— Так точно! — рявкнули бойцы.
— Вольно! Разойдись! Офицеры — ко мне!
Бойцы снова попадали на траву, а к Юре подошли два худощавых лейтенанта.
— Лейтенант Бессарабов! Лейтенант Чепрасов! — представились они по очереди.
— Ладно, господа офицеры, давайте в теньке присядем, познакомимся. Нам вместе, видимо, долго еще придется быть. Кстати, вы мой заказ привезли?
— Да, конечно, — спохватился Бессарабов. — Вам принести прямо сейчас?
— Нет, погоди, — остановил его Попов. — Потом. И давайте переходить на «ты». Как вас зовут-то?
— Меня — Костя, — сказал Чепрасов.
— Меня — Валера, — представился Бессарабов.
— Меня — Юрий, — улыбнулся Попов. — Давно в армии?
Лейтенанты переглянулись:
— Да вот — полгода уже. Мало, наверное, конечно.
— А что закончили?
— Военную кафедру закончили. Сельхозинститут. Волгоградский. Мы оба с экономфака. У нас как раз на минометах была специализация. Мы ПМ изучали. Ну и 160-миллиметровый еще немного. А орудия у нас остальные факультеты проходили. Мы в части сразу на минометы пошли. Конечно, мы раньше «подносы» и не видели. Но ничего сложного — все то же самое, что и ПМ, только меньше. Так что, думаем, мы неплохо освоились.
— Ладно, — протянул Юра с некоторым сомнением. — Проверим. Посмотрим. В конце — концов, освоитесь. Только надо очень быстро осваиваться, а не то, когда реальные дела начнутся, будет поздно.
«Пиджаки» закивали головами.
— Хорошо, пойдемте к личному составу, надо вам задачи поставить.
Попов снова построил батарею, и разъяснил, что нужно занять оставленные предыдущим батальоном позиции, произвести ориентировку, и подготовить боеприпасы.
— Так, Костя, — обратился Юра к Чепрасову. — Надо подготовить документы — схему ориентиров, карточку топогеодезической привязки… Понял, да? У тебя в планшетке что?
Чепрасов неожиданно достал Блокнот старшего офицера батареи, в котором все необходимые образцы документации уже были подготовлены.
— Откуда сие? — спросил пораженный Юра. Последний раз такую классную вещь он видел только у себя в училище.
— Да канцелярию ремонтировали в нашем батальоне, шкаф старый у стены развалили, я там в щели между половицами его и нашел. Ни разу не использованный. Советский еще.
— Там раньше артдивизия располагалась, — автоматически заметил Попов. — До сих пор всякие раритеты находим… А! Вот интересно. У нас в боксе выцарапано на дальней стене — «ДМБ 1956». Надо же!
— Ого! — засмеялся Бессарабов. — Этот дембель уже и помер, наверное.
— Может быть, — философски поддержал его Чепрасов. — Времени-то много прошло.
— Кстати, — спросил он. — А все эти документы?… Разве?…
— Все имеется, — ответил на незаданный вопрос Попов. — Но надо же мне посмотреть на ваши навыки и умения. Сейчас Валера вернется, и займется ориентацией минометов в основном направлении.
— Понятно.
— Ладно, выполняйте! — строго сказал Юрий, и кивнул Бессарабову. — А мы с тобой за моими вещами пока сходим.
Посылка Попова очень обрадовала. Он получил все, что заказывал, и даже чуть больше. Прислали и новую чистую форму, и три комплекта нательного белья, и мыло с шампунем, и мазь для болячек, и три пузырька «Тройного» одеколона, и как презент — бутылку водки.
Юра отправил Валеру заниматься ориентировкой, оттащил все полученное имущество к себе в кабину, и задумался, как же теперь ему искупаться? Нужно было выяснить, как минимум, кто теперь отвечает за доставку воды. Так как замена произошла только сегодня, у него было серьезное подозрение, что пока разобраться в этом вопросе не удастся. Впрочем…
Юра хлопнул себя по лбу. Ну, конечно же! Черт возьми! В батарее должен быть старшина! Предыдущий постоянно околачивался при кухне, и так там окопался, что Попов, наконец, просто перестал воспринимать его как собственного старшину. Но ведь он убыл, приехал новый! И где он? Тоже начал с того, что пошел знакомиться с тыловиками?
Юра решительно вернулся на позицию. Бойцы старательно пыхтели. Чепрасов чертил, Бессарабов крутил буссоль в разные стороны.
— Товарищи офицеры! — сердито сказал Попов. — Где наш старшина?
— Прапорщик Врублевский? — переспросил Костя. И удивленно ответил:
— Не знаю…
Юре эта фамилия также была незнакома. Он повернулся, и отправился прямо к столовой. Ну, где еще можно искать собственного старшину?
Так и вышло.
В столовой шныряло несколько папоротников, которые явно не находили себе места. Все пристраивались, приноравливались и принюхивались.
— Прапорщик Врублевский! — громко позвал Попов.
Все обернулись.
— Это я! — раздалось из угла, и на свет Божий появился человек с опухшим нездоровым лицом, большим животом, и невысокой квадратной фигурой.
«Ох ты, мать твою!» — промелькнуло у Юры в голове. — «Да я ж его знаю! Экий «синяк»!».
Да, это был довольно известный бригадный «синячина», которого, правда, Юра до этого хорошо знал только в лицо. Теперь узнал и фамилию.
«М-да… Здесь не напьешься, а каков он, интересно, в трезвом виде? Сейчас явно наквасился».
— Товарищ прапорщик! — позвал его Юра. — Выйдите на минутку.
— Бить будете? — громко спросил кто-то из другого угла. Все засмеялись. Попов промолчал. Ему не хотелось ни говорить «да» — вдруг прапорщик оскорбится, ни говорить «нет» — тоже может оскорбиться. Ситуация тупиковая — что не скажешь, все хуже. «Чертовы острословы»!
Старшина выбрался из палатки, попутно зацепившись ногами за растяжку, и чуть не упав. Он и упал бы, если бы Юра не удержал его.
— Слушайте, товарищ прапорщик! — сказал Попов, еле сдерживаясь, — вы личный состав кормить сегодня думаете? И еще нам нужна вода.
— Много? — переспросил старшина.
— Лично мне — много, — зло сказал Попов. — Я лично хочу искупаться. Я здесь уже чертову уйму времени, и я хочу искупаться, потому что мне, наконец, привезли шампунь и лекарственную мазь. А ее нужно наносить на чистое тело. Ясно?
— Не чертыхайтесь! — неожиданно сказал старшина. — Вот он вас услышит, и плохо будет!
Юра обомлел, открыв рот. То ли папоротник действительно был так религиозен, то ли нажрался до «зеленых чертей». Второе было гораздо вероятнее.
— Будет сегодня и вода, и еда, — икнув, пообещал старшина, и спросил по-уставному:
— Разрешите идти?
— Идите, товарищ прапорщик, — вздохнул Юра, и побрел обратно на позиции. Надежда на купание еще сегодня, конечно, оставалась, но была весьма слабой.
— Откуда вы такое чудо раздобыли? — спросил он у своих «пиджаков». — Неужели в части никого трезвее найти не смогли? Или он единственный по пьяни согласился ехать сюда?
— Неправда, — неожиданно запротестовали лейтенанты. — Он хоть и «синька», но дело свое знает. Хороший мужик. Он, когда трезвый, хуже — хмурый, недовольный. А пьяный он добрый, и исполнительный.
