бы я попытался поговорить с Гермесом конфиденциально...
- Ребята, - сказал я. - Почему бы вам не осмотреть город? Проверьте оборону. Посмотрите кто остался на Олимпе. Мы с Аннабет вернемся через полчаса.
Силена нахмурилась.
- Но...
- Это хорошая идея, - сказала Аннабет. - Коннор и Трэвис, вы за главных.
Стоуллам, казалось понравилось,что им поручили такую важную роль прямо на глазах их отца. Они обычно никогда не проводили ничего, кроме набегов на туалетную бумагу.
- Мы готовы! - сказал Трэвис. Они пошли в другие тронные комнаты, оставляя Аннабет и меня с Гермесом.
- Мой повелитель, - сказала Аннабет. - Кронос собирается атаковать Нью Йорк. Вы должны знать это. Моя мать должна была предвидеть это.
- Твоя мать, - проворчал Гермес. Он почесал спину кадуцеем, и Джордж с Мартой пробормотали: 'Ой, ой, ой'. - Не начинай мне говорить о своей матери, юная леди. Она - причина по которой я вообще здесь. Зевс не хотел отпускать никого из нас с фронтовой линии. Но твоя мать продолжала без остановки приставать к нему: 'Это ловушка, это диверсия, бла-бла-бла'. Она хотела вернуться сама, но Зевс не собирался отпускать своего стратега номер один, пока они сражаются с Тифоном. И естественно послал меня, чтобы поговорить с тобой.
- Но это ловушка! - возразила Аннабет. - Неужели Зевс слеп?
По небу прокатился гром.
- Поаккуратней с выражениями, девчонка, - предупредил Гермес. - Зевс не слепой и не глухой. Он не оставил Олимп полностью незащищённым.
- Но эти синие огни...
- Да, да. Я видел их. Проделки невыносимой богини магии, Гекаты, но вы, наверное, заметили, что они не делают никакого ущерба. У Олимпа есть сильная магическая охрана. К тому же, Эол, Король Ветров, послал нам своего самого сильного миньона для защиты цитадели. Никто не сможет добраться до Олимпа через воздух. Они будут сбиты.
Я понял руки.
- Гм... что насчет материализации/телепортации, что вы обычно делаете?
- Это также одна из форм перемещения по воздуху, Джексон. Очень быстрая, но боги ветров быстрее. Нет, если Кронос захочет попасть на Олимп, ему придется пройти через целый город со своей армией и подняться на лифте! Ты можешь себе представить, чтобы он сделал это?
Из уст Гермеса это звучало довольно смешно - орды монстров поднимались вверх на лифте, слушая 'Stayin' Alive'. Тем не менее, мне это не нравилось.
- Возможно, хотя бы несколько из вас могли бы вернуться назад, - предположил я.
Гермес нетерпеливо покачал своей головой.
- Перси Джексон, ты не понимаешь. Тифон - наш самый главный враг.
- Я думал, что это Кронос.
Глаза бога загорелись.
- Нет, Перси. В старые времена Тифон чуть ни свергнул Олимп. Он муж Ехидны...
- Встречал ее в Арке, - пробормотал я. - Нехорошо.
- ... и он отец всех монстров. И мы никогда не забудем, как близок он был к нашему уничтожению; как он нас унизил! Мы были сильнее тогда. Теперь Посейдон не может нам помочь, у него своя война. Аид сидит у себя и ничего не делает, а Деметра и Персефона следуют его примеру. Из-за этого у нас нет былой силы, чтобы противостоять гиганту. Мы не можем разделиться, иначе он дойдет до Нью Йорка. Мы должны бороться с ним и достигаем определенного успеха.
- Успеха? - сказал я. - Он чуть не уничтожил Сент-Луис.
- Да, - подтвердил Гермес. - Но он уничтожил только половину штата Кентуки. Он замедляется. Теряет силы.
Я не стал спорить, но казалось, что Гермес пытался убедить в этом самого себя.
В сторонке Офиотавр грустно промычал.
- Пожалуйста, Гермес,- сказала Аннабет. - Ты сказал, что моя мама хотела вернуться. Она не посылала нам каких-нибудь сообщений?
- Сообщения,- пробормотал он. - 'Это будет хорошей работенкой,' - сказали они мне. 'Не так много работы. Множество верующих.' Хмммм. Никому нет дела до того, что я должен сказать. Сообщения всегда о других людях.
'Грызуны,' - думал Джодж.
'Тише,- ругалась Марта. - нам не все равно, что скажет Гермес. Так ведь, Джордж'.
'О, конечно. Мы можем вернуться на поле боя? Я снова хочу сделать лазерный луч. Это весело'.
- Тихо, вы оба,- проворчал Гермес.
Бог посмотрел на Аннабет, которая смотрела на него умоляющим взглядом.
- Ба,- сказал Гермес. - Твоя мать сказала, что вы сами по себе. Вы без помощи богов должны отстоять Манхэттен. Как будто я этого не знал. Почему они платят ей, чтобы она была богиней мудрости, я не уверен.
- Что-нибудь еще?- спросила Аннабет.
- Она сказала, что ты должна попробовать план двадцать три. Она сказала, что ты знаешь, что это значит.
Лицо Аннабет побледнело. Очевидно, она знала, что это значит, и ей это не понравилось.
- Продолжайте.
- И напоследок,- Гермес посмотрел на меня. - Она велела сказать Перси: 'Вспомни о реках'. И , гм, чтобы ты держался подальше от ее дочери.
Я не был уверен, чье лицо сильнее покраснело: Аннабет или мое.
- Спасибо вам, Гермес,- сказала Аннабет. - И я... Я хотела сказать... Я сожалею насчет Луки.
Его выражение лица застыло, будто он стал мраморным.
- Вы должны были оставить эту тему в покое.
Аннабет нервно отступила назад.
- Извините?
- Извинения ничего не изменят!
Джордж и Марта свернулись вокруг жезла, который замерцал и превратился во что-то, что выглядело как высоковольтный электрошокер для оглушения скота.
- Надо было спасать его, когда была возможность,- зарычал на нее Гермес. - Только ты одна могла.
Я попытался встать между ними.
- О чем вы говорите? Аннабет не могла...
- На защищай ее, Джексон! - Гермес повернул свой электрошокер в мою сторону. - Она прекрасно знает, о чем я говорю.
- Может, это ваша вина! - мне следовало держать свой рот на замке, но все, о чем я думал - отвести внимание от Аннабет. Все это время, он сердился не на меня, а на Аннабет. - Может, если бы вы не покинули Луку и его мать!
Гермес поднял свой жезл. Он начал расти, пока не стал ростом в десять футов. Я подумал: 'Отлично, вот и все'
Но как только он приготовился нанести удар, Джордж и Марта, наклонившись к нему, что-то шепнули ему на ухо.
Гермес стиснул зубы. И жезл снова стал нормальным.
- Перси Джексон,- сказал он,- только потому, что ты взял на себя проклятие Ахиллеса, я должен пощадить тебя. Теперь ты находишься в руках судьбы. Но никогда больше так со мной не разговаривай. Ты даже не представляешь, скольких я принес в жертву, скольких...
Его голос сорвался, и он снова стал размером с человека.
- Мой сын, моя самая большая гордость... моя бедная Мэй...
