Год пролетел незаметно. Работа до потери сознания. Редкие моменты отдыха. На выходных разъезд по семьям. И снова наступило лето, обрушившись нескончаемыми дождями. В тот вечер позвонил хозяин партнерской фирмы-провайдера: гроза сожгла свитч. У Сереги был на складе. Выходной, но нужно ехать. Партнеров не подводят. Открыл дверь, чтобы выйти из квартиры, бросив напоследок:
— Ир, к тебе гости.
Черная молния расчертила комнату, спрятавшись под диваном. Молния с пушистым хвостом. Котов нельзя выгонять из дому. Но можно открыть дверь, и тогда заблудившееся животное само уйдет. Яринка трижды открывала дверь. Кот не ушел. Красавец-кот, породистый, большой, хоть и исхудавший. Голодный, наверное. Вот только ничего не ест. Серега вернулся. Теперь они вдвоем с Яринкой сидели и решали, что делать с этим чудом. Вовремя вспомнили, что Машка — кошатница. Позвонили ей, поскольку видно, что животное голодное, но ни обычной пищи, ни колбасы не ест. Довольно странно для приблудного кота, лишнее подтверждение, что кот домашний, более того — разбалованный.
— Сардины едят все коты, это для них что-то вроде деликатеса, — просветила Машка, поинтересовавшись, что за чудо им свалилось на голову. Тогда ошибочно было решено, что это помесь британца и перса.
'Приживание' кота решалось трое суток. Первые сутки Сергей и Яринка склонялись к написанию объявлений, что нашелся такой вот кот, кто потерял — такая-то квартира, обращайтесь. Вторые сутки они просматривали объявления о потерявшихся животных. На третьи решили оба, что все идут известным лесом, а кота они оставят себе. Наглое животное полюбилось сразу, но совесть мучила, что кто-то может сожалеть о потерянном красавце. Желающих заявить себя хозяевами не объявилось. Вывод напрашивался сам собой, и все же не укладывался в головах: как такую красотищу можно выбросить? Он балованый и холеный. Он не мог быть дворовым котом, поскольку питался только самыми дорогими и качественными кормами. А если не корма, то куриная филейка или отборная телятина, или если уж рыба, то только красная.
— Серега, мы себе не по карману завели кота.
— Коты нужны для красоты. Ты посмотри, какой красавец!
А он действительно был красавцем. Пушистый, но без остистости, как у персов, большой и наглый. Крупные лапы с саблеобразными когтями, шикарный хвост. И наглая щекастая мордашка. Кто именно решил назвать его Катей — история умалчивает, погружаясь в хаос памяти. Осталась лишь причина. В то время по телевизору шел сериал 'Агентство НЛС', в сериале был шикарнейший персонаж, бандит по прозвищу 'Катя', производное от 'катафалк'. Или, как в случае с котом, от 'катастрофа'. А еще было в нем нечто такое, из-за чего по спине продирал мороз. Мерещился за обычным котом некто иной, недоступный даже зрению и пониманию Яринки.
Есть подозрение, что из квартиры на Машиностроительной их 'попросили' именно из-за наличия животного в доме. Не доказано, а значит, не факт. Но выселили. Яринка сначала обзвонила знакомых и друзей, прежде чем обратиться в агентство. И Маша дала номер телефона подруги матери. Та сдавала часть дома. Фактически, автономная двухкомнатная квартира, только в частном секторе. Вот только этот частный сектор на Печерске. Престижнее района не было и не будет. 'Царское село'. И памятник Родина-Мать в окне. Цена и условия устраивали. Тем более, что машину можно ставить во дворе и не тратиться на стоянку. Казалось, жизнь наконец-то повернулась солнечной стороной. А еще к сентябрю свалился неожиданный контракт, начало которому, сама того не зная, Яринка положила еще два года назад, когда фирма только открывалась. Педагогический университет подписал договор на поставку компьютерного класса с определенной системой управления. Эта система была лишь у их фирмы, и этим они были уникальны. Короткое время ликования. Прорыв.
Это был день рождения Сереги. Шумное веселое застолье. Шутки о том, что придётся всё же идти в магазин за водкой, ибо не хватит, так хорошо идет. Какой нечистый дернул Серегу пригласить на торжество сына хозяйки квартиры? Какой дьявол заставил Яринку снять с себя на перекуре курточку Сереги с документами и одеть ее на этого мальчика? Женя. Тогда Яринка возненавидела это имя. Мальчик, который так люто облизывался на 'бэху', понимая, что его жигуленок и рядом не стоял с таким танком. Какой туман закрыл глаза, когда Яринка пошла с подругами смотреть фотографии, не обратив внимания на то, что выпивший Серега пошел в машину слушать музыку, поскольку поставил там новую акустику и до истерики гордился ею? Долго задавать себе эти вопросы. И не простить себя. Прочувствовать кожей, как мир разлетается вдребезги, когда незнакомая женщина вошла в открытую дверь и спросила:
— Это же ваши там на машине разбились?
Два метра жизни
Она бежала — как была — в тапочках. Она потеряла их по дороге. Бежала босиком по холодному осеннему асфальту. Она не чувствовала холода. Только страх. Она не узнала машину. В мозгу билась мысль, что их машина намного больше. На два метра. Этот смятый обрубок, застрявший в дереве, не мог быть их танком, их 'бэхой'. Этот крейсер не мог стать короче на два метра. Только две машины скорой помощи говорили об обратном. Каким чутьем она поняла, в которой именно из машин находится Серега? Почему ее кулаки обрушились на дверь автомобиля реанимации до того, как она увидела безжизненное окровавленное тело и склонившегося над ним реаниматора? Сколько нужно вложить силы в крик, чтобы порвать голосовые связки?
— Ира, Ирочка, не надо! — огромный по комплекции хоккеист Артем пытался удержать Яринку, пока она не разнесла в клочья машину скорой помощи. Не пускали. Врачи не отвечали. Сирена разорвала ночной воздух, увозя смешного блондинистого мальчика. А Артем все еще комкал в стальном кольце рук вырывающуюся Яринку. Она больше не могла кричать, голоса не осталось. Потом были Жанна и Толик, приехавшие сразу после того, как Яринка позвонила и обрывочно объяснила ситуацию. И был звонок Артема, который умудрился следовать за 'скорой' на своих двоих. Серегу увезли на Лабораторный переулок, в семнадцатую больницу. Ближайшая, специализирующаяся на травме.
— А вы пока домой езжайте, вам здесь делать нечего. От вашего присутствия ничего не изменится, — дежурный врач окатил ушатом холодной воды, дав понять, что пациент в том состоянии, что ничье присутствие помочь не может. Кома.
Наверное, есть предел самым железным нервам. Машка о чем-то говорила, пыталась успокоить, поддержать. А Яринка просто сверзилась с подлокотника кресла, смерив лбом выступ порога. Она даже не почувствовала удара, узнала позже от подруги, откуда взялась шишка на весь лоб. Хорошо, хоть без синяка, но все равно больно.
— Я думала, ты никогда сознание не теряешь, — в этой истерике Маша все еще умудрялась удивляться.
— Бывает иногда, — ответила Яринка и взяла себя в руки. В железные тиски.
Утро она встретила в больнице, не поддавшись уговорам врачей отправиться домой и отдохнуть. Какой тут отдых, мать вашу?! Дверь реанимационного отделения выходила на лестничную клетку. Ни стульев, ни сидушек. Яринка сидела на полу под окном. Трое суток. И понимала, какой бред показывают в кино. Не пускают никого в отделение интенсивной терапии. Сиди на полу и жди. Не можешь ждать — вали домой. Она ждала, мотая нервы на кулак. Она молилась всем богам, помня страшную фразу врача:
— Не придет в себя на третьи сутки — придется делать лоботомию.
Ее солнечный мальчик, ее ангел станет калекой, не способным даже ложку поднести ко рту. Прогнозы угнетали, и она молилась. Она рвала себя на части, отказываясь от всего, лишь бы этот мальчик выжил. Она отказывалась от него. Ради него. Она срывала с себя золотую сеть, отдавая ее самому близкому. Только бы он жил. Добровольно лишалась единственной защиты, обнажаясь перед миром. И получила нож в спину. Звонок от матери.
— Ир, ты чего не приехала на выходные?
— Мам, у меня Серега в реанимации.
— Ты нехорошо поступаешь, Маргошка заболела, она в больнице.
— Мам! Но ведь ты рядом с ней, а у него никого нет. Понимаешь, он в реанимации!!!
