духу поселяться в другом теле. Не знали об этом и Хирон с Гермесом. Они не понимали, что, предприняв такую попытку, Мей сойдет с ума, что ее будут донимать приступы, во время которых ее глаза станут сиять зеленым светом и она будет видеть отрывочные сцены будущей жизни ее ребенка.
— Перси, что случилось? — спросила Аннабет.
— Ничего, — солгал я. — Почему… почему ты в доспехах? Тебе нужно лежать.
— Нет, я поправилась, — сказала она, хотя бледность так еще и не сошла с ее лица. Правая рука у нее едва двигалась. — Нектар и амброзия поставили меня на ноги.
— Вижу, как ты поправилась. Нет, ты пока не можешь сражаться.
Аннабет протянула мне здоровую руку и помогла подняться. В голове у меня стучало. Небо за окном было багряно-красным.
— Тебе понадобятся все, кто есть, — сказала она. — Я только что посмотрела в свой щит. Целая армия…
— …движется на юг к Центральному парку, — сказал я. — Да, я знаю.
Я рассказал ей часть моего сна, пропустив историю про Мей Кастеллан, потому что уж слишком она была тяжелой. Умолчал я и о предположении Эфана, что Лука внутри своего тела противится Кроносу. Не хотел подавать Аннабет пустые надежды.
— Как ты думаешь, Эфан знает про твое слабое место? — спросила она.
— Не знаю. Он ничего не сказал Кроносу, но если он сообразит…
— Мы не должны это допустить.
— В следующий раз я шарахну его по голове еще сильнее, — сказал я. — Что ты думаешь — какой сюрприз мог приготовить нам Кронос?
Аннабет покачала головой.
— Ничего такого в щите я не видела, но сюрпризы мне не нравятся.
— Согласен.
— Так что, ты будешь возражать против моего участия в схватке?
— Нет. Ты меня убедила.
Аннабет выдавила из себя смешок, а я был рад услышать его. Я схватил меч, и мы пошли собирать нашу армию.
Талия и старосты домиков ждали нас у озера. С наступлением сумерек в городе замерцали огоньки. Я думаю, что многие из них были автоматическими таймерами. По берегам озера горели уличные фонари, отчего вода и деревья казались еще более призрачными.
— Они наступают, — подтвердила Талия, показывая на север серебряной стрелой. — Один из моих разведчиков только что доложил, что они пересекли Гарлем-ривер. Остановить их было невозможно. У них армия… — она пожала плечами, — просто громадная.
— Мы остановим их у парка, — сказал я. — Гроувер, ты готов?
— Полная готовность, — кивнул Гроувер. — Если духи природы и могут их где-то остановить, то только здесь.
— Да, остановим! — воскликнул другой голос.
Очень старый, толстый сатир протиснулся сквозь толпу, споткнувшись о собственное копье. На нем была кольчуга из древесной коры, закрывавшая только половину живота.
— Леней? — изумился я.
— Не надо делать удивленное лицо, — пробухтел сатир. — Я — глава совета, и кто, как не ты, просил меня найти Гроувера. Вот я его и нашел, но я не позволю какому-то изгою вести в бой сатиров без моей помощи!
Гроувер за спиной Ленея давился от смеха, но старый сатир ухмылялся так, словно был героем дня.
— Можешь не сомневаться — мы покажем этим титанам!
Я не знал — сердиться мне или смеяться, но все же сумел сохранить непроницаемое лицо.
— Гм… Да. Что ж, Гроувер, ты будешь не один. Аннабет и домик Афины займут позицию здесь. А я и… Талия?
Она похлопала меня по плечу.
— Больше можешь ничего не говорить. Охотницы готовы.
Я посмотрел на других вожаков.
— Что ж, у всех других не менее важная работа. Вы должны оборонять остальные входы на Манхэттен. Вы знаете, как хитер Кронос. Он надеется отвлечь нас своей большой армией, чтобы ударный отряд проскользнул где-то в другом месте. От вас зависит, чтобы этого не случилось. Все домики знают свой мост или туннель? Ребята мрачно кивнули.
— Тогда за дело, — сказал я. — Всем хорошей охоты!
Армию врага мы услышали прежде, чем увидели.
Этот звук был похож на артиллерийскую канонаду, сопровождаемую ревом толпы на стадионе, как если бы болельщики «Новой Англии» обстреливали нас из гранатометов.
В северной оконечности озера авангард противника прорвался сквозь лес — воин в золотых доспехах вел батальон великанов лестригонов с громадными бронзовыми топорами. За ними следовали сотни других монстров.
— На позиции! — закричала Аннабет.
Ее товарищи по домику устремились к ней. Тактическая идея состояла в том, чтобы заставить армию врага обойти озеро. В таком случае они могли бы добраться до нас, только продвигаясь по тропинкам, а это означало — узкими колоннами по обеим сторонам водоема.
Поначалу казалось, что этот план работает. Армия врага, разделившись, устремилась к нам двумя колоннами вдоль берегов. Когда они прошли половину пути, в действие были введены наши оборонительные мероприятия. Петляющая тропинка взорвалась греческим огнем, мгновенно уничтожив множество монстров. Другие принялись метаться, объятые зеленым пламенем. Ребята Афины закидали самых крупных великанов абордажными кошками и повалили на землю.
В лесу справа охотницы дали залп из серебряных стрел по вражеским порядкам, уничтожив двадцать или тридцать дракониц; но за ними шли другие. С небес грянул гром и поджарил до углей одного великана лестригона — я понял, что это Талия демонстрирует свои способности дочери Зевса.
Гроувер поднес к губам свирели и заиграл быструю мелодию. Из леса по обеим сторонам доносился рев — за каждым деревом, за каждым камнем и кустом, казалось, прячется дух. Дриады и сатиры подняли дубинки и бросились в атаку. Деревья обвились вокруг монстров и принялись их душить. Вокруг ног вражеских лучников выросла трава. С земли подскакивали камни, ударяя дракониц прямо в морды.
Враг, хоть и с потерями, пробивался вперед. Великаны ломали деревья, и наяды гибли вместе со своими источниками жизни. Адские гончие бросались на волков, отгоняли их в стороны. Вражеские лучники отстреливались, и одна из охотниц свалилась с высокого дерева.
— Перси! — Аннабет схватила меня за руку и показала на озеро.
Титан в золотых доспехах не стал ждать, когда его силы пройдут берегами, — он наступал на нас, шагая непосредственно по воде.
Прямо над ним взорвалась бомба греческого огня, но он поднял руку и загасил пламя в воздухе.
— Гиперион! — в ужасе воскликнула Аннабет. — Владыка света. Титан востока.
— Плохо дело? — спросил я.
— После Атласа он наилучший воин среди титанов. В старину четыре титана управляли четырьмя сторонами света. Гипериону достался восток — он был самый сильный. Он стал отцом Гелиоса — первого бога солнца.
— Сейчас я ему найду занятие, — пообещал я.
— Перси, даже ты не сможешь…
— Собери все наши силы в кулак.
Мы не случайно выбрали позиции у озера. Я сосредоточил свои мысли на воде и почувствовал, как ее мощь побежала по моему телу.
