и новые силы.
Он спустился с пригорка к яблоневому саду в долине. Раскидистые деревья были сплошь покрыты молодой листвой и благоухающими нежно-розовыми цветами. Она стояла под яблоней и не смела отвести взгляд. В его глазах светилась мудрость, смешанная с грустью и теплом. Он хотел что-то ей сказать, но речь его отнялась, и лишь взгляд стал еще печальней. И вдруг в нее со всех сторон полетели камни, грозясь поранить острыми углами. Он встал за ее спиной и прикрыл своими крыльями. Золотистая шерсть пахла травами и солнцем. Хвост метался из стороны в строну как у рассердившегося кота. Он и был котом, тот, кто пришел из-за пригорка. Большим, крылатым. С человеческим лицом. Она вспомнила, что видела его изображение когда-то. И вспомнила, что таких называют…
— Сфинкс! — Мирка подскочила на кровати.
— Ты чего это? — недовольно отозвался Сегил, проснувшись от вскрика.
— Прости… сон, — девушке стало неловко за то, что разбудила ученого.
— Тебе приснился сфинкс? Ничего, все равно уже рассвет, пора собираться, — следуя своим словам, Сегил выбрался из одеял и плеснул воды в таз — умыться.
— Угу, приснился. Все равно прости.
— Неудивительно, в таком-то месте.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Скоро сама поймешь.
Дорога до храма заняла половину дня. Снег и отвесные стены ущелий настолько надоели Мирке за время путешествия, что она на них больше не могла глядеть, монотонно отмеряя шаг за шагом по горному серпантину. Она настолько засмотрелась под ноги, что не заметила, как они пришли, лишь замерла в изумлении, когда Сегил ее окликнул, и девушка подняла взгляд от тропы. Сам храм оказался вырублен в скале, и наружу выходил лишь портик, витые колонны и крыша которого взблескивали на солнце, пропуская лучи сквозь себя и преломляя их, отчего вокруг входа в храм стояло марево из солнечных искр, калейдоскопно вырисовывая причудливые картины.
— Они что, изо льда? — не удержалась от вопроса девушка.
— Нет, из кварца, — ответил Сегил.
Глава двенадцатая
— А ты постарела, 'богиня', но седина тебе идет.
— Ты тоже мальчиком не остался, Ингмар. Верни накопитель, еще можно исправить те ошибки, которые вы с Ником совершили, решив поиграть в богов.
Она искала его много лет, но Ингмар ускользал, как песок сквозь пальцы, постоянно избегая встречи. И все же Мирэлле, как одержимая, продолжала свои поиски, не отступая и не сдаваясь. И во всем происходящем видела явный след ученика Николаса. Он шел, как по ниточке, повторяя в точности то, что совершали до него такие же, как он. Не здесь, в другом мире. Завладев накопителем, юноша начал со свержения 'старых богов'. Мир потихоньку превращался в ад. Многие пошли за златокудрым мальчиком, поверив в то, что он несет свет истины в себе. Он творил свои чудеса, и они были ужасающи. Ингмар пошел даже на то, чтобы похитить систему 'Зверь', только так и не смог ее включить. 'Божественная машина' отказывалась открываться, оставляя свои секреты при себе. По следу 'Зверя' Мирэлле и нашла похитителя.
— Почему она меня не слушается, а? Ник ведь говорил, что она управляется накопителем. Так почему же?
— Потому что я запечатала ее. И еще: владеть нано-машиной — не означает уметь ею пользоваться. Ты просто не умеешь.
— Так ты сильней, чем он? Но ты меня научишь?
— Я не сильней, я просто по-другому смотрю на вещи. Нет, не научу. Верни накопитель, у меня мало времени.
— Не верну, его нет со мной, он в надежном месте. Научи, и я воскрешу Николаса.
— Он и так не умер, так что проснется рано или поздно.
— И что ты сделаешь, если не верну?
— Я убью тебя. И продолжу искать, — на лице Мирэлле не дрогнул ни один мускул, когда она подняла пистолет.
— Ты не сможешь. Ты ведь так любишь людей. Нет, не сможешь, — он насмехался, глядя в лицо пожилой женщины, которую раньше почитали как богиню, которая вырастила его и воспитала. — Ты не убьешь своего золотого мальчика, ты ведь меня любишь, верно? Николас был дураком, ему не мир надо было покорять, а тебя.
— Ты ошибаешься, — грустно улыбнулась Мирэлле. Раздался выстрел.
Она долго сидела у 'Зверя'. Возможности переместить машину в прежний ангар не было, пришлось оставить здесь, в убежище Ингмара, построенном специально для летательного аппарата. Уставшая постаревшая женщина смотрела на людей, пришедших поклониться новому богу и попросить его о чем-то. Они стояли и изумленно смотрели на ту, кто просто пришла и убила того, кто стал их новым идолом. Только ей не было никакого дела до них. Еще есть в запасе время, еще можно пытаться найти накопитель… и все исправить. Не все, но вернуться на станцию и продолжить путь. У нее все еще была цель, все еще было к чему стремиться.
'Милая Ольга, никогда не писала тебе писем, все только отчеты, но вот решилась. Знаешь, здесь бумага в ходу, поэтому я пишу, как в доисторические времена, да еще и пером. Наверное, ты очень удивишься, распечатав очередной зонд и найдя там вместо проб грунта мои упражнения в эпистолярном жанре.
Скорее всего, когда ты будешь это читать, меня уже не будет в живых. Нет, смерть не грозит мне внезапно прямо сейчас, никто не приставил нож к горлу. Просто моя жизнь скоро подойдет к концу естественным путем. Представляешь, я умру от старости, прямо как наши предки на Земле. Только прошу, не плачь по мне, не надо. Я прожила длинную насыщенную жизнь, так что все в порядке. Все же так вышло, что бессмертие не для меня. Но это не означает, что ты не должна спустить шкуру с Николаса. Впрочем, я сама виновата, не надо было вмешиваться изначально и подавать ему дурной пример. Безнаказанность.
Знаешь, мы ведь себя считаем безнаказанными, вот только все не так, и расплата рано или поздно, но обязательно нас настигает. Поэтому, в будущем будьте осторожны с принятием решений. И да, никогда больше не вмешивайтесь в жизнь иных миров.
Ты уже догадываешься, что произошло нечто и это нечто — непоправимо. Эх, похоже, это будет длинное письмо, уж прости. Начну сначала.
Наше вмешательство привело к тому, что люди стали чтить нас, как богов. Мы пресекали это, как могли, пытаясь донести слово науки, прогресса и разума. Пытались научить их жить созидательно, в гармонии с природой, но в то же время — продвигаясь вперед, стремясь познать, но не нарушить. И сами противоречили себе своими действиями, постоянно нарушая порядок вещей. За те четыре сотни лет, что мы находились в этом мире, развитие продвинулось от каменных топоров до уровня, равного рассвету ремесла и торговли. Скажем так, сейчас здесь примерно как на Земле в седьмом-восьмом веках, только более цивилизовано, что ли. Все же без тех запретов на науки, которые были у нас в средние века, здесь прогресс идет семимильными шагами. Однако, похоже, человеку необходимо пройти всю цепочку самостоятельно, чтобы суеверный туман рассеялся в мозгах, давая место просвещению.
Все началось с того, что к нам пришел мальчик и упрекнул, что так называемый бог не спас его
