. Боцман, у которого неожиданно руки оказались свободны, сразу принял низкую стойку и крутанулся вокруг оси, подсекая одновременно четверых бугаев в черных беретах. В то же время он кулаком, снизу вверх,засадил майору в глаз. Капитан соскочил на пол и, подхватив обмякшего майора, пихнул его в спираль. Спираль все еще вращалась. Боцман, мастерски фехтуя стулом, уложил еще двоих... Тут омоновцы не выдержали и потянулись к автоматам. - Кэп! Ноги! - Взвизгнул Боцман. Капитан и сам видел - пора. Разбежавшись, он нырнул рыбкой над толпой, запрудившей выход, и, проскользнув по головам, оказался за пределами павильона. Боцман поступил проще - всех расшвырял и вышел следом, снеся дверь. Пробежав несколько метров по коридору, бандиты свернули в ближайшее помещение. Завизжали голые девки - их там другие девки, одетые, мазали каким-то кремом. Не сбавляя скорости, Боцман выбил плечом окно. Соседнее окно точно так же выбил Капитан. Прыжок с высоты около десятка метров получился легко, разве что у Капитана разбилась бутылка с коньяком. По асфальту зацокали пули, и бандиты припустили во всю мочь. Пруд, какое-то древнее здание, дорога... Дворы. Погони, вроде, не было. - Что-то я протрезвел, - недовольно сообщил Боцман после пробежки. - Следовательно, надо добавить. - Капитан развел руками. - Угу, - кивнул
Вы читаете Бар 'Дракон'
