приветствовать как манну небесную любое судно, любой корабль, пусть даже военный. Уж лучше болтаться в петле, чем день за днем испытывать нестерпимые муки под палящим солнцем, безжалостно испаряющим последние капли влаги из усыхающих на глазах тел. И долго еще будут белеть потом на песке дочиста объеденные крабами кости несчастных, лишенных даже такой малости, как посмертное упокоение.
Корсары постепенно разбрелись в поисках тени и подходящего для ночлега местечка, я же осталась у братской могилы, погрузившись в невеселые раздумья и рассеянно поглядывая время от времени на полуразбитый остов «Орла», словно парящий над коралловым рифом зловещей черной птицей на пурпурном фоне заходящего солнца. Я тоже молилась о ниспослании нам судна или хотя бы шлюпки, но еще усерднее просила небеса позаботиться об Уильяме. Очень хотелось верить, что он добрался до шлюпбалок и успел покинуть корабль вместе со всеми, избежав печальной участи тех, кто нашел свое последнее прибежище под тонким слоем песка в двух шагах от меня.
29
Винсент все-таки выручил нас. В полдень следующего дня над горизонтом показался краешек ромбовидного паруса. Он то появлялся, то пропадал, теряясь в бликах отраженных поверхностью моря солнечных лучей, но по мере приближения неизвестное судно увеличивалось в размерах, и вскоре мы смогли определить по его оснастке, что это двухмачтовая шхуна.
«Скорое возвращение» бросило якорь в небольшой бухточке на противоположной стороне острова, где было потише и поглубже. Не стану описывать всеобщее ликование, хотя нашлось среди нас и несколько ворчунов, пенявших мистеру Кросби за задержку и всерьез предлагавших изменить название корабля. Впрочем, их тоже можно было понять. Мы провели в общей сложности более полутора суток без воды и пищи и до того измучились, что еле передвигали ноги. Винсент оправдывался тем, что игра в кошки-мышки с кораблем Королевского флота завела его дальше, чем он рассчитывал. Вдобавок он не очень хорошо представлял, где нас искать, и только на рассвете, пройдя мимо целой флотилии шлюпок, следующих на веслах и под парусами курсом зюйд-вест в направлении острова Сан-Сальвадор, понял, что преследовавший «Скорое возвращение» военный фрегат «Орел» потерпел кораблекрушение. Его засевший на рифах корпус послужил добавочным ориентиром, хотя к утру от него уже мало что осталось. Ну и, помимо прочего, следовало соблюдать осторожность, потому что за корсарами неустанно охотились и другие корабли не так давно прибывшей на Ямайку эскадры.
— Значит, у тех, кто спасся на шлюпках, есть шанс, что их заметят и спасут? — обратилась я к нему с животрепещущим для меня вопросом.
— Безусловно, — заверил Винсент, несколько обескураженный моей заинтересованностью в судьбе наших врагов. — Не удивлюсь, если они сейчас вовсю хлещут грог и закусывают сухарями с солониной. Забыл упомянуть, что увязавшийся за нами британский фрегат некоторое время спустя прекратил погоню и изменил курс. Думаю, как раз из-за тех шлюпок. Не пойму только, тебе-то до них что за дело?
Увильнув от ответа, я поспешила удалиться под каким-то предлогом, оставив его наедине с Минервой, чему Винсент, уже отчаявшийся снова увидеть ее живой, несказанно обрадовался и мгновенно забыл обо мне.
— Понемногу и мелкими глоточками! — Грэхем вырвал ведро из рук присосавшегося к воде корсара. — Сколько раз вам повторять! И на еду не налегайте. А если обопьетесь и обожретесь с голодухи, бурдюки ваши ненасытные раздуются и лопнут, как переспелые гранаты!
К сожалению, не все из наших товарищей прислушались к разумным советам доктора. Брюхо, конечно, ни у кого не лопнуло, но с десяток самых неумеренных долго еще потом отлеживались в своих гамаках, жалобно стеная и маясь желудочными коликами.
Брум не стал задерживаться в водах архипелага, поспешив увести шхуну подальше от рыскавших вокруг кораблей его величества. Мы укрылись в потаенной бухточке на необитаемом острове, лежавшем далеко в стороне от проторенных морских путей. Команда собралась на палубе, чтобы обсудить предложенный капитаном план. Сходке предстояло решить, где будет охотиться «Скорое возвращение» в ближайшие месяцы.
— На мой взгляд, — начал Адам, — Карибское море за последнее время сделалось каким-то негостеприимным. В Королевском флоте почему-то недолюбливают ловкачей, заманивающих на рифы их лучшие корабли. — Последняя фраза сопровождалась дружным хохотом и одобрительными возгласами с мест. — Посему я настоятельно рекомендую сменить обстановку, а проще говоря, свалить отсюда, да поскорее, пока не запахло жареным. Подыскать себе другие охотничьи угодья, где полно непуганой дичи и никто нас еще не знает. Лично я предлагаю… — Он значительно откашлялся, обвел взглядом присутствующих и торжественным тоном закончил: — Отправиться в Африку!
— В Африку?
— В Африку!
— Как это, в Африку?!
Сходка сразу загудела, как растревоженное осиное гнездо. Пираты расшумелись и наперебой загалдели. Каждый рвался выступить и высказать собственное мнение. Страсти накалились, и дело могло дойти до драки, но находчивый Винсент в буквальном смысле разрядил напряжение, выстрелив в воздух из пистолета.
— Хватит препираться! — гаркнул он зычным голосом. — Дайте капитану закончить!
Но корсары разошлись не на шутку, и шкиперу пришлось стрелять еще дважды, прежде чем они утихомирились и позволили Бруму обосновать свое предложение. Я сидела смирно и в прения не ввязывалась, заранее готовая отдать свой голос в поддержку любой авантюры, лишь бы убраться как можно дальше из Вест-Индии. Береговому братству не так уж часто случалось одерживать верх в стычках с военными кораблями регулярного флота, так что причастность «Скорого возвращения» к безвременной гибели семидесятипушечного «Орла» очень скоро станет главной темой для пересудов во всех портах Карибского моря. И я нисколько не сомневалась, что бразилец узнает об этом одним из первых.
Адам по-прежнему оставался в центре круга, терпеливо дожидаясь, пока не угомонятся последние крикуны.
— Друзья мои, — произнес он вкрадчивым голосом, когда на шкафуте воцарилась мертвая тишина, — позвольте задать вам один вопрос. Чего вам больше всего хочется? Ради чего вы по собственному желанию пополнили ряды Берегового братства и расписались кровью под статьями нашего устава?
Вопрос, что называется, не в бровь, а в глаз, и ответ на него у каждого был свой, что вызвало новую бурю эмоций и ожесточенных споров. Адам выдержал ее с честью. Он спокойно стоял посреди шкафута, расставив ноги, положив руку на рукоять тесака и хладнокровно, с легкой улыбкой на устах взирая на споривших пиратов.
— Свободы! — кричали одни.
— Никаких хозяев! — вторили им другие.
— И безумных капитанов! — подхватил какой-то остряк, вызвав всеобщий смех, к которому присоединился и сам Брум.
— Ну что ж, мне понятны ваши побуждения, — снова заговорил он, — только как-то с трудом верится, что вам достаточно одной свободы и избавления от тирании бывших хозяев. Сдается мне, что вы совсем упустили из виду еще один весьма существенный фактор, ради которого обездоленные ступают на скользкую дорожку, которая чаще всего приводит их на виселицу. Но не всегда, заметьте. Не всегда!
Корсары недоуменно переглядывались, почесывая затылки, как школьники во время урока, пойманные на том, что неправильно усвоили объяснение учителя.
— Как, вы еще не догадались, к чему я клоню? — театрально изумился капитан. — Ладно, так уж и быть, раскрою вам глаза. Разве всем вам не хочется золота? Сокровищ? Богатства? Обеспеченной старости?
Как и следовало ожидать, волшебные для слуха каждого пирата слова «золото» и «сокровища» произвели желаемый и вполне предсказуемый эффект, на что, собственно, Брум и рассчитывал.
— Да! Верно! Мы хотим золота! — доносились со всех сторон возбужденные выкрики.
— Конечно же хотите, — успокаивающим жестом повел рукой Адам. — И я хочу того же для всех нас, потому и собрал вас сегодня, чтобы вместе решить, где и каким образом его добыть. — Уловив своим актерским чутьем, что окончательно и бесповоротно завладел вниманием публики, он принялся расхаживать по палубе. — Климат на островах, не спорю, куда здоровее, чем на побережье Гвинеи, да только для нас он
