— Ты же знаешь, Перси, что титаны и их потомство не так уж и плохи, — продолжал Прометей. — Ты знаком с Калипсо.

— Это другое дело. — На моем лице вспыхнул румянец.

— Почему? Она во многом похожа на меня: не совершила ничего плохого, но была сослана навечно только из-за того, что она — дочь Атласа. Мы вам не враги. Не допусти, чтобы случилось худшее, — умоляющим голосом сказал он. — Мы предлагаем вам мир.

Я посмотрел на Эфана Накамуру.

— Тебе, наверно, это не нравится.

— Я не понимаю, о чем это ты, — вспыхнул Эфан.

— Если мы пойдем на эту сделку, не видать тебе твоей мести. Ты не сможешь поубивать всех нас. А ведь ты этого хочешь?

Его единственный глаз злобно сверкнул.

— Я хочу одного, Джексон, — уважения. Боги никогда не отдавали мне должного. Вы хотели, чтобы я жил в вашем дурацком лагере, торчал в битком набитом домике Гермеса, потому что я не имею значения? Потому что меня никто не признает?

Он говорил точно так же, как Лука четыре года назад, когда пытался убить меня в лесу у лагеря. От этого воспоминания моя рука зачесалась в том месте, куда меня ужалил скорпион.

— Твоя мать — богиня мщения, — сказал я Эфану. — Мы должны уважать это?

— Немезида нужна для справедливости. Когда людям слишком везет, Немезида служит для них чем-то вроде холодного душа.

— Так вот почему она забрала твой глаз?

— Это было платой, — прорычал он. — Она поклялась мне, что за это в один прекрасный день я окажусь на вершине власти. Я восстановлю уважение к малым богам! Глаз — малая плата за это.

— У тебя прекрасная мамочка.

— По крайней мере, она держит слово. В отличие от олимпийцев. Она всегда платит по счету — добром или злом.

— Ну да, — ухмыльнулся я. — Я, значит, спас твою жизнь, а ты мне отплатил, помог подняться Кроносу. Это благородно.

Эфан ухватился за рукоять меча, но Прометей остановил его.

— Ну-ну, — напомнил титан. — Мы же здесь с дипломатической миссией.

Прометей посмотрел на меня — похоже, он пытался понять причины моей злости, потом кивнул, словно прочел мою мысль.

— Тебя беспокоит то, что случилось с Лукой, — решил он. — Гестия показала тебе не всю историю. Возможно, если бы ты понял…

Титан протянул руку.

Талия вскрикнула, предупреждая меня об опасности, но прежде чем я успел пошевелиться, указательный палец Прометея коснулся моего лба.

Внезапно я снова оказался в гостиной Мей Кастеллан. На каминной полке мерцали свечи, отражаясь в зеркалах, висевших на стенах. Через кухонную дверь я видел Талию — она сидела за столом, а миссис Кастеллан забинтовывала ее раненую ногу. Рядом с ней сидела семилетняя Аннабет — играла с погремушкой в виде Медузы.

Отдельно в гостиной стояли Лука и Гермес.

Лицо бога в мерцании язычков пламени казалось прозрачным, словно он не был уверен, какую форму ему принять. Одет он был в спортивный костюм цвета морской волны и кроссовки «Рибок» с крылышками.

— Зачем ты появился теперь? — спросил Лука. Плечи его были напряжены, словно он собирался драться. — Все эти годы я звал тебя, умолял появиться, а ты — ничего! Ты оставил меня с ней. — Он указал на кухню, словно не мог заставить себя посмотреть на мать, а уж тем более — произнести ее имя.

— Лука, не смей ее оскорблять, — остерег его Гермес. — Твоя мать старалась как могла. А что до меня, то я не мог вмешиваться в твою жизнь. Дети богов должны сами находить свой путь.

— Значит, все это было ради моего же блага — и то, что я рос на улице, и сам себя защищал, и сражался с монстрами.

— Ты — мой сын. Я знал, что ты сможешь. Когда я был младенцем, я выбрался из колыбели и отправился в…

— Я не бог! Хотя бы раз ты мог подсказать мне что-нибудь. Помочь мне, когда… — Лука прерывисто вздохнул, понизил голос, чтобы никто на кухне не смог услышать его, — когда у нее был один из этих приступов, когда она трясла меня и говорила всякие жуткие вещи о моей судьбе. Когда я прятался в чулане, чтобы она не нашла меня и не смотрела своими… горящими глазами. Неужели тебя ничуть не волновало, что мне было страшно? Ты хоть знал, что я в конечном счете убежал от нее?

На кухне миссис Кастеллан болтала без умолку, готовя растворимый лимонад для Талии и Аннабет, рассказывала им истории о детстве Луки. Талия нервно потирала забинтованную ногу. Аннабет заглянула в гостиную, показала Луке подгоревшее печенье и произнесла одними губами: «Ну, можем мы уже уйти?»

— Лука, меня очень волнует все, что происходит с тобой, — медленно проговорил Гермес. — Но боги не должны напрямую вмешиваться в дела смертных. Это один из наших древних законов. В особенности когда твоя судьба… — Голос его замер. Он уставился на свечи, словно вспоминая что-то неприятное.

— Так что? — звонко спросил Лука. — Как насчет моей судьбы?

— Ты не должен был возвращаться, — пробормотал Гермес. — Это только расстраивает вас обоих. Но теперь я вижу, что ты уже достаточно взрослый, чтобы жить в бегах без помощи. Я поговорю с Хироном в Лагере полукровок — попрошу его, чтобы он прислал за тобой сатира.

— Мы прекрасно обходимся и без твоей помощи, — проворчал Лука. — Так что ты говорил о моей судьбе?

Крылышки на кроссовках Гермеса беспокойно затрепетали. Он вглядывался в сына, словно пытался запомнить его лицо, и внезапно на меня будто подуло ледяным ветром. Я понял: Гермесу известно, что означают бормотания Мей Кастеллан. Я не знаю почему, но, глядя на его лицо, я абсолютно уверовал в это. Гермес предвидел, что случится с Лукой, как он встанет на сторону зла.

— Мой сын, — сказал он, — я — бог путешественников, бог дорог. Если я о чем и могу говорить с уверенностью, так это о том, что ты должен идти своим путем, хотя у меня от этого сердце разрывается на части.

— Ты не любишь меня!

— Клянусь… я тебя люблю. Отправляйся в лагерь. Я сделаю так, чтобы тебя как можно скорее отправили в экспедицию. Может быть, ты сразишься с гидрой или похитишь яблоки Гесперид. У тебя будет возможность стать великим героем, прежде чем…

— Прежде чем что? — Голос Луки теперь дрожал. — Что видела моя мать? Отчего она стала такой? Что случится со мной? Если ты меня любишь — скажи.

— Не могу. — Лицо Гермеса приняло суровое выражение.

— Значит, я тебе безразличен! — выкрикнул Лука.

Разговор в кухне резко оборвался.

— Лука? — позвала Мей Кастеллан. — Это ты? Что с моим мальчиком — все ли в порядке?

Лука отвернулся, пряча лицо, но я увидел слезы в его глазах.

— У меня все хорошо. У меня теперь новая семья. Мне не нужны ни ты, ни она.

— Но я — твой отец, — напомнил Гермес.

— Отец должен быть рядом с сыном. А я тебя в первый раз вижу. Талия, Аннабет — мы уходим! Быстро!

— Мой мальчик, не уходи! — крикнула ему вслед Мей Кастеллан. — Я как раз приготовила тебе ланч!

Лука бросился прочь из дома — Талия и Аннабет припустили за ним. Мей Кастеллан попыталась было догнать их, но Гермес удержал ее.

Когда захлопнулась сетчатая дверь, Мей упала на руки Гермеса. Ее начало трясти. Глаза Мей

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

2

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату